Фестиваль Exit 2011, финал
Репортаж с выступлений Portishead, Grinderman, Hadouken! и других, а также гид по территории фестиваля
На прошлых выходных десант Look At Me высадился в городе Нови Сад в Сербии, где проходил музыкальный фестиваль Exit Music. Корреспондент Donuts Гоша Биргер вел репортаж с места событий и успел рассказать об истории города и фестиваля, о первом дне с концертами Pulp и Arcade Fire и о втором дне с выступлениями Майи и Underworld. Теперь, оправившись от долгих отходняков и джетлагов, он передает последний отчет, в котором рассказывает об инфраструктуре фестиваля и событиях последних двух дней.
Крепостное право
Сначала тут были турки, потом их выгнали католические австрийцы, которые в конце XVII века начали строить крепость, потом пришли православные сербы, но близко их не пустили — велели поселиться на другом берегу Дуная, где те и основали город Нови Сад. Турецкой угрозы уже не было, а крепость продолжали строить, к концу XVIII века завершив работу: получилась грандиозная махина в сотню метров шириной, несколько сотен — длиной и с шестнадцатью километрами подземных тоннелей. Близость Нови Сада к Петроварадинской крепости редко приносила городу что-то хорошее: например, в XIX веке в ней обустроилась венгерская армия и жахнула по городу со всей мощи, во время мировых войн в крепости размещались войска. Только в начале XXI века все кардинально поменялось: балканизация вошла в окончательную, мирную стадию, крепость соединилась с городом новым мостом и на Петроварадинской территории стал ежегодно проходить фестиваль Exit.
Вид на Петроварадинскую крепость из космоса
В первом отчете с фестиваля было сказано, что смотреть посетителям Exit в Нови Саде особо нечего — тут же стоило прояснить, что сказано это было, во-первых, потому, что Петроварадинская крепость находится вне черты города, а во-вторых, посетителям фестиваля в любом случае приходится в ней провести четыре ночи. Именно ночи — с этого года организаторы фестиваля сдались перед новыми восточноевропейскими погодными условиями, и все концерты Exit теперь начинаются в 19:00, а выступления хедлайнеров проходят с десяти вечера до двух ночи. Таким образом удается избежать палящей тридцатипятиградусной жары и чувствовать себя на территории фестиваля более-менее комфортно.
Ворота на вход открываются в пять часов вечера, но спешить не стоит, лучше успеть пройтись по городу или просто посидеть в номере под кондиционером, следующий такой шанс предоставится уже только утром, потому что за один вечер войти на территорию можно только один раз. Сделано это, чтобы минимизировать процент зайцев, которые могут проскользнуть на Exit по переданному через забор браслету — как это часто бывает, за чужие проступки приходится расплачиваться честным людям. Еще один создающий сложности антикоррупционный момент: просто так купить напитки на территории нельзя, нужно сначала купить специальные жетоны (в переводе на рубли: 40 за воду, 65 за газировку или сок, 75 за пиво и 100 за энергетик или сидр), а потом отдать их бармену — так он не сможет зажучить выручку. На этом мешающие жить факторы организации, к счастью, заканчиваются.
На громадной территории Петроварадинской крепости на время Exit монтируется около полутора десятков сцен разных размеров. Места при этом остается достаточно: четыре чилл-зоны, долгие ряды синих кабинок, пятачок с фастфудовыми фургонами, блошиный рынок, бар от Jack Daniels, мини-кинотеатр, пара аттракционов (скоростной спуск по канатной дороге и шатер Silent Disco) и палатки с хот-догами, сэндвичами, кукурузой, мороженым и футболками. Всего этого достаточно, чтобы за время Exit можно было выходить только домой поспать. За 120 рублей можно приобрести бургер из отборной говядины со свежими овощами и размером с голову Рональда Макдональда, за 200 — порцию китайской лапши, которой хватает на весь вечер, за 250 — ведро с пятнадцатью крылышками из KFC. От жары спасают старательно: все без исключения напитки по-настоящему холодные, особенно выручает ледяной сидр Somersby (кстати, пользуясь случаем, передаю привет пивоваренной компании «Балтика», разливающей в России в бутылки от Somersby что-то похожее на газированный яблочный сок с водкой). Рядом с синими кабинками батарея кранов с прохладной водой; в общем, все условия для того, чтобы можно было ни о чем не беспокоиться во время перемещения между сценами, соблюдены. Осталось рассказать про сами сцены — это удобнее сделать в виде фотогида:
Главная сцена. Когда перед ней нет людей, она кажется не очень большой, но пара десятков тысяч человек перед ней умещается
День третий. Русские группы, Сантиголд, Джамироквай, хардкор, Hadouken! и Girl Unit
В какой-то момент предсказуемо наступает передозировка впечатлениями, а зрители, сутками запертые в фестивальной зоне, начинают превращаться в дикарей. Поэтому третий день Exit напоминал о фильмах вроде «От заката до рассвета» — ну, тех, где сначала вроде бы все клево, а потом начинаются, гм, приключения. «Клево» в данном случае — это выступления русских инди-групп на фестивале, которые все пришлись как раз на начало вечера. Думаю, все заинтересованные уже по много раз могли наблюдать эти группы в своих городах, так что рассказывать, как это, смысла нет — посмотрите лучше видео: Motorama, Tip Top Tellix, Everything Is Made In China. Концерты проходили рано, в это время ни одна сцена и на десятую часть не была заполнена, но заканчивали ребята играть всякий раз при большем количестве народа, чем когда начинали — многие проходящие мимо посетители заинтересованно останавливались у сцен.
Motorama
В десять вечера на главной сцене начала свой сет Сантиголд и будто потянула вниз установленную Майей сутки назад планку — Санти делает все примерно то же самое, только доступно и без угрожающего грохота. Сразу после нее выходит артист Джамироквай, собирает самую большую за весь фестиваль толпу у главной сцены и делает всем так, будто на дворе 1999-й год, а в телевизоре MTV. Люди, между тем, успев за пару суток хорошенько потрепать печень, быстрее пьянеют и словно молекулы кипящей воды начинают хаотично перемещаться по фестивальной зоне — меня так забрасывает на сцену Explosive, где заканчивают легенды хардкор-панка восьмидесятых Discharge и начинают другие легенды хардкор-панка восьмидесятых Anti-Nowhere League. Британцы жестко рубили и орали, а публика внимательно слушала с сосредоточенными лицами — это, кстати, одна из особенностей сцены Explosive — хоть тут и играет самый рок, люди приходят к сцене слушать музыку. Трезвые. Вокалист Ник Калмер по прозвищу Зверь прорычал: «Следующая песня называется "Я ненавижу людей"!» — толпа обрадовалась, «Нормалдос! — я говорю. — Ну, я пошел», — и немедленно оказываюсь на сете группы Hadouken!
Вытащенные в свет волной ню-рейва Hadouken! были одними из немногих, кто по-настоящему заслужил этот ярлык; их музыка — это попытка сделать самое громкое и веселое рубилово из самых модных достижений современной электроники. На альбомах они мешают грайм с умца-умца, живьем это больше всего походит на современный вариант Limp Bizkit, только вокалист со сцены кричит на радость публики не «фак», а «свэг». Hadouken! устраивают такие трэш и рейв, которые не удалось устроить ни одному другому хедлайнеру фестиваля, во многом это даже было похоже на пресловутый сет Майи — музыки почти нет, зато энергия бьет со всей сторон и со всей силы. Знакомый переживает, как же потом пацанам говорить, что угорел по «хадукену» и не опозориться, но тут ребята из переднего ряда передают ему косяк, а заодно и крепкую отмазку — в таком положении уж как не угореть.
Hadouken!
Становится заметно, как же много звука вокруг — отойти куда-то, где не слышно какой-нибудь из сцен, категорически невозможно. Живые концерты мешаются с сетами диджеев, когда с одной стороны звучит тот же Джамироквай, а с другой — «Jump Around» House of Pain, публике уже сложно определиться, что из этого в записи — и чаще всего они делают выбор в пользу House of Pain. Заглянул на Silent Disco — это когда тебе дают наушники с двумя каналами, а за пультом два диджея играют отдельные сеты и публика может выбирать, кого из них слушать. Первый диджей сводил LCD Soundsystem с Foreign Beggars, второй — одну сальсу с другой сальсой. Судя по реакции публики, второго никто не слушал и он там был только для красоты.
Выхожу, а вокруг уже один сплошной хаус оф пейн — все диджеи переключились на хиты девяностых, публике это только в радость. На главной сцене удивительный аттракцион: выступает дуэт Brookes Brothers, саундсистема из ада от резидентов лондонского клуба Fabric. Братья вместе с эмси развлекали толпу драм-н-бейсом и воблой, а как только люди теряли интерес и пытались разойтись, Brookes включали песню Prodigy «No Good», и к сцене тут же прибегала новая толпа. Поняв беспроигрышность такого хода, братья решили врубать «No Good» каждые пять минут — буквально, кроме шуток. Был аншлаг.
Между тем, на Dance Arena начался сет Groove Armada, количество желающих превышает все допустимые нормы и вход просто-напросто перекрывают. Поэтому отправляемся на сцену Happynovisad, которую скорее стоило бы назвать HappyNextLevel — какая бы вакханалия не творилась на фестивале, тут ежедневно играли отборный next level shit. Так, пока все пространство Петроварадинской крепости было охвачено лихорадкой по девяностым, на Happynovisad проходил шоукейс лейбла Night Slugs. Продюсер Girl Unit тоже вспоминал прошлое — вплетал в свои треки речитатив Мисси Эллиот и обрывки старого техно восьмидесятых, но основой у него служили собственные биты, которыми как раз славятся Night Slugs. Полчаса на Girl Unit освежают не хуже часа в чиллауте или двух стаканов сидра, а заодно дают сил отправиться домой, пробираясь мимо спящих тел, пьяных тел, прыгающих тел, просто тел; душ, спать.
День четвертый. Portishead, Grinderman и Аркаша
Заходить на территорию фестиваля после безумств накануне было немного боязно, но в целом обстановка оказалась спокойной. Ну, мусорщики не особо справились за утро с уборкой — часть пластиковых стаканов так и осталась валяться на земле, а особо впечатлило кладбище из куриных костей, разбросанных вокруг KFC. Ну, люди приходили в себя чуть дольше обычного, и только часам к девяти вечера публика начала подтягиваться. В восемь на главную сцену вышли Big Audio Dynamite — группа, собранная в восьмидесятых гитаристом The Clash Миком Джонсом. Оглядев несколько десятков человек у сцены, Мик констатировал: «Теперь понимаю, почему фестиваль называется Exit. Здесь же никого нет!». BAD, кстати, тянут на премию «Самый сомнительный реюнион года» — звучат они как нескромный вариант московской группы Man Bites Dog; такой тихий инди-рок для тех, кто еще помнит, что когда-то вместо «инди-рок» говорили смешное слово «альтернатива».
К десяти все было на местах — толпы, звук отовсюду, алкоголь и очереди в туалет. Все это ради самого странного концерта фестиваля — Portishead.
Portishead
Помню, как в пятнадцать-двадцать лет регулярно переслушивал и пересматривал запись нью-йоркского концерта Portishead с симфоническим оркестром и мечтал быть одним из тех немногих счастливчиков в зале. В 2005 году Portishead на одну ночь воссоединились, чтобы вместе с Massive Attack дать благотворительный концерт, трансляцию которого можно было посмотреть в интернете в смешном качестве — в окошке размером с окно уведомлений скайпа. Ощущения были такие же сильные — до дрожи пробирающее искреннее выступление, великие песни о любви; когда начинает играть «Roads», пропадает земля под ногами. В 2008-м Portishead внезапно вернулись, совсем другие, но такие же интимные.
Помимо прочего, реюнион означал и то, что группа снова отправилась в тур и что их старые песни снова можно будет услышать живьем. Понятно, что именно это, а не новаторство Барроу в первую очередь притягивало людей к сцене. Portishead это хорошо понимали и из новых песен играли только самые почетные — «Machine Gun», «Silence», «The Rip», «Magic Doors» и «We Carry On», весь остальной концертный материал состоял из ранних вещей, причем подборка не по принципу «все хиты», а скорее «каждому свое» — были «Wandering Star», «Glory Box», «Cowboys» и «Sour Times», а, например, «Only You» и «Numb» не было.
И было все-таки странно. Интимность из концертов Portishead никуда не делась — за прошедшие полтора десятка лет Бет все также стесняется публики, держится за микрофон как утопающий за соломинку, старается не встречаться глазами с залом и поет о самом сокровенном так, что сомнений никаких в ее честности не возникает. Другое дело, что при просмотре видеозаписи из небольшого нью-йоркского зала или в маленьком окошке интернет-трансляции сохраняется ощущение разговора тет-а-тет — в толпе оно моментально рушится. Странно слушать Portishead, когда сзади тебя какой-то чувак орет «nobody loves me!!!» или когда весь зал поет вместе с Бет хором. Странно, когда после всего того плотного движняка, который творился в стенах Петроварадинской крепости в последние дни, вдруг берет торжество тихая музыка — во время «Machine Gun» резкая тишина куда больше била по ушам, чем громкие биты-выстрелы, между которыми она таилась. Такое ощущение, будто планировал свидание с прекрасной девушкой, а на него пришли заодно все твои друзья — и вроде бы девушка все так же прекрасна, и друзья менее дружелюбными от этого не становятся, но некоторые моменты все-таки хочется переживать наедине. Тем не менее, любой концерт, на котором звучит песня «Roads», не может разочаровать. «Roads» звучала.
Последний большой концерт фестиваля — проект Ника Кейва Grinderman. Тут все просто: Grinderman — это рок. Такой стереотипичный сферический рок в вакууме, которого вроде и быть не должно. Вот Россия — это водка, матрешки, балалайки и медведи на Красной площади; а рок — это Grinderman; только Россия со своими стереотипом едва ли сходится, а рок с Grinderman — на все сто процентов. Ник Кейв грозно кричит в микрофон, Ник Кейв окружен суровыми небритыми мужиками с гитарами, Ник Кейв картинно кривляется, Ник Кейв идет брататься с залом, риффы грохочут, переходы «тихо-громко» злорадствуют, все точно по канонам. Grinderman иногда напоминают проект BlueBob, созданный режиссером Дэвидом Линчем — тогда ему для саундтрека к «Маллхоланд Драйв» нужен был кондовый мужицкий южный блюз-рок, и оказалось, что найти такой непросто, поэтому он заиграл сам. У Grinderman от BlueBob есть и кондовость, и мужицкость, и блюз-рок, и даже оформление сцены с громадным красным занавесом напоминает о Линче. Разве что мистики не хватает — вместо нее то неловкое ощущение, когда встречаешь на автобусной остановке пятидесятилетнего дядьку в косухе и футболке Metallica. В остальном — рок.
Grinderman
После Grinderman осталось только одно важное дело — прибежать домой и попрощаться с нашим соседом, милым пони, которого мы все эти дни называли Аркашей и подкармливали сухариками. Потом оказалось, что Аркаша на самом деле Стелла, но сухарики от этого она меньше любить не стала, поэтому стоило только свистнуть, как она прибегала с другой стороны участка, фыркала и топала копытом — «дай». Вот она, кстати.
В заключение можно сказать, что пони — это круче, чем Editors, Grinderman и Silent Disco, но не сильно круче Майи или Pulp. А за более внятными суждениями можно обратиться к другим побывавшим на фестивале журналистам: Павлу Борисову с Lenta.ru и Павлу Суркову со Zvuki.ru (1, 2, 3).
Скоро еще опубликуем взятое на фестивале интервью Magnetic Man, а также снятый профессиональным фотографом визуальный репортаж; в августе же возобновим трансляцию отчетами со шведского фестиваля Way Out West, на котором выступят Канье Уэст и iamamiwhoami. До связи.
Комментарии
Подписаться