Прямая речь: Mujuice и Дима Японец

Роман Литвинов / Mujuice — московский электронный продюсер, выпустивший в нулевых ряд пластинок, ставших впоследствии культовыми. Недавно создал со своим другом DZA совместный проект Cut2Kill. В середине марта презентует новый, первый за четыре года альбом «Downshifting», вокруг которого уже поднялся настоящий ажиотаж.

Твой новый альбом очень сильно отличается от предыдущего. Ты поешь на понятном языке, в нем меньше экспериментов, он более четкий, отточенный и будет, определенно, доступен большему количеству людей. Какую задачу ты ставил перед собой, записывая этот альбом?

Во-первых, я довольно долго музыкой занимаюсь и уже понял, что нет ничего более авангардного, чем делать в России поп-музыку. Если бы ее производили, даже не в том объеме и качестве, как я бы хотел, а хотя бы просто делали, я бы пошел в магазин и купил бы ее. Но ее нет, а я чувствую необходимость в ней.

Я вообще не ощущаю себя сонграйтером, который не может молчать и должен до кого-то достучаться. Раньше я был еще безумнее. Когда учился в институте, я думал, что дизайн нужен не для того, чтобы облегчать жизнь людей, а для того, чтобы максимально усложнять. Если ты делаешь, например, систему навигации, то нужно, чтобы человек никогда не нашел то, что он ищет. Если это верстка-то она должна быть розовая по зеленому. Мне тогда казалось, что так правильно, теперь почему-то не кажется.

С музыкой то же самое было: сначала я был в полной уверенности, что играю техно — на большом танцполе звучали редкие щелчки со скоростью девяносто ударов в минуту, а я не мог понять, почему никто не танцует. Теперь мне интересно говорить о тех вещах, которые меня касаются как члена общества. В каком бы вакууме ты ни жил, ты все равно являешься частью общества. Мне теперь очень нравится говорить на том же языке, на котором другие общаются со мной. И это было для меня намного сложнее, чем капризничать и манерничать. Раньше я знал, что всегда могу скрыться за своей челкой и сказать «вы идиоты, а я космический принц», и я таким «принцем» и был. А сейчас мне захотелось отказаться от декораций.

А какие критерии качественной поп-музыки ты мог бы сформулировать?

У всех они разные, у меня свои, у Ларика (Ларик Сурапов, он же Miiisha — прим. ред.) свои. Когда я начинал все это делать, я много работал над построением, специально имитировал гитару синтезаторами. На полях оставалось по 20 пассажей и переходов, а я специально упрощал и упрощал. На самом деле выкинуть лишнее — гораздо сложнее, чем оставить много вариантов и дать слушателю разбираться с этим. Когда я все это выстраивал, я думал над мелодикой, напевностью, деталями и так много-много раз. Мне хотелось честности всегда, и не потому, что это выше или лучше, а просто этот алгоритм мне ближе и для меня сложнее.

А русский язык был принципиален?

Вообще, я допускаю в теории, что кто-то из русских может петь на английском, тем более я вырос скорее на англоязычной музыке. Просто очень приятно, когда есть песни на русском, которые можно процитировать. Это то, чего мне хотелось и именно это отличает трек от песни. Тебе не нужно отвечать на вопросы, кто ты такой и чем ты занимаешься. А вообще я пишу все тексты транслитом.

Вот и мне тоже кажется, что для нашего времени самый органичный текст — он не на русском или английском, он на транслите. Язык нашего поколения — это набранная транслитом «эсэмска» на дешевой «нокии».

Я не уверен, что буду и дальше петь на русском. Я хотел попробовать и попробовал. Теперь посмотрю, что дальше с этим будет происходить. Но как только закончу, собираюсь набросится на музыку-музыку — простые грустные треки без вокала.

Если бы этот альбом стал для тебя последним, в каком случае ты посчитал бы его успешным?

Раньше я больше был зависим от чужих оценок, потом эти вещи становились все менее важными. Конечно, нужен какой-то фидбэк, который показывает-то, что ты делаешь, работает.

Я, когда стал петь, обнаружил, что частенько забываю текст, порой на выступлениях мычал что-то нечленораздельное в микрофон вместо куплетов, надеясь, что никто не заметит. Но однажды услышал на выступлении, что все поют из зала, и они помнят наизусть ВСЕ слова. И я подумал — ни хера себе, даже я не помню наизусть собственные слова!

Мне кажется было бы смешным, если бы я с тридцатого дубля на «Голубом огоньке» не попадал в текст, а все хлопали бы с оскаленными улыбками и думали: «Господи, как мы тебя ненавидим!».

2004 — Альбом «SuperQueer», V135 Recordings 2006 — EP «Still», Fragment 2006 — EP «Monochrome», Pro-Tez Records 2007 — Альбом «CoolCoolDeath», Pro-Tez Records 2008 — EP «Teal Day», Igloo-Rec

Представь, что к тебе приходит адский успех, ты становишься второй Земфирой, третьим Мумий Троллем. Через год о тебе пишут в Cool Girl и зовут в тур по стране с «Город 312».

Кошмар! Я взрослый уже, да и мы с Сашей (DZA — прим. ред.) уже достаточно много поездили с гастролями, и все было очень здорово. Переломный момент был именно тогда, когда нам надоело ездить с этой программой. Это все было очень востребовано, а мы все остановили, потому надоело. Понятно, что это не было на таком уровне, как ты описываешь, но логика та же. Мне хочется верить, что я уже достаточно хитрый, потому что я уже не первый раз прохожу эту историю, и я столько раз бросал это все. С этим диском я ушел в такой дауншифтинг, потому что я не знал, чего хочу, хотя алгоритм был очень понятен, и чего все от меня ждут дальше, тоже очень понятно. Записал — и катайся с гастролями дальше! Я, наоборот, ушел подальше от этого, потому, что плохие альбомы всегда начинаются с того, что тебе говорят «time is running».

Как ты попал на лейбл Троицкого?

Я ему отправил демо, мне мама посоветовала, у них вроде как есть общие друзья. Я тогда не знал, что делать с альбомом и подумал, что это действительно хорошая возможность.

От лейбла мне сейчас нужна наиболее адекватная максимальная информационная поддержка, а лучше Троицкого, если подумать, никого и нет. А вообще времена для серьезных контрактов уже не те — все равно вся музыка окажется в интернете.

---

Все равно в итоге все это окажется в интернете.

---

Ну, знаешь, диски все равно круто, когда я разбираю свои старые вещи, то нахожу первые записи, демки тех людей, которые уже стали почти серьезными артистами. Это уже ценность, раритет, я их на полку специальную складываю, чтобы не прощелкать.

Ну, вот я как-то психанул и выкинул все свои диски, причем их было какое-то нереальное количество. А теперь в интернете и половину из этого найти не могу, когда, например, на вечеринке припрет поставить.

Расскажи, каково тебе было на Red Bull Music Academy.

Ох, как, кажется, давно это было. Знаю, что там все плакали в конце, а я думал, как бы уже скорее вернуться домой и заняться делом. Настолько был вдохновлен, что не хотел там время терять.

А у тебя не появилось нового взгляда на нашу сцену с другой стороны железного занавеса? Мы же все рано или поздно задумываемся о том, что когда-нибудь уедем и наконец-то спокойно будем заниматься музыкой «там». Я вот когда туда ездил, пытался понять по разговору с другими музыкантами, как они живут в своих странах, хорошо им или плохо, может, мы все выдумываем.

Это резонирует с прошлым тезисом, что у всех на самом деле очень похожие проблемы и свои суперсилы. Я наоборот был утешен, подумал: «Фуф, все-такие же, как я». Ну, только черные, конечно, крутые. По сравнению с ними действительно чувствуешь себя жалким.

О да!

Единственное — там все менее закомплексованные, но я принимаю это на свой счет, вряд ли этот комплекс был связан с Россией, скорее со мной лично. Вообще, там хорошо — ты оказываешься в среде, где тебе комфортно. Я думал, это позитивистская фигня, ехал не особенно с хорошим настроем, даже со злобным. Не потому что я злой, а просто мне не нравится такая беззаботно-счастливая постановка вопроса. Но там действительно офигенно, все были в восторге, и я не стал исключением.

---

На первом месте всегда должен быть нерв правды

---

Что ты вообще думаешь про сотрудничество брендов с музыкантами?

Мне кажется, что это правильно и естественно. Сейчас вообще какие-то кристально чистые протестные идеи с трудом можно продвигать. Часть коммерческих брендов сами становятся субкультурой или активно ее спонсируют, и это весьма удобно.

У нас просто нет такой сцены, которую мы могли бы так же продавать вместе с кедами Nike на одной полке, но там это вполне нормально. Пока нет ничего такого, что хорошо работало бы здесь и плохо там, такого, что имело бы смысл экспортировать. У нас начиналось что-то в девяностых, а потом по загадочной причине пропало. Я не хочу опять нудеть на эту тему, потому что миллион раз уже об этом сказано.

Девяностые, как я помню, вообще для тебя важное время. Есть ли у тебя ощущение, что ситуация может снова пойти в том же направлении, вернуться на этот виток? Ведь, правда, кроме тонны абсолютно невменяемой поп-музыки, по телевизору показывали зачатки здравого смысла. Были же Дельфин и «Спирали», были Deadушки, был «Бумер» тот же, чьи миксы по популярности в лотках уступали только группе «Руки Вверх».

Мне кажется, не в этом дело — тогда был всплеск, было больше людей которые этим занимались. То же самое происходило и в рекламе, когда появилось столько режиссеров и сценаристов из самоучек, которые просто попали в ритм времени. И они делали вещи не всегда совершенные, но интересные. Сейчас, наоборот, всем важна качественная студийная работа и некий ровный «уровень», но при этом все абсолютно лишено смысла. А для меня на первом месте всегда должен быть нерв, правда.

То, что я вижу по телеку, когда включаю его периодически, не имеет никакого сцепления с этим нервом и даже попыток говорить со мной на одном языке о каких-то темах, которые меня волнуют. Я, конечно, вижу, что-то новое начинает происходить, но мне кажется, это могло начаться еще пять лет назад. За эти пять лет ситуация удивительным образом совершенно не изменилась, при том, что по моим расчетам, должно было появиться гораздо больше вменяемых групп. Здесь нужно просто сказать «а» на человеческом языке, и тебя все СМИ подхватят и помогут, просто потому, что здесь дичайший вакуум и нормальной хорошей музыки для среднего класса вообще нет.

Что больше всего мешало тебе в работе над записью?

Мне не хотелось делать это в топку, а разумеется, когда у тебя самолет каждые несколько дней, песня не выйдет такой, какой ты хотел бы ее написать. Хотелось бы вернуть себе привычную жизнь Ромы Литвинова, поэтому периодически мне нужно делать перерывы. Вообще, у меня сейчас лежит уже целая гора готового материала и будет еще. Как только закончу с альбомом — продолжу работу над саундтреком к одному фильму, настоящему, сбылась моя давняя мечта. Это будет такая электронная музыка, уходящая корнями в электронику советского времени, которую я очень люблю и которой всегда вдохновлялся. Она была для меня сильным ориентиром — по мелодике, например.

Ты тестировал альбом на своей маме?

Целиком пока нет, но обычно всегда это делаю. Я помню, как ставил ей свой старый альбом, она была шокирована текстами про жестокий секс с небом. Но здесь ничего такого нет. Ей нравится мое усердие с мелодизмом.

---

С одной стороны, я всегда пытаюсь что-то ломать, с другой — я немного домашний и избалованный.

---

А как ты представляешь себе группу, с которой ты будешь новый альбом играть?

В идеале я хотел бы, чтобы были живые ударные, но не завидую человеку, который такой быстрый диско-ритм будет сорок пять минут стучать. А вообще было бы круто, если бы я мог ничего не делать, а только стоять и петь. Это даже странное для меня желание, я все-таки стеснительный.

Ты сказал одну интересную вещь — про то, что стараешься жить своей жизнью. Какую роль для тебя играет среда вокруг тебя и то, что ты видишь в поездках? Обычно люди начинают лучше понимать страну, в которой живут, и, видеть, как все выглядит на самом деле.

Раньше была масса открытий, от самых приятных до самых неприятных. Градация колоссальная, причем это не связано ни с масштабом вечеринки, ни с размером города, ни с дальностью от Москвы, то есть причинно-следственная связь отсутствовала. Вообще я люблю путешествовать, только не могу долго без дома существовать, начинаю тосковать. Я привык к каким-то мелочам, игрушкам, наклейкам — это я скорее образно говорю. С одной стороны, я всегда пытаюсь что-то ломать, с другой — я немного домашний и избалованный.

А продолжишь с Cut2Kill выступать?

Думаю, да, как раз сейчас сяду за инструментальную музыку и за работы с Cut2Kill. Посмотрим, у Саши тоже есть свои дела, но пока все остается в силе.

Какие вещи тебе больше всего нравятся в жизни музыканта — когда ты не ходишь на работу, а занимаешься своим проектом?

Как раз это мне больше всего и нравится. После того, как меня выгнали из совковой школы в девятом классе, я больше нигде с насилием не сталкивался. Были какие-то этапы, когда думаешь «Вот этим я не хочу заниматься», когда были факапы со временем, все равно приходится делать какой-то выбор, между друзьями и карьерой, например. Мне помогло очень, что я стал для рекламы писать, я прочувствовал эту идею, когда ты в десять секунд должен сделать все, это очень организовывает. С точки зрения профессии — это был сильный вызов. Намного хуже, когда музыкант — грустный и унылый, потому что у него контракт, из-за которого он продолжает писать песни. Сложно писать песни, когда единственная твоя проблема — что ты спал один час или у тебя в гримерке «Шардоне» поставили вместо «Совиньон Блан» по райдеру.

Mujuice «Downshifting» на Look At Me

Фото на превью