14 октября в Москве начнется фестиваль современного кино «2morrow/Завтра». В этом году его делает новая команда во главе с Антоном Мазуровым, одним из главных специалистов дистрибуции авторского кино в России. Look At Me поговорил с Антоном, чтобы выяснить, как сделать хороший фестиваль, что происходит с отечественным артхаусом и кто в этом виноват.
Вместо прошлогоднего фестиваля «2morrow/Завтра» у нас теперь есть два мероприятия: «Завтра» и «2-in-1». Что произошло?
Умер Иван Дыховичный, который стоял у истоков создания этого фестиваля. Генеральный спонсор, компания AUDI, расстался с той командой, которая фестиваль до этого организовывала. И сейчас новая команда занимается «2morrow». Теперь будет два фестиваля. В этом году мы даем московскому зрителю столько фильмов, сколько ему не нужно.
Как вам общий уровень фестивалей в России?
Наше фестивальное движение бессистемно. Та часть, которая связана с частной инициативой, мне очень нравится. Но есть те, которые существуют на государственном уровне, и они зачастую являются непонятной имитацией. Есть загадочные фестивали, например, «Лучезарный ангел» под патронажем жены президента Дмитрия Медведева. Информация о нем выбрасывается за три дня до начала. Как-то он там проходит, выводят жену президента, она что-то там говорит, видимо, не очень понимая, куда она попала. В России с фестивалями хаос, но в Москве все хорошо. Их здесь больше, чем надо. А московский зритель не особо отзывчивый. Он не бежит и не заполняет залы. А если и заполняет, то там, где можно смело этого не делать, а позже просто прийти посмотреть в кино. Я большой скептик по отношению к московскому зрителю, он очень нелюбопытный.
Какая концепция у фестиваля «2morrow/Завтра»?
Концепция привязана к тому, что за год наработал мировой кинематограф. В этом году мы собрали программу, посвященную разным психологиям арт-кино. Все они погружены в малобюджетную сферу. У нас в конкурсе 10 фильмов, и нет ни одной картины, чей бюджет был бы больше 800 тысяч долларов. В основном же, это картины гораздо дешевле, от 30 000 долларов. Мы собрали режиссеров с различной психологией: у кого-то есть упор на сценарий, у кого-то на образ или концептуальное решение. В итоге получилось немонотонно. Не скажу, что все шедевры, но это хорошие и интересные фильмы.
Можно выделить, например, три каких-нибудь картины фестиваля? Что-то пойдет у нас в прокат?
Из десяти конкурсных картин только одна попадет в кинотеатры. Я собрал 43 фильма, но это не значит, что они все любимые. Свою десятку я собрал у нас на сайте, и она как раз отражает то, что лично мне интересно. А уложить фестиваль в три фильма сложно. Если хотите ходить на фестиваль, нужно фильмов десять посмотреть. Меньше – это неправильный подход. Вся идея фестиваля в его концентрации.
Какие фестивали идеологически ближе всего к «2morrow/Завтра»?
В отличие от России в мире фестивальное движение систематизировано. Там довольно жесткая иерархия. Поэтому для любого специалиста в области кино нет сильнее и важнее фестиваля, чем Каннский. Без него было бы сложно. А так фестивали привязаны к месту и к традициям, в которых они делаются. «2morrow/Завтра» – фестиваль молодой и еще без устоявшихся традиций. На что-то ориентироваться бессмысленно. Поэтому все зависит от вкуса куратора-отборщика, в данном случае моего.
И на что вы ориентируетесь?
Так сложилось, что к кино я имею отношение с разных сторон своих профессиональных интересов, поэтому я еще смотрю на то, что в Москве имеет смысл показывать. Не в плане заигрывания со зрителями, а в смысле того, чего здесь не хватает. У куратора всегда есть какая-то миссия: она может быть эстетическая, просветительская,стимулирующая фантазию или провоцирующая. И я выбираю баланс между просвещением и провокацией, а эстетизм заложен в этой бифуркации.
Вас не смущает, что некоторые фильмы, которые вы показываете на фестивале, можно скачать в торрентах?
Нет, потому что надо знать, что качать. А коллекция фестиваля и показ на большом экране – это другая история. Бывает, что фильм не играет в другом букете, теряется, его просмотр на рыбъем глазу монитора проходи ровно, а на фестивале замечен. Торренты – это вещь разрушительная.
Так же вы и к пиратству относитесь?
Я много лет работаю в легальной сфере, и пиратство — это очевидное глазу и бюджету зло. Пока мы не придумали альтернативу, как окупать труд тех, кто кино делает, а потом доводит до зрителя, не продавая билеты или диски, так что пиратство — это зло. И это очень грубое заблуждение, что пиратство дает возможность смотреть то, что нельзя увидеть другим способом. Это иллюзия. Развиваются те, кто ищет. Те, кто не ищет, не подтягиваются...
А как же просветительская функция? Если в Москве, в Питере еще можно попасть в кинотеатр, то где-то в провинции это практически невозможно.
Это очень простая вещь. Вы качаете в торрентах, и у вас повышаются эстетические запросы. Давление вашей энергии должно приводить к тому, что такой зритель в массе своей бы увеличивался, за счет коммуникации, например. А спрос предполагал бы просмотр в кинотеатре, и появлялись бы такие кинотеатры, как ответ на этот спрос. Но ничего не появляется. Россия в этом плане предельно дремучая страна – страна профессионального конформизма. И никакого развития не происходит.
Очень заметен сейчас в плане авторского законодательства Никита Михалков и его инициатива с введением налога на чистые носители.
Михалков как личность уже сложился, он понятен и читается легко. Поэтому к любым его инициативам я отношусь отрицательно. Это попытка цинично заработать себе в карман, в прямом и переносном смысле. Михалков как сложившийся феномен очень примитивно устроен. Он всегда говорил, что на любой картине Федотова он видит себя в каждой роли: майора, невесты и даже кошки. Отличный литературный персонаж. Такого рода герои хорошо выведены в русской литературе Салтыковом-Щедриным и даже Достоевским. Он прозрачен. Любые его инициативы должны жестко пресекаться компетентными органами.
«Сватовство майора», П.А.Федотов
Говорит ли кассовый провал Михалкова в этом году о том, что российскому зрителю надоел оголтелый мейнстрим?
Удивительно, но он попал в резонанс как самая яркая в отрицательном смысле звезда одной тенденции – перекормили жанровым однообразием и выхолощенными патриотическими ценностями прошлых лет. Бог шельму метит. Команда, которая пишет ему сценарии, его кинематографические рабы, нарезала очень многое из мирового военного кино, а он что-то добавил, но живого ничего не вложил, нет уже искренности. И получилась фальшивка. И удивительным образом неискушенный российский зритель ему не поверил.
Как прокатчик вы можете говорить о снижении интереса к российскому кино?
Я работаю немного в другой сфере – кино переживания. А есть кинематограф развлечений. Аттракцион развивается, углубляется технически и экстенсивно. Сборы растут. Каждые три месяца появляются новые рекорды собираемости. Тут все нормально.
А с российским арт-кино какая ситуация?
Наше авторское кино попадает в тенденцию возникновения поколения режиссеров, у которого нет зрителя. Есть авторы, которые отражают российскую действительность и дают ее слепок, но у них нет зрителя. Это говорит о том, что к моменту формирования этих режиссеров и их авторских высказываний, государственная система в области культуры не была создана, а значит отсутствует благотворная культурная среда. Поэтому и не приживается. У нас есть интересное арт-кино, может, не самое радикальное по языку в мире, но уже интересное и конвертируемое на мировом фестивальном уровне. Здесь нет культурной среды, и все это уходит как вода в песок, к сожалению и печали.
Что можно сделать для улучшения ситуации?
На мой взгляд, забота о культурной среде – это основная функция государства. Государство выстраивает политическую и экономическую систему. Знак качества этой системы, ее итог – животворная культурная среда. Знак качества нашей системы – отсутствие такой благотворной культурной среды. Я как независимый эксперт исхожу из того материала, который могу профессионально анализировать. А я могу анализировать культурную среду в области кино, и она мне четко дает понять, что происходит с экономикой и политикой – очевидное гниение и вонь. Надо менять суть и ориентацию политики. То, что сейчас происходит, приводит к еще большей деградации. Или к энергетическому выплеску. Но мне кажется, что Россия – болотная страна, и такой революционный всплеск здесь уже невозможен. И развитие раковой опухоли конформизма, которое сейчас происходит, более вероятно.
Какое российское кино вам понравилось в этом году?
В 2010 году, на мой вкус, было пока только три картины, которые несут какой-то эстетический смысл и как-то отражают авторство тех, кто их сделал. Прежде всего, это картина Сергея Лозницы «Счастье мое», которая большей частью сделана на немецкие деньги, а порт приписки у нее Украина. Она очень адекватно и безжалостно отражает то зло и страх, которые скопились в нашем времени, и в чем-то на уровне русской народной галлюцинации обобщает определенный опыт российской истории. Не такой, как мы бы ее хотели видеть, а такой, какой она сложилась в реале. И в том числе, итог путинского десятилетия – как итог рабского страха. Вторая – это «Овсянки», которая вне времени и контекста об эросе и танатосе в этнографическом ключе. И третья картина, наиболее эстетически формальная – «Другое небо» Дмитрия Мамулия. Вот и все. В прошлом году были две важные картины «Бубен, барабан» Мизгирева и «Сумасшедшая помощь» Хлебникова.
Вы сами никогда не хотели снимать кино?
У меня, к сожалению, руки не доходят. Как только я поставлю свою компанию «ЛеопАРТ» на ножки, возможно, займусь. В ноябре мне исполнится 42. Меня всегда греет мысль, что Ридли Скотт, неважно как к нему относиться, дебютировал в кино как режиссер со свои лучшим фильмом «Дуэлянты» в 42 года. Так что я еще на грани. Но я потратил очень много времени на что-то другое, а, может быть, надо было на творчестве концентрироваться.
У вас есть что сказать молодым российским режиссерам, которые хотят снимать, но не знают с чего начать?
Есть две очень маленькие мысли, почерпнутые из посторонних источников. У Дали есть заповеди художника. Мне больше всего нравится восьмая заповедь: «Художник, рисуй!». Надо снимать и оттачивать мастерство. И вторая – в той ситуации прогнившей культурной среды, в которой мы находимся – сопротивляйтесь, необходим здоровый нонконформизм.
Фото: Александр Медведев
Комментарии
Подписаться