АРХИWOOD, HONKA и курорт «Пирогово» отметили Международный день дерева

Международный день дерева отмечается ежегодно в день весеннего равноденствия.
В России его отметили впервые и, что символично, в рамках выставки «Уилл Прайс.
Параллели. Деревянная архитектура вчера, сегодня и везде». Эта выставка – первая
попытка осмыслить историю деревянной архитектуры как неразрывный процесс.
Конечно, это всего лишь выставка, но в стране, где шедевры старой деревянной
архитектуры гибнут, а шедевры новой – почти никому неизвестны, подобная
популяризация – необходимый первый шаг.

Следующим шагом логично стал разговор всех тех, кому небезразлична судьба,
как первой, так и второй, а шире – судьбы культуры, природы, страны. Какие меры
необходимо принять для защиты леса? Что происходит с памятниками деревянного
зодчества в нашей стране? Какая судьба ждет деревянные города? Какие перспективы
у современной деревянной архитектуры? Эти темы стали предметом обсуждения
на круглом столе, организованном проектом АРХИWOOD, Российским институтом
культурологии, Российским комитетом по селам и малым городам (ЕКОВАСТ) при
поддержке Государственного Музея архитектуры им. А.В. Щусева, компании «Росса
Ракенне Спб» (HONKA), курорта «Пирогово» и PR-агенства «Правила Общения».

В дискуссии приняли участие представители Министерства культуры РФ,
исследователи деревянных памятников и исторических городов, мастера современной
деревянной архитектуры, архитектурные критики, реставраторы, историки, представители общественных и некоммерческих организаций.

Ольга Севан, модератор Круглого стола, канд. арх., зав. сектором РИК, ЕКОВАСТ
привлекла внимание к насущным проблемам - площадь российских лесов неуклонно
сокращается (не последнюю роль в этом сыграли недавние лесные пожары), деревянная
архитектура сменяется более дешевой – бетонной. Нет никаких государственных
программ по сохранению наследия деревянного зодчества, нет денег, специалистов. А
также в нашей стране абсолютно отсутствует соответствующее образование. И еще
одна проблема - мировое сообщество не знает российской деревянной архитектуры – ни
исторической, ни современной.

Андрей Иванов, архитектор и урбанист, сравнил российский и европейский опыт
сохранения деревянных городов. В России сохранение деревянной городской среды
происходит почти исключительно «снизу»: это вопрос желания самих домовладельцев,
которые хотят жить в деревянных домах. Но даже в таких городах как Ростов Великий,
где в исторической части города до 90% домов – деревянные, в уникальном Городце
и др. повсеместна практика сохранения старого сруба, и в то же время – покрытие
его сайдингом. Во всей России есть всего два заповедника с ансамблями деревянных
улиц - в Ульяновске и в Елабуге. Есть внятная программа сохранения деревянного
зодчества в Томске и Иркутске. Но это скорее исключения из правил. В то же время, в
ряде европейских стран деревянные города считаются самыми престижными местами
проживания – в Швеции, Финляндии, Норвегии… Государство вкладывает большие
средства в воссоздание, поддержание этой среды. Это является частью государственной
политики.

Николай Белоусов, архитектор, руководитель мастерской «Обло», наиболее
последовательно работающий с деревом, рассказал о том, как опыт и технологии
традиционной деревянной архитектуры он применяет в современном строительства.
Вспомнил, как при проектирования охотничьего имения в глубине костромских
лесов, объездил всю область, фотографируя и изучая аутентичные дома, чтобы
потом сделать «копийную» вещь. Поделился последней утратой города Галича, в
котором построил маленький деревообрабатывающий завод, – деревянный комплекс
привокзальных зданий 1901 года постройки был снесен за несколько дней – архитекторы
даже не успели сделать обмеры.

Игорь Пяткин, профессор МАРХИ, вспомнил, как в 1950-е годы
всех, кто занимался деревянной архитектурой, руководство презрительно
называло «гнилушечниками». Сказал, что традиция эта, в целом, сохраняется.
В противовес рассказал про отношение к деревянным памятникам в США – и
знаменитый «Дом у водопада», и куда менее известный постройки, сохраняются не на
деньги государства, а на добровольные взносы местных жителей и туристов – деньги
собирают школьники или просто бросаются в ящики для пожертвований.

Елена Ополовникова, профессор архитектуры, гневалась, что возглавляют
деревянную реставрацию исключительно безграмотные люди, среди которых архитекторы – в меньшинстве. Решения принимают люди, к деревянной архитектуре имеющие отношение «по касательной». Которые считают, что Кижи нельзя раскатать, потому что потом нельзя собрать будет. Все основано на полузнании, все в этом вопросе как путешественники. Утешает только то, что есть такие энтузиасты как Николай Белоусов, который и молодежь учит, и заводик построил, и дерево правильно чувствует…

Александр Ермолаев, архитектор, профессор МАРХИ, прививший вкус к
дереву целому поколению архитекторов, внес в дискуссию отрезвляющую ноту. Он
напомнил, что деревянный дом никогда не стоял вечно. И церкви перебирали без конца.
И покосившийся, разрушающийся дом может быть куда красивее, чем новый. А главное
– уметь видеть красоту, и тут не так важно - из дерева она или нет. И нечего плакать, что
все гибнет. Были у Уилла Прайса силы – объездил весь мир, фотографируя деревянную
архитектуру. Будут энтузиасты – сделают обмеры, сфотографируют, соберут материалы,
создадут фонд. Наивно обучать именно деревянному зодчеству. Сегодняшнее образование должно быть современным, а не архаичным. Нужно говорить о качестве, архитектуры а не о материале. Поэтому и в МАРХИ нужно открыть, скорее, факультет не деревянной архитектуры, а фотографии.

Алексей Клименко, искусствовед, член ЭКОСа, предположил, что путь
сохранения старой деревянной архитектуры – маленькие частные гостиницы, как в городеМышкине. И заклинал архитекторов не делать муляжей и подделок типа Коломенского дворца.

Тотан Кузембаев, главный архитектор курорта «Пирогово», согласился с
Александром Ермолаевым, что никакие большие общественные начинания не помогут,
все зависит от устремлений конкретных людей. Была у человека мечта создать музей
современной деревянной архитектуры под открытым небом – и он его создал. Так
появился курорт «Пирогово». А теперь новые заказчики приезжают сюда с мыслями
о традиционном доме, видят, что тут построено – и тут же меняют свои убеждения,
полностью доверяются архитекторам.

Павел Климов, архитектор Мастерской ТАФ, поспорил с Тотаном Кузембаевым,
поведав о том, что современный человек в той же степени хочет знать традиционную
деревянную архитектуру и даже готов ее воспроизводить. Рассказал об энтузиастах,
которые купили в какой-то деревне курную избу, перевезли в Подмосковье, тщательно ее
отреставрировали – и используют по назначению!

Николай Лызлов, архитектор, руководитель «АМЛ», провокационно заметил,
что разрушается не только деревянная архитектура. Разрушилась античная архитектура,
готическая… Это естественный процесс. Несовершенное исчезнет, лучшее - сохранится.
Дерево вообще - невероятно гибкий материал. Поэтому Николай Белоусов работает
в одном ключе, Тотан Кузембаев – в другом, а странно только то, что дерево из
народного строительного материала превратилось в эксклюзивное рукоделие наподобие
швейцарских часов.

Лара Копылова, главный редактор сайта www.eca.ru, не согласилась с Николаем
Лызловым, отметив, что средний слой деревянной архитектуры (помимо наследия и
авангарда) есть. И что именно коттеджные поселки повсеместно становятся деревянными – при том, что еще лет 10 назад это было совсем не модно. Понятно, что это поветрие пришло с Запада: там давно уже встрепенулись и осознали, что дерево – это хорошо, хотя бы потому, что оно уже поглотило CO2, пока росло. И поэтому строят из дерева не только особняки, но и многоэтажые дома.

Марк Гурари, архитектор, поспорил с куратором выставки Николаем
Малининым, который полагает, что эпоха советской власти легла пропастью между
традиционной деревянной архитектурой и нынешними экспериментами. Марк напомнил
о деревянных домах в поселке «Сокол», работах Щусева под Звенигородом и, конечно, о
павильоне Константина Мельникова на Всемирной выставке в Париже 1925 года.

Владимир Сургучев, строитель, сильно смутил присутствующих, заявив, что
современный архитектор совершенно не понимает, как работать с деревом. Закладывает
такие решения, которые в реальности абсолютно не выполнимы. И беда именно в том,
что нет связи между архитектором и подрядчиком. А по-настоящему успешны именно те
зодчие, которые сами умеют махать топором – как Николай Белоусов. Кроме того, нужно
откинуть иллюзии, что деревянный дом дешев. Дом Ошевнева в Кижах сегодня (без
внутренней отделки) стоил бы 20 млн. рублей. Заключил же Сургучев свое выступление
провокационным вопросом: сами-то вы готовы переехать в деревянный дом? Нет? То-то и оно!

Николай Соловьев, ведущий архитектор мастерской Николая Белоусова,
согласился с предыдущим выступавшим, но предложил задуматься о парадоксе: дерево в кубах дешевле, чем бетон. Но любое изделие из дерева – дороже! Иногда в 20 раз.
Алексей Лебедев, исскусствовед, заведующий лабораторией проектирования
музейных экспозиций Института культурологии, с грустью отметил, что две эти темы -
современная деревянная архитектура и сохранение памятников деревянной архитектуры - живут как бы сами по себе. И если с современной все более-менее понятно, то что делать со старой? Если люди в ней не живут, она умирает. Можно по этому поводу рыдать, а можно философски относиться: пусть осыпается, как листва, и пусть из этого вырастут новые деревья и новые дома. Все понимают, что ни одна проблема не решается в том слое, в котором она возникла. Ни маленький сайт о дереве, ни большая государственная программа тут все равно не помогут.

Наталья Самовер, координатор движения «Архнадзор», пришедшая с заседания
Государственной Думы, констатировала, что население упорно считает, что деревянное
- это непрочное, дешевое и недостойное настоящего пацана. Выставка же снимает
ощущение, что Русь - это такая страна, которой дерево присуще, а все остальные страны не знают, как обращаться с этим высокодуховным материалом. Грустно только, что нам нужно у них учиться. Но вернуться возможно. Выставка, конференция, дискуссия о реставрации Преображенской церкви в Кижах – все свидетельствуют о том, что интерес есть. А есть и конкретные примеры подвижнической деятельности: например, группа волонтеров из разных городов, которая восстанавливает терем в Костромской области. Собрались люди, встали лагерем около него и провели первоочередные аварийные работы. Следующим летом соберутся еще раз и сделают еще что-то. Наследие может подхватить и спасти только гражданское общество. И спасибо государству, что не мешает.