«Перед тем, как мы начнем интервью, мне нужно кое-что тебе сказать», – в музыке Тига всегда представлялся набором условностей, ведь он не умеет петь и не играет ни на одном из музыкальных инструментов. И разговаривать он начинает тоже, выдвинув условие: «У меня тут возникла небольшая проблема. Медицинская проблема. Я жду доктора, поэтому в любой момент нас могут прервать». Его пришествие в электронику, случившееся в 2001 г. с пластинкой “Sunglasses At Night”, тоже было сродни лечению, прервавшему долгий и болезненный застой. Тогда, благодаря совмещению упадочной эстетики 80-х с клубной практикой 90-х, заново родился стиль электро. Надо признать, что электро, придуманное в 2001 г. чикагским продюссером Феликсом Да Хаускетом, гренобльской толстушкой Мисс Киттин и канадским пай-мальчиком Тигой, все еще остается самым мощным тектоническим сдвигом в электронной музыке, случившемся в XXI в. Однако за прошедшие пять лет Да Хаускет и Мисс Киттин, выпустив по не очень удачному альбому, как-то померкли. А Тига все это время ярко сверкал в клубах, поставляя туда ремиксы и переделки старых хитов Тома Джонса и Cabaret Voltaire. Только в 2006 г. он выпустил свой первый альбом “Sexor”, спродюсированный при участии братьев Дювалей (проект 2 Many DJs и группа Soulwax). Мы поговорили с ним о “Sexor” и узнали все тонкости отношений с его собакой Умой.
Что все же с тобой случилось?
Слава Богу, ничего смертельного: моя девушка простудилась, и нуждается в пристальном внимании. Я только вернулся с гастролей по Японии, и все никак не привыкну к канадскому часовому поясу. Вчера допоздна смотрел ток-шоу на ТВ, не выспался, чувствую себя отвратительно. Извини.
Ты вернулся из Японии, а в каких самых неожиданных местах тебе приходилось выступать?
У меня были довольно экстремальные туры на Восток и в Ближнюю Азию. Однажды в Индии я оказался в поселочке в Гималаях, который находился в двух днях езды на автомобиле до ближайшего телефона. Я привык ко всем трудностям, и неудобства теперь представляются мне лишь дополнительным развлечением. У меня было ужасное выступление в Ливерпуле: тогда ударил мороз, и никто не пришел в клуб. Англичане на снег реагирует панически, в отличие от нас с вами – россиян и канадцев, поэтому все остались сидеть дома, и я играл для пустоты. Кстати, довольно неприятным местом был тот остров под Петербургом, где я был пару лет назад. Как же он назывался…
Это был форт Александр. Речь, видимо, идет о твоем сете на фестивале Fortdance?
Точно. Дело в том, что я боюсь воды и катеров, а до острова надо было добираться на хлипкой лодчонке в кромешной темноте. Тот трип – самое мое страшное переживание в жизни. И при том я был совершенно трезв. Просто я почти не умею плавать.
Но ведь ты все детство провел с родителями Гоа. Наверняка, часто купался?
Знаешь, видимо, я не научился плавать, потому что море было такой доступной штукой. Ты ведь обратил внимание, что местные люди на курортах вообще не плавают? Так и у меня – выработалось устойчивое равнодушие ко всем этим отпускным радостям.
А как еще на тебя повлияло то, что ты вырос среди хиппи в Индии? Ты хотя бы вегетарианец?
Нет. Я люблю мясо. Совершенно спокойно отношусь к благовониям. То есть меня от их запаха не тошнит, но дома я не держу эти палочки. Мне вовсе не близок «нью эйдж». Я бы даже сказал, что мои взгляды на жизнь сформировались в противоположность к идеологии хиппи. Благодаря моему детству, я стал очень открытым человеков. Вечеринки и наркотики для меня, в отличие от моих родителей, никогда не были какое-то сверхъестественной штукой. Это совершенно нормальные способы отдыха, право на которое утверждали хиппи, рокеры, панки и т.д. Нам остается только пожинать плоды их революций и придумывать что-нибудь новое. Последний раз я был в Гоа три года назад. До сих пор транс-музыка там главенствует над всеми остальными жанрами, и туда ездит масса людей за психоделикой. Но для меня Гоа – просто курорт, навевающий воспоминания о детстве
Кем ты хотел стать, когда был маленьким?
Архитектором, ведь это профессия без возраста. То есть пожилые рокеры и актеры выглядят жалко, и нет ничего более респектабельного, чем седой архитектор.
Но ведь ты уже был седым в конце 90-х. В какие еще цвета ты красил свои волосы?
Нет-нет
, не седым. Я был блондином в эпоху рейва. Потом красил их в радикальный черный. Долгое время ходил с красно-рыжей головой. А сейчас я шатен – это мой естественный цвет.
В один из приездов в Москву ты был одержим покупкой пиджака Christian Dior…
Я перемерил уйму пиджаков в Москве, но, видимо, ваши мужчины крупнее, чем на Западе, поэтому русский 44-ый размер висел на мне, как 50-ый. Московские магазины – такие же, как везде. Ничего особенного. Зато мне дико понравились русские люди, и я в следующий свой приезд собираюсь провести больше времени с вами. Меня очень заинтересовала Россия, я теперь постоянно обращаю внимание на русские новости. Кстати, мои прадедушки по материнской линии – русские евреи. Погоди-ка… О, похоже, пришел доктор (на заднем фоне действительно слышно какое-то смятение). Точно доктор. Прервемся на полчаса. (спустя 30 минут разговор возобновляется)
Какой была последняя русская история, запавшая тебе в память?
Про убийство большевиками царя и царицы: у императрицы было две собачки. Кажется, таксы. И одну отравили, а второй удалось сбежать. Дальнейших деталей не помню.
Я вот тоже такого эпизода что-то не припоминаю.
Может быть, это какой-то апокриф типа истории про выжившую принцессу Анастасию. Может, его мне внушила моя собственная собака Ума.
Как она поживает?
Она будто в депрессии, и сегодня ведет себя очень невоспитанно. Наотрез отказывается оставаться одна, ходит за мной попятам, достает. Совсем отучилась от независимости. Надо сводить ее к собачьему психоаналитику.
Тига, задам тебе оскорбительный вопрос: почему в твоем творчестве столько римейков?
Я не действую согласно какому-то плану – делать по два римейка в год. Мне просто нравится идея вторичной переработки поп-культуры – это такая же забота об окружающей среде, как сдавать бутылки в прием стеклотары. И кроме того, для такого музыкального дилетанта как я, кавер-версии – хорошее упражнение. Возьмите живопись – там на практике копирования построен весь процесс обучения.
В России вопрос про римейки стал чем-то вроде фразеологизма. Один наш дурацкий артист жутко обозлился на журналистку, задавшую ему этот вопрос. Это сняли на пленку, и был большой скандал. А у тебя никогда не возникало желания надрать зад какому-нибудь журналисту?
Не-а
. Я никого никогда не оскорблял, и никто не пытался меня обидеть. Хотя некоторые интервьюеры задают провокационные вопросы, желая вызвать какую-то нестандартную реакцию у собеседника. Говорят «Тига, ты говнюк!» и ждут, что я на это отвечу. Но это такой жанр, и я с удовольствием готов играть по любым правилам. Я считаю, если ты сам пентюх, то и осаждающие тебя журналисты – тоже придурки. Есть определенный тип трудного артиста, как Билли Коргам, с которыми обычно вступает во взаимодествие только маловменяемая пресса. Ну и потом, никто не любит музыкантов с большим самомнением, и оскорблять таких персонажей просто необходимо.
То есть сам ты не чужд самокритики, и не нуждаешься в прививках от звездной болезни?
A: У меня есть недостатки, как у всех остальных. Я, например, слишком часто жалуюсь. Иногда я говорю себе, что пора бы вырасти, не быть таким инфантильным. Я не думаю о завтрашнем дне. Знаешь, иногда ведь легче притворится дитятей, и сделать так, чтобы все вокруг само собой сделалось.
Мне хотелось бы уметь играть на гитаре, на пианино. Мне хотелось бы петь лучше. Мне еще многому надо научиться. Хотя с другой стороны, моя необразованность помогает мне искать какие-то небанальные способы выражения мыслей. А еще, когда я играю в футбол, мне мешает левая нога.
А что такое “Sexor”?
«Сексор» – это воображаемая страна, где все позволено. Так называется мой первый альбом, записанный в Монреале, Генте, Лондоне и Нью-Йорке.
Где ты познакомился с братьями Дюваль, спродюсировавшими половину пльбома?
По-моему
, я увидел их в клубе за вертушками, кажется в Бельгии. Они ставили мои песни, и, как это обычно бывает, я пристал к ним после того с предложением… (раздается хлопок, Тига кричит: «Стой, сука! Иди сюда!», опять что-то хлопает и в ответ слышится жалобное поскуливание)
Собака нагадила?
Я пытаюсь выйти из квартиры, и эта тварь хочет улизнуть за мной. Абсолютно неуравновешенное животное. Чего не скажешь о братьях Дювалях. Работать с ними было приятно, потому что мы, в первую очередь, хорошие друзья. Они очень музыкальные ребята – управляются со всеми инструментами, а я – нет. Так что сочетание навыков Дювалей с моим дилетантством – почти идеальный союз.
Неужели не было никаких сложностей?
Хм, ну как сказать… Я с моим ко-продюсером Яспером Дальбеком работаю очень быстро. Не могу дождаться того момента, когда мы закончим трек, чтобы отнести его на лейбл. Это чисто диджейский зуд, когда ты постоянно думаешь о том, что же поставить дальше. А Дювали – перфекционисты, и могут ковыряться с семплами до бесконечности. Это неплохо. Просто иногда, чем глубже ты закапываешься в работу, получается лучше, а иногда – лучше вовремя остановиться.
То есть у вас все-таки возникали разногласия со Стивом и Дэйвом?
Были сложности, потому что мы в результате не успели с альбомом к дэдлану, определенному нашими издателями Ох, черт, я не могу здесь припарковаться! Что ж такое! Сегодня явно не мой день (слышен тикающий сигнал автомобильного поворотника, закрывается дверь машины). Погоди-ка секундочку. (Тига обращается к кому-то в сторону: «Вот рецепт для моей девушки. У вас есть это? Спасибо»)
Ты в аптеке?
Ага, покупаю прописанное доктором лекарство.
Тебя узнают в Монреале?
Ну да. Я тут играю и устраиваю вечеринки с 16 лет. Хотя за последние 4 года меня стали гораздо чаще узнавать в Европе. В Дании один парень мало того, что узнал, так еще и попытался меня побить.
А насколько сильно Тига в видеоклипах, на фотографиях и на сцене отличается от того парня, что ездит в аптеку, смотрит телевизор и гоняет мячик?
Мне кажется, когда ты оказываешься выделенным из толпы, когда ты вознесен над аудиторией – в телевизоре или в клубе – тебя по-другому воспринимают. Люди проецируют на тебя свои желания. Так и я делаю, оказавшись на чьем-нибудь выступлении. Поэтому, разумеется, в своей частной жизни я немного другой. Хотя мои друзья, которые ходят на мои сеты и видят меня в клипах на MTV, говорят, что я сам от себя не сильно отличаюсь.
Но ведь ты сознательно конструируешь свой образ…
Да, и, конечно, здесь на меня решительно повлиял Дэвид Боуи. На самом деле, я уважаю Боуи не столько за его имидж или песни, а за то, что он столько времени остается в искусстве. Я, например, не люблю Мадонну, но меня поражает ее работоспособность. Меня сильно вдохновляет Брайан Ферри…
… а кем ты себя представляешь в 60 лет?
Мне хотелось бы быть эксцентричным старикашкой, жить в большом доме в окружении змей, черепах, кошек и собак. Может быть, обращусь к писательству.
Как тебе кажется, в чем вклад Тиги в мировую культуру?
Нет, я не рассматриваю себя в рамках «большой» культуры. Наверное, мой самый большой вклад состоит в том, что я хороший друг. Ведь все мы – я, Яспер, Тревор Джексон, LCD Soundsystem, Дювали – большая дружная компания. Я считаю надо, в первую очередь, стремиться к тому, чтобы стать хорошим и отзывчивом человеком, а потом уже думать о культуре.
Преобщиться к тигиному лейблу Turbo и послушать его брата Томаса Зонтага можно будет 12 апреля в GazGallery на вечеинке ADVANCED MUSIC. PLEASED TO MEET YOU: TURBO RECORDINGS
Комментарии
Подписаться