Лабиринт страстей: Мир Педро Альмодовара

На этой неделе в российский прокат вышел новый фильм Педро Альмодовара «Кожа, в которой я живу». Мировая пресса почти в один голос сообщает, что с этой картиной режиссер наконец вернулся в лучшую форму (хотя отдельные скептические мнения на этот счет тоже звучат). Но даже несмотря на неизбежные провалы в фильмографии, Альмодовар всегда оставался режиссером с одним из самых узнаваемых и своеобразных почерков в современном кино, независимо от жанра, за который он берется — будь то мелодрама, комедия или триллер. Чтобы понять, в чем именно заключается фирменный стиль автора, Look At Me решил разобрать вселенную его эксцентричных и сложносочиненных фильмов на несколько составных, но неизменных частей.

Женщины 

Одного взгляда на названия и постеры фильмов Альмодовара достаточно, чтобы понять: у знаменитого испанца настоящий пунктик на женской судьбе. При этом режиссера не раз обвиняли в женоненавистничестве. Слабый пол в его мире, конечно же, сильный — на долю главных и второстепенных героинь постоянно выпадают жуткие испытания и трагедии, из которых они неизменно выбираются не без потерь и психологических травм, но горделиво оправив юбку и попирая вселенную каблуками. Причину такого восхищения женщинами стоит искать, не отправив режиссера на кушетку к психоаналитику, а всего лишь заглянув в учебник истории. Альмодовар начал снимать свои первые короткометражки в середине семидесятых, когда пал режим Франко — а вместе с ним и пуританская мораль, державшая женщин на кухне и в скромности. Вместе с феминами на свободу вырвались и подпольные кинематографисты, а результат можно наблюдать даже в заголовках первых киноопытов начинающего режиссера: «Две шлюхи, или Любовная история, заканчивающаяся свадьбой», «Sex Comes and Goes» и «Fuck Me, Fuck Me, Fuck Me Tim». Ну и, разумеется, как признавался сам дон Педро, «из женщин выходят более эффектные драматические персонажи, потому что у них богатый эмоциональный диапазон».

«Пепи, Люси, Бом и другие девушки» (1980). Эмансипе Пепи, у которой на подоконнике растет небольшая плантация марихуаны, пытается откупиться от засекшего кустики копа минетом, но он ее насилует; Пепи подговаривает лесбиянку-панк-рокершу Бом закатить ему взбучку, но позже девицы выясняют, что отмутузили его близнеца — тогда Пепи решает в качестве мести увести у него жену-мазохистку.«Женщины на грани нервного срыва» (1988). Феминистская комедия про актрису, которую бросил любовник и которая двое суток ищет его, чтобы объясниться — а вместо этого встречает его полубезумную жену и новую пассию.«Свяжи меня!» (1990). Бывшую порнозвезду и наркоманку Марину похищает ее психически неуравновешенный поклонник — но вместо побега героиня влюбляется в своего тюремщика и просит держать ее связанной, чтобы случайно не удрать.«Кика» (1993). Фильм заработал взрослый рейтинг за восьмиминутную сцену изнасилования: спящую героиню насилует бывший порноактер-идиот. Впрочем, позже она походя упоминает об этом инциденте в беседе, что страшно возмутило зрительниц-феминисток.«Все о моей матери» (1999). После смерти сына медсестра Мануэла решает вернуться в прошлое и отправляется на поиски его отца, который тоже почти женщина и к тому же умирает от СПИДа.«Поговори с ней» (2002). Фильм основан на реальной истории о том, как румынская девушка очнулась после того, как ее изнасиловал сотрудник морга — и была ему за это страшно признательна. Героиня Альмодовара, правда, лежит не в морге, а в больнице — зато четыре года, и приходит в себя только во время родов.«Возвращение» (2006). История трех поколений семьи, в которой одни женщины, а бабушка к тому же еще и призрак.

Семейные тайны

Ни один фильм Альмодовара невозможно пересказать так, чтобы это не звучало как безумная, запутанная, стодвадцатисерийная мыльная опера: по ходу сюжета обязательно обнаруживаются какие-нибудь потерянные дети, внебрачные связи, страшные призраки прошлого и неизменный сногсшибательный сюрприз или откровение. С одной стороны, это неизбежные законы жанра мелодрамы, особенно темпераментной испанской — тут никак не обойтись без заламывания рук и невероятных интриг. С другой стороны, нельзя не заподозрить автора в разоблачении традиционного института семьи и брака, в шкафу которого непременно должны прятаться пара скелетов. И, в конце концов, многие согласятся, что экранизировать такие сценарии несколько увлекательнее, чем производственные драмы из жизни шахтеров.

«Все о моей матери». Трансвестит Лола узнает, что у них с Мануэлой семнадцать лет был сын, с которым он так и не успел познакомиться. А мать монахини Розы обнаруживает, что за чудовище является родителем ее внука.«Дурное воспитание». Трансвестит-хастлер Саара лезет в портмоне своего пьяного в хлам клиента за деньгами и выясняет, что только что переспал со своей детской любовью. После чего отправляется шантажировать бывшего падре, который успел обзавестись семьей и строит из себя порядочного.«Возвращение». Раймонда прячет в холодильнике труп мужа, которого зарезала их дочь — правда, потом выясняется, что он ей не родной отец. Тем временем в парикмахерской ее сестры под видом русской эмигрантки работает бабушка, вернувшаяся с того света. «Разомкнутые объятия». Флешбэк из жизни слепого сценариста, который когда-то был режиссером, — с участием бурного романа на съемочной площадке, ревнивого продюсера, автокатастрофы, падения с лестницы и прочих удивительных подробностей прошлого. В конце, разумеется, звучит фраза «Я твой отец».«Кожа, в которой я живу». Реплика «Я твой пропавший сын!» звучит минуте на десятой, дальше — лучше. Кто сможет до середины фильма угадать, кем на самом деле является девушка, над которой ставит опыты Бандерас, тот много смотрел автора.

Трансформации

Герои испанского гения неоднократно проделывали разнообразные фокусы со своим телом — от безобидного переодевания до куда более радикальных методов. Вся эта травестия вроде бы идет рука об руку с гомосексуальной эстетикой и размыванием гендерных различий, без которых Альмодовар был бы не Альмодовар. Не говоря уже об игривых сюжетах про то, что даже с первичными половыми признаками, которые, казалось бы, вырастают раз и навсегда, порой может выйти некоторая путаница. Но под париками и накладной грудью его персонажей скрывается куда более драматичная мысль: если ты сможешь изменить тело, то, может, в какой-то степени получится изменить и судьбу.

«Лабиринт страстей». Дикий эксцентричный фарс с кучей сюжетных линий, в одной из которых бесплодная экс-шахиня после успешного лечения пытается забеременеть. Но, поскольку бывший муж недоступен, в ход идет его сын — хотя тот гей и скрывается от исламистов в образе лидера панк-группы.«Закон желания». Неудачливая актриса Тина когда-то была мужчиной, но сделала операцию по смене пола ради своего отца (который в итоге бросил ее ради настоящей женщины). Вдобавок она воспитывает племянницу, чью мать играет настоящий транссексуал — испанская звезда Биби Андерсен.«Кика». Визажиста Кику нанимают привести в человеческий вид тело мертвого молодого человека. Который, правда, оказывается совсем не мертвым и оживает в ее руках.«Высокие каблуки». Телеведущая Ребекка, брошенная в детстве родительницей-певицей, влюбляется в трансвестита, подражающего ее матери, пытаясь в какой-то степени с ней воссоединиться и даже родить от «нее» ребенка.«Все о моей матери». Транссексуал Аградо в подробностях и не без иронии рассказывает о хирургических операциях над своим телом, которые позволили ей обрести свое подлинное «я».«Кожа, в которой я живу». Поехавший рассудком пластический хирург разработал экспериментальную кожу для трансплантации (которую не берет огонь — это важно) и втайне перешил себе из прогрессивного материала несгораемую девушку.

Католицизм

С прелестями религиозного воспитания режиссер знаком не понаслышке: в детстве родители отправили его в католический пансион в надежде, что из мальчика вырастет хороший священник. Вместо этого Альмодовар вышел на свободу законченным атеистом и не упускает случая пнуть церковь в фильмах и на словах. В одном из недавних интервью он, в частности, посоветовал Папе Римскому высунуть нос из Ватикана и убедиться, что образ современной ячейки общества весьма далеко ушел от церковного взгляда на вещи: «В моих фильмах семья — это круг людей, по-настоящему заботящихся друг о друге, неважно кто они: разведенная пара, транссексуалы или больная СПИДом монахиня». Ну и, разумеется, Альмодовар не мог не высказаться на тему дурной репутации католических школ, настоятели которых, по слухам, питают слабость к юным послушникам в кружевных воротничках.

«Закон желания». Транссексуал Тина когда-то была мальчиком, прислуживающим в церкви и влюбленным в священника. А в финале любовник ее брата Антонио совершает самоубийство перед алтарем.«Нескромное обаяние порока». После смерти любовника от передоза певица Йоланда пытается спрятаться в женском монастыре, но вскоре понимает, что там творятся не такие уж чистые дела. Вдобавок в героиню влюбляется лесбиянка-настоятельница.«Матадор». Двадцатилетний девственник мечтает стать матадором, но падает в обморок от вида крови и живет со своей ультраконсервативной матерью, которая требует от него ходить на исповедь. Вместо этого он отправляется в полицию и признается в убийствах, которые не совершал.«Дурное воспитание». Запутанная и мелодраматическая история о том, что случается, когда мальчиков отдают в католический интернат, особенно когда в их слишком нежную дружбу вмешивается падре-насильник.«Все о моей матери». Монахиня Роза работает в гуманитарной программе помощи проституткам и беременеет от больного СПИДом продажного трансвестита.

Костюмерная

Фильмы Альмодовара обычно наряжены, как трансвестит на первое свидание: из-за очевидной слабости режиссера к китчу и фетишу при мысли о его кинематографе в голову первым делом лезут пух и перья, стразы, высокие каблуки, угрожающие декольте и красная помада. На самом деле это не совсем так — хотя все его творчество, конечно, в высшей степени декоративно, избыточно и цветасто. Но, к счастью, представления режиссера о прекрасном разделяют не только салоны одежды с сомнительной клиентурой, но и ряд первых лиц высокой моды: персонажей Альмодовара в разное время одевали Жан-Поль Готье, Карл Лагерфельд и Джанни Версаче, а в «Коже, в которой я живу» фигурирует платье Dolce & Gabbana. Надо сказать, что не только Альмодовар признает заслуги видных кутюрье, но и наоборот. В прошлогодней съемке Harper's Bazaar, посвященной моде Альмодовара, целая плеяда дизайнеров разыграла сцены из его фильмов — включая тех же Лагерфельда с Готье (в образе монашки), а также Соню Рикель и Анджелу Миссони.

Альмодовар счел, что «жизнерадостный дух» коллекции Versace идеально подошел его фильму «Кика».Для той же «Кики» Жан-Поль Готье сочинил футуристический костюм, перещеголяв даже свой лифчик дла Мадонны.Героинь «Высоких каблуков» одел Карл Лагерфельд. Как заметил его друг Педро, «не знаешь, что надеть — бери из шкафа Chanel».К предыдущему фильму Альмодовара, «Разомкнутые объятия», Лагерфельд тоже приложил руку и швейные инструменты.Платье Dolce & Gabbana играет в «Коже, в которой я живу» не последнюю роль.В фотосете Джейсона Шмидта для Harper's Bazaar Жан-Поль Готье изобразил монахиню из «Нескромного обаяния порока». В той же съемке сам Альмодовар и Мариякарла Босконо имитируют сцену из «Свяжи меня!», а Соня Рикель с дочерью — знаменитый постер «Женщин на грани нервного срыва».

Стилизации

При всей неповторимости стиля Альмодовар никогда не скрывал, что ноги его фильмов растут из творчества его великих предшественников. В первую очередь из элегантных и любимых всеми геями мелодрам пятидесятых Дугласа Сирка (под которые Тодд Хейнс стилизовал свой «Вдали от рая») и безупречных по стилю и напряжению фильмов Хичкока (в особой любви Альмодовар расписывался его «Головокружению», в котором тоже очень важен мотив переодевания). Без влияния американского андеграунда тоже не обошлось: трансвеститы, фрики и прочие неблагонадежные и вызывающие элементы появились в его фильмах благодаря дорожке, протоптанной в этом направлении андеграундным нью-йоркским режиссером Джеком Смитом и его более известными коллегами — Энди Уорхолом с Полом Моррисси и королем трэша Джоном Уотерсом. И конечно, этот список подозреваемых был бы неполным без знаменитого киносоотечественника Альмодовара — Луиса Бунюэля. При всей непохожести их фильмов оба автора определенно разделяют схожее чувство юмора, а в «Живой плоти» в одной из сцен по телевизору показывают бунюэлевскую «Попытку преступления» 1955 года. Аналогичный оммаж он позволял себе и в ранние годы — финал «Матадора», где двое влюбленных умирают в объятиях друг друга, позаимствован из голливудской классики Кинга Видора «Дуэль под солнцем».

«Имитация жизни» (1959) Дугласа Сирка«Головокружение» (1958) Альфреда Хичкока«Пламенеющие создания» (1963) Джека Смита, снявшего только три фильма и умершего от СПИДа«Трэш» (1970) Пола Моррисси и Энди Уорхола с Джо ДаллесандроДивайн в «Розовых фламинго» (1972) Джона Уотерса«Попытка преступления» (1955) Луиса Бунюэля«Дуэль под солнцем» (1946) Кинга Видора

Соучастники

Несколько постоянных сотрудников режиссера, без которых фильмы Педро Альмодовара не были бы собой.

Кармен Маура Играла у Альмодовара на протяжении всех восьмидесятых, начиная с его первого фильма «Пепи, Люси, Бом и другие девушки», а потом после долгого перерыва вернулась к нему в «Возвращении» 2006 года.