Егор Ларичев

Я пока собиралась к вам на интервью, всем рассказывала к кому я иду и большинство у меня переспрашивали - ой, а что такое журнал WAM? что-то новое? Причем, это говорили люди, которые имеют какое-то отношение к журналистике, достаточно осведомленные товарищи. А вот дизайнерам объяснять не приходилось. Тем не менее, многие понимали, о чем идет речь, когда я показывала ваш логотип - где-то его видели. Эта частичная неосведомленность показалась мне странной, потому что вы вроде как не первый год издаетесь и, что самое интересное, для многих (в частности для дизайнеров) журнал WAM – глубокоуважаемое издание. Почему так?

WAM – издание не стремящееся к массовости. Это журнал, рассчитанный  на профессионалов и экспертное сообщество в области искусства. Музейщики, например, нас любят. Для меня самого было удивлением, что журнал внимательно отслеживают, особенно в провинции. Был, например, пару лет назад у нас выпуск «Архитектура России в ее иконах» с музеем-заповедником «Коломенское», так он до сих пор полемику ученых вызывает.

А в каком году началась история WAM?

В 2002. Изначально идея принадлежала нашему издателю и идейному вдохновителю Арсению Мещерякову, который в 1991 году основал дизайн-бюро Agey Tomesh. В какой-то момент здесь образовалась арт-группа Agey Tomesh, чья деятельность так или иначе относилась к современному искусству. У нас и теперь в офисе много картин висит. Группа открыла собственную «галерею 259» на Тверской и занималась разными проектами. Был, например, проект «Графитти» – смесь уличной графики и фресок эпохи Возрождения. Широкоформатно все это печаталось шелкографией, с двенадцати пленок, со множеством наслоений. Выглядело это воодушевляюще. Потом была история под названием «Фрагменты» – с увеличенными кусками Брейгеля. Гоцолли и Пьеро – прививка классического опыта современному восприятию. Еще были «Подъезды» знаменитые (Егор идет за номером WAM, в котором показывается фотографии полуразрушенных подъездов, невероятно красиво расписанных древними художниками). В целом, наша деятельность была направлена  поиск современности в классике и наоборот.

Потом возникла потребность этот опыт развить в какую-то другую, следующую дисциплину. Возможно, для того, чтобы уйти от личного творчества и превратить это все в некий объективный исследовательский процесс. Так был придуман журнал World Art Музей. Задумывалось все как серия изданий, представляющая собой все время расширяющееся музейное пространство (пять статей в каждом журнале = пять выставочных залов), куда можно приглашать кураторов, чтобы разрабатывать отдельные темы и продвигать проекты. Или, наоборот, WAMом исследовать ниши, совершенно не относящиеся к современным течениям. Так, например, мы делали номер о советском рекламном плакате 1960-1970-х годов – выпуск «Советский экспорт». Иными словами WAM был придуман как анти-новостной журнал. Мы находили артефакты, целые культурные пласты выбирали из тьмы и делали их новостью для всех. 

Как часто выходит журнал?

6 раз в году. Но мы сейчас практикуем спаренные номера, поэтому выходим где-то четыре раза в год. Очень часто состав материалов диктует, будет ли номер сдвоенным или нет. WAM  - это синтетическая вещь, это не журнал и не книга, это такая форма экспериментальная, которая может быть разной, даже черно-белой как WAM 8 с половиной про русский видеоарт.

А у вас есть какая-то идейная структура? Скажем, принципы, которыми вы руководствуетесь, выпуская журналы об искусстве?

Есть ряд важных базовых принципов. Мы не разделяем современное и классическое искусство. Мы любим сталкивать культурные пласты, заставляем их взаимодействовать пластически. Мы стремимся, чтобы вещи, которые мы выпускаем, были живыми. У нас нет задачи зафиксировать все, что происходит. Мы относимся ко всему очень избирательно и считаем, что глубже лучше, чем шире. Стараемся сохранить визуальность явлений, акцентировать внимание на каких-то фрагментах. Мы считаем, что иногда показать, намного важнее, чем рассказать. Текст должен существовать в гармонии с картинкой или его можно просто пропустить.

Над чем вы сейчас работаете? Какая тема будет у следующего номера?

У нас сейчас в разработке несколько номеров. Есть темы, но  пока не понятно, во что они выльются, какую форму обретут. Например, сейчас мы делаем выпуск про сквоты, как специфические художественные пространства.

Московские сквоты?

Московские и питерские. Еще одна тема – молодое искусство, искусство, созданное людьми в период от 16 до 25, к примеру, лет. За точку отчета мы взяли проект Юры Альберта, который он реализовал на летней бьеннале, собрав ранние работы своих сверстников, восьмидесятников. Так ведь можно увидеть, когда художник становится собой. Когда появляется "я" этого художника, которые мы так любим и ценим в нем.

Вы, наверное, посещаете все арт-события, проходящие в Москве?

- Ну, приходится.

А есть события, на которые вы никогда не пойдете, потому что знаете, что ничего интересного вы там не увидите?

- Дело в том, что для нас достаточно важно сохранять объективность суждения. Важнее быть наблюдателем, не вступая в прямой контакт. Иначе может начаться battle.

А журналы продаются только в книжных магазинах?

Да, еще мы при нашем издательстве открыли свой магазин. И через интернет можно покупать. За все то время пока мы этим занимаемся, у нас образовался круг читателей, который отслеживает все новинки. В основном, это библиофилы, ну или те, кому интересны актуальные процессы.

А кто ваша аудитория? Ведь темы номеров иногда полярно разные и наверняка каждый раз аудитория частично обновляется?

Мы не стараемся охватить какую-то определенную аудиторию. С нашими задачами это было бы невозможно. Был номер Андрея Бартенева, который явно привлекал более молодых людей, скорее всего, его студентов.

А чем вы до журнала занимались?

Я писал заметки и курировал выставки. Современная архитектура меня интересовала очень активно в 2001-2002 годах, тогда в России начали появляться интересные объекты.

Мы работаем над этим (смеется). Арт-критик Андрей Ковалев получил Государственную премию в области современного искусства «Инновация» за выпущенный нами труд «Российский акционизм» - это можно считать поддержкой государства?

Конечно, я не могу не узнать ваше мнение по поводу молодых современных художников, иллюстраторов. Что сейчас у нас происходит?

Тут какая ситуация... Еще пару лет назад можно было говорить о дефиците – не появлялось новых людей и идей. Что-то доставалось из чуланов, не ничего нового... второй ряд выплыл на поверхность. А сейчас ситуация изменилась. Все почувствовали, что надо что-то делать. У одних появились возможности, у других – потребности. До этого была некая замкнутость – все были хозяевами собственных наград. Богема... - что там говорить. Это группа людей, достаточно много знающих, много видавших, отчасти этим утомленных. А сейчас... Я думаю, что это связано с финансовыми потоками. В общем, все это позитивно на мой взгляд. Пошел какой-то новый виток.

А какого года эти люди?

Я думаю им до или около 30-ти.

А как сейчас выглядит современная богема? Она вообще современной может быть?

Наша художественная богема – в правильном смысле левого толка. Она живет в каком-то особом мире. Это началось с 1980-х годов, когда андеграунд вылез на поверхность. Эти люди уже тогда на выставки стали ходить. Для них это отчего-то стало важно – кому-то для дела, кому-то по внутреннему устройству. Современное искусство это еще не отфильтровано временем, то есть идешь, смотришь, тебя захлестывает, но от чего – не понятно. 

Не могли бы вы дать описания человека - представителя современной богемы? Как он выглядит и как он живет?

По-европейски выглядит, а живет по московским меркам скромно.

Если ваши журналы можно носить с собой, читать их в общественном транспорте, то вот сдвоенные номера носить в сумке уже практически невозможно. Возможно ли современному читателю сесть дома и ознакомится с журналом? Что ему делать, чтобы почитать такой журнал?

Заказывайте их на дом – на knigiwam.ru! Если серьезно, мы работаем над версией WAM для iPhone, но это пока проект, которому принадлежит будущее…

Фото