Филипп Миронов и Сергей Пойдо рассказывают о французском фестивале Transmusicales 2008. В этом году известный фестиваль отмечал свое 30-летие, а в 2010 году в рамках культурного обмена между Россией и Францией состоится у нас.
Город
Ренн — столица Бретани, левого плеча французской карты, и имеет выход к Атлантическому океану. Идеальный по европейским размерам город, который, с одной стороны, не страдает имперскими амбициями, а с другой, — не чахнет от провинциальной скуки и однообразия. Бретань — аграрная, рыболовецкая и высокотехнологическая область, где сосредоточена масса научно-исследовательских институтов.
Здесь, в частности, изобрели и производили аппарат Minitel — бастард телекса и пейджера, предтеча Интернета. В 80-е государство мягко прививало гражданам это ноу-хау. Минитель мог позволить себе не каждый, но подавать декларацию о налогах или присылать заявку о поступлении в университет было необходимо с его помощью. Приходилось идти к соседям или в близлежащее общественное учреждение. Сейчас эту дуру показывают в местных музеях. Русскому же человеку она может встретиться только в старых французских детективах (у какого-нибудь Гранже, например) или, что ближе к меломанской истории, — в лице группы Minitel Rose с объединения Valerie. Так назывался эротический канал минителя — предтеча киберпорно.
Если не считать этой адской машины, во всём остальном Бретань представляет собой такую нутрянную Францию, где хочется поселиться. Хотя Ренн — не город-сказка, не город-музей, как, например, тосканская Лукка или бельгийский Брюгге. В XVII в. он горел, поэтому никакой рыхлой готики тут нет. Зато имеются торговые центры, макдональдсы, лотки с кебабами, метро с одной линией и полдюжиной станций, которым пользуются в основном студенты, чтобы доехать от дома до академгородка.
Ренн в совершенной пропорции сочетает туристические аттракционы, провинциальную заторможенность и горделивые повадки столицы региона. Это маленький город с активной жизненной позицией. В ходу поговорка, что баров и кафешек здесь столько же, сколько жителей. Ночью по центру можно прогуливаться, заглядывая на пастис или кальвадос в питейные заведения до самого утра. В отличие от Парижа, где опрятные ресторанчики могут шибануть плохим обслуживанием или невкусным блюдом, в Ренне чрезвычайно сложно найти паршивый ресторан. В Париже от туристов уже отмахиваются как от назойливых мух; хозяева общепита работают для жителей окрестных улиц, которые годами ходят в одно и то же место ужинать. Ведь пришлый человек придёт и уйдет, а местный — годами обеспечивает стабильную кассу. Не то Ренн: значительная часть регионального бюджета формируется деньгами туристов. Их тут любят и на малопонятном английском с радостью рассказывают им о своей малой родине. В одном ресторане официант дико трогательно объяснял нам слово "лук-порей". Ну, говорил он, представьте себе, что бабушка тащит с бретонского рынка в плетеной корзинке такой пучок... И изобразил бабушкину походку. В другом — хозяйка извинялась, что нет пармезана к пасте, потому что она с мужем купила заведение две недели назад, поставки ещё не наладились, а весь сыр съели. В общем, бретонцы оставляют впечатление жутко доброжелательного народа. Об остальных французах такого не скажешь.
Не последнюю роль в популяризации области играет фестиваль Transmusicales, который больше чем наполовину финансируется правительством Бретани. Ну и, конечно, устрицы. За ними надо идти на рынок, разворачивающийся на площади Lices каждую субботу и воскресенье. Купить пару дюжин белонов можно за незначительные деньги — 3, 5, ну 7 евро. Взять ещё пяток сен-жаков выйдет чуть дороже — евро за штуку. Здесь же можно разжиться лимонами и попросить порезать их надвое. Взять сидра с осадком в пыльной замызганной бутылке у старика с кривыми пальцами, похожего на обросших ракушками персонажей из "Пиратов Карибского моря". Найти лавочку в скверике и потребить весь этот натюрморт под слегка ошарашенные взгляды аборигенов. Ей богу, такой завтрак может исправить впечатление от самой плохой вечеринки. Даже если всю ночь вам довелось танцевать под группу "Русский размер".А во время Transmusicales пляшут в Ренне под нечто совершенно иное.
Ровно 30 лет назад два французских человека — Беатрис Масе и Жан-Луи Броссар — затеяли небольшой слёт групп из города Ренн в двух местных клубах. Фестиваль получил название TransMusicales. Стартовав как частная инициатива двух энтузиастов, TM недолго прозябал событием местечкового характера и очень скоро получил поддержку на государственном уровне, а затем и международный статус. Тут действительно трудно недооценить культурную ценность фестиваля для Ренна и Франции в целом: фактически это мощнейший магнит, притягивающий туристов со всего мира, создающий имидж городу и приносящий в казну шестизначную цифру в евро. Ну действительно, за каким ещё чёртом, скажите, кому-нибудь вздумалось бы навестить крошечный город Ренн?Что до самого первого TM, то на нём выступали сплошь местные малоизвестные группы, и всё с уклоном в рок. Из 22 команд, выступавших на первом фестивале, взгляд цепляется только за нью-вейверов Marquis De Sade, остальные вписали свои имена разве что в подшивки и архивы TM. Через год TransMusicales слегка расширил географические границы: на него приехали группы из Парижа, Нанта, Лиона. Почти сразу же родилась и концепция фестиваля: минимум звездных имен в лайнапе, упор на набирающие обороты, подающие надежды малоизвестные группы. Этого формата фестиваль придерживается и по сей день. Считается что TМ был первым фестивалем, где выступили британские электронщики Cabaret Voltaire, Бьорк тогда ещё в качестве вокалистки The Sugarcubes (в 88-ом ), Nirvana (в 91-ом) и Daft Punk. Здесь же выступали ещё никому неизвестные Hot Chip (в 2004-ом) и так далее — список можно продолжать сколь угодно долго.И тут вот что интересно: все эти тридцать лет команды для фестиваля отбирает один человек — директор TransMusicales Жан Люи Броссард. Это при том, что седовласому французу уже за 50. Главная его заслуга в том, что Transmusicales не фиксирует музыкальную моду и не констатирует факты, как это делает, например, Sonar, а пытается её предсказать или спрогнозировать. Именно поэтому добрую половину названий групп здесь слышишь впервые, и именно поэтому каждый третий посетитель здесь носит бейдж - фестиваль значится местом, обязательным к посещению всеми музыкальными профессионалами, начиная от букеров и заканчивая музыкальными журналистами. Да и рассчитан он скорее на аудиторию, проводящую свое время в клубах и на концертах с профессиональными, нежели любительскими целями.
Места проведенияФестивальные события разворачиваются в трёх основных измерениях. Во-первых, это клубы города Ренна. Их 3-4. Два из них — Cite и Ubu — главные. Последний, расположенный в Национальном театре Бретани, является штаб-квартирой Transmusicales и в течение года управляется той же командой, что делает фестиваль. Оба заведения по сет-апу напоминают верхний этаж московского Б2: то есть концертные площадки с поднятой вверх сценой. Оба, разумеется, в полтора-два раза меньше. Звук в каждом из них, как можно догадаться, бесконечно лучше, яснее и четче.
Вторая и основная концертная территория — ангары аэропорта на окраине Ренна, куда гостей везут из центра специальные автобусы. Это три огромных крытых площадки с высоченными потолками, самая большая из которых вмещает 8 тысяч человек. Опять-таки идеальный звук, простор для танцев и перемещений, бары с алкоголем в свободной продаже (!), некоторое число стендов с едой, кофе, сувенирных лавок. В зону PRO вход по отдельному браслетику. Здесь есть пресс-рум, кресла-диваны, чтобы брать интервью у артистов фейс-ту-фейс, и ещё одна сцена для мини-шоукейсов приметных групп, что уже отыграли в других ангарах.
Третий пространственный изгиб Transmusicales — бары города Ренна. Фактически это отдельный фестиваль с другой системой входа, своего рода support-программа для тех, кто подустал от массовых танцев и площадного звука. В Bars en Trans (
www.barsentrans.com) задействовано порядка 10 мест в городе, от одного до другого можно дойти пешком. В отличие от основного фестивального лайнапа, где всё намешано, и за абстрактным хип-хопом может последовать электро-террор от SebAstian, барный аппендикс имеет отчётливое жанровое дробление. Скажем, одно заведение сосредоточилось исключительно на металле и шершавом роке, и наше внимание его лайнап, за исключением группы Ultravommit ("Ультраблевота"), никак не привлёк. А другое местечко — бар L'Iglu на 30 человек с терраской на ещё 3-4 столика — давало условную моду: ню-диско и всяческий синти-поп второго ряда. Туда мы сходили.
И ещё одно важное замечание об обстоятельствах мест проведения фестиваля: во французских клубах нельзя курить! Замечательное достижение европейской цивилизации в очередной раз демонстрирует не только заботу государства о людях, но и впрыскивает неочевидные бонусы. Курильщики выходят на улицу или набиваются в специальные комнаты, где происходит активная социализация. Люди общаются, стреляют друг у друга зажигалки, знакомятся, целуются. Если вас не очень интересует музыка, можно смело идти в курительную — смотреть на людей.
Дневная часть, ночная частьДневная программа, проходящая в местных клубах, в отличие от ночной, не поддается какой-либо жанровой классификации. Это по большей части живые концерты: группы с гитарами наперевес играют всё что угодно в диапазоне от диско-панка до чистой психоделики. Практически все команды дневной программы дебютанты, поэтому сюда принято ходить за новыми именами. Тут тебе и приятная группа Orka с Фарерских островов, и дававшие своё первое выступление электро-рокеры Metal on Metal из Литвы, и французы Gable с экспериментальной элекроникой, замешанной на хип-хопе. В общем, есть на что посмотреть. Что до ночной части, то разворачивается она в ангарах аэропорта на задворках Ренна, на новые имена не очень богата и носит явную клубную направленность. Она чистосердечно предлагает музыку для плясок, и тут, кажется, главная задача групп не удивлять публику, а заставить танцевать. То есть днём здесь музыку слушают, именно слушают — без видео, без танцев и с выключенными мобильными,— а ночью как раз танцуют. Причём музыку для танцев предлагают не очень разнообразную.
Средний возраст аудитории Transmusicales — 25 лет. Для сравнения: сердцевина публики барселонского Sonar, являющийся эталоном европейского музфестиваля, — прожжённые небритые мужики и красиво постаревшие девушки за 35, ветераны рейва. Кажется, что всё своё время они проводят в ночных клубах со стоевровыми купюрами в носах. У Transmusicales куда более приятное собирательное лицо. Это лицо миловидной девушки, не красавицы, возможно, выпускницы областного филфака. Хотя социальные контрасты во Франции совсем не бросаются в глаза: подтянутая и стильная блондинка, чей костюм не испорчен вещами из H&M, может зарабатывать себе на жизнь за стойкой бара, а на отдыхе – ездить по фестивалям. Ярко выраженных модников с вейфейрах и золотых лосинах American Apparel в Ренне не найти. Зато попадаются школьники — девицы и мальчишки, которые с детской радостью скачут с площадки на площадку и стреляют нелегально пронесенное виски у взрослых. Присутствует некоторое число гопников, но с поправками на французскую воспитанность и социальное благополучие к гопникам их надо относить в силу их собственного субкультурного выбора, а не по праву рождения. В зале можно встретить и граждан очень почтенного возраста: на концерте Le Corps Mince De Francoise в Ubu нас фраппировала седовласая бабушка с лицом сорокалетней Крупской. И никого, конечно же, не смущал огромных размеров трансвестит, жестикулировавший своим французским маникюром, когда наш коллега Андрей Иовик брал у него интервью. Она была так возбуждена вниманием к своей персоне, что говорила без умолку. Рассказала, как ездит на фестивали одна и по разу на каждый, но в Ренн приехала во второй раз. А вообще, больше всего ей нравится группа DAF.
На Transmusicales продают крепкий алкоголь, хотя публика несильно налегает на бары. Делом чести считается убраться по пути к аренам, в автобусе. Вот тут от компании к компании ходят бутылки Vittel, наполненные кальвадосом, тут люди весело толкаются, в шутку сбивают друг с друга бейсболки, гикают на поворотах и хором распевают "We Are Your Friends". Песня Justice vs. Simian по всей Европе стала уже народной и поётся фальшиво, козлиными голосами, как у нас во время поредевшего застолья голосят "Подмосковные вечера". Если не считать резвый запашок травы, никаких других признаков присутствия чего-либо нелегального на Transmusicales встретить не удалось.
Прежде чем перейти к обзору услышанных и увиденных артистов, совершим небольшое предуведомление. В лайнапе Transmusicales в каждый из дней значится порядка 30 концертов, которые начинаются и заканчиваются с 15-30-минутными расхождениями. Часто кульминационные моменты выступлений наступают одновременно; от объема предложения чуточку разрывает. Определить приоритеты — первостепенная задача фестивального туризма, и мы, памятуя об июньском опыте Sonar, решили сосредоточиться на музыке, которая считается модной и актуальной в нашей московской среде. То есть сознательно игнорировали дремучий инди-рок, цеплялись за всё диско — старое и новое, — что смогли найти в Ренне, и ходили на концерты, подходящие под определение "ню-рейв": это уже своего рода профессиональный долг.
В отличие от всамделишных музыкальных критиков, которые превращаются на фестивалях в военных очеркистов и бегают месту действия с блокнотиками, пытаясь запечатлеть полную картину, мы старались выслушивать каждый концерт от начала до конца. И многими достойными актами, разворачивавшимися параллельно, пришлось пожертвовать. К тому же для остроты ощущений команда Advanced Music не пренебрегала виски и пастисом. Потому фестиваль отпечатался в сознании несколько размазанной, зато яркой и радостной кляксой.
Они начинали в Hall 4 в 22.15, и совершенно непонятно, чем руководствовались люди, планировавшие расписание пятничной ночи, поставив этот английский дуэт в самое начало ночи. После их музыки хотелось слушать тишину, а, насмотревшись их видео, тянуло уставиться на что-нибудь белое.
Padded Cell — люди с конторы D.C. Recordings, где выпускаются The Oscillations, The Emperor Machine и прочие мелкопоместные специалисты по дарк-диско. Если Энди Мичем ведёт свою имперскую машинерию к пост-року, играется с формой, переключая плюсик на минус — ведь диско чрезвычайно теплый стиль, звучащий у Emperor Machine холодно и отстранено, — то Padded Cell выдавливают чистый морок. Нам, конечно, доводилось слышать отчаянно злое диско: те же французы Poni Hoax в московских "16 Тонн" сыграли так, что лучшим отзывом на их концерт была бы пуля в голову. Но даже эдит The Emperor Machine на сатанистов The Knife не несёт в себе столько черноты, сколько его выпускают Padded Cell. В записи они куда спокойнее. Скучный сетап — два не юных британца за макбуками синхронно кивают в такт бочке — компенсируются видео-проекциями, которые ещё больше усиливают ощущение тотального ада. В обрамлении космического пейзажа вглубь экрана уходят черепа. Сверху опускается виселица с просвечивающимся сквозь тело скелетом. Вдруг вырастает огромный глаз с радужкой цвета фуксии. По экрану ползут капли с планктоном внутри. Недобрый котик сверлит взглядом и открывает рот. Каждый имидж выполнен в такой манере, что мог бы послужить логотипом какого-нибудь радикального бренда.
О мастерстве и музыкальном материале Уеса Пентца мы хорошо осведомлены, — следим за подкастами Mad Decent, слышали его сэты на Cонаре и дважды в Москве. Мы были вполне готовы услышать насыщенную смесь из чужих сэмплов, очень быструю клейкую массу, держащуюся на распятке из байяфанкового-бита и попрыгучего техно. Этим и славится виртуоз Diplo. На деле же сет по безыдейности мог соперничать разве что с сетом Sebastian'а, о котором чуть ниже. Сначала Diplo играл собственные переделки и ремиксы, как всегда поставил «Paper Planes» подопечной MIA (вообще редкий сет американца обходится без этого трека) и вроде было вполне себе ничего — играл довольно виртуозно, по минуте от каждого трека, затем луп или скретч, и вылезает следующий. Но потом почему-то скатился на Нирвану, Prodigy и даже натурально поставил Бенни Бенасси. Таким набором Пентц недолго смог удерживать внимание публики, и народ повалил на выход.
Квартету французских турнтаблистов, титулованных всеми возможными регалиями мировых диджейских чемпионатов, на Trans выпала роль хедлайнеров. Роль вынужденная, потому что политически фестиваль старается избегать иерархий: по мнению организаторов все артисты равны и равно заслуживают зрительского внимания. Просто ничего, более значимого и именитого в реннском расписании не значилось. К тому же их выступление совпало с промо-компанией новой EP «Worried», поэтому весь городок был расписан граффити с его рекламой. Народу в девятый, самый большой зал набралась тьма, под 10 тысяч человек. Визг, гам, люди прыгают, на сцену идет фантастически яркая и ладно синхронизованная со звуком проекция. Четверо диджеев творят хитрую эквилибристику: напомним, что во время концертов BNN пользуются исключительно вертушками с закачанными туда по системе Final Scratch заготовками, делая скретчи, ускоряя и замедляя ритм. Происходит настоящий триумф французской музыки. И самое удивительное, что французская музыка теперь — это Ed Banger.
Дело в том, что Birdy Nam Nam съехали со своего нерасторопного хип-хопа на тяжеловесное электро. Вещь «TBE», что играет первой на их MySpace, поразительным образом похожа на "Wayfarer" Kavinsky. Та самая новая эпишка — "Worried" — бьёт по мозгам так же, как ремиксы SebAstian. Утробный бассовитый эйсид на "Manual For Succesfull Rioting" снят со вступления к "Waters Of Nazareth" Justice. Даже старые вещи BNN, которые пару лет они играли с пафосным, почти джазовым апломбом в саду "Эрмитаж" на фестивале "Стереолето", были переделаны в свербящее электро, как на Ed Bangers.
На Transmusicales Birdy Nam Nam предстали как очередная группа актуального французского звука, что приятно, — их музыка стала внятней, и ещё раз говорит о таланте и вкусе Педро Винтера, его триумфе. Но, всё-таки, жаль. Во-первых, мир хип-хопа потерял для себя одну из самых примечательных формаций. Во-вторых, печально, что одна стилистическая волна захватывает даже такие самобытные штуки, как Birdy Nam Nam. Попахивает конъюнктурой. В-третьих, к чертям летит их технологическая уникальность: на скорости 135 bpm четыре диджея-виртуоза нужны только для того, чтобы вовремя включать бит-секции. Никакие скретчи, никакой бит-джагглинг и прочие турнтабелистские ухищрения расслышать уже невозможно.
За что боролись, на то и напоролись: Себастиан играл диджейский сет, и это был, пожалуй, самый скучный сет на всем Transmusicales. Если можешь назвать все треки и даже сделать ряд предположений, в какой последовательности они будут идти, — становится неинтересно. У Себастиана были и Justice, и собственные ремиксы, и переделки Diplo, и Daft Punk, и Nirvana, и "Firestarter". Несколько кульминаций, много удачно и вовремя выкрученных басов, визгов, прыжков, пару раз зал синхронно разрывался. Но, ей богу, когда действительность настолько сильно совпадает с ожиданиями, становится неясно, чем такие предсказуемые диджеи лучше импотентов с вдовушкиным минимал-техно.
Комментарии
Подписаться