Милые кости: Гид по навязчивым идеям Тима Бертона
Трупы девиц и собачек, сумрачные пейзажи, стильные безумцы и другие неизменные атрибуты фильмов главного сказочника в кино
В российский прокат вышел новый фильм Тима Бертона «Мрачные тени». Тут присутствуют все узнаваемые атрибуты бертоновской эстетики: вампиры, гротескные наряды и декорации, черный юмор и Джонни Депп в том числе. Look At Me решил разобраться, откуда у режиссера такие фетиши, и разложил миры его фильмов на несколько неизменных ингредиентов.
Фрики
В центре всех фильмов Бертона без исключения — странные, причудливые персонажи-изгои: отвергнутые обществом фрики, безумцы и затворники, «не такие, как все» душой и телом. Выросший в Бербанке (родине множества кино- и телестудий), Бертон с детства был застенчивым интровертом, равнодушным к калифорнийскому духу, и прятался от солнца в темноте кинозалов и мрачной эстетике хорроров культовой студии Hammer. Он по-прежнему носит черное и выглядит чужаком в Голливуде, умудряясь при этом оставаться одним из его самых успешных и признанных режиссеров. Среди его героев тоже мало кто вырвался из своей скорлупы, будь то чудаковатый режиссер малобюджетных сайфаев и хорроров Эд Вуд в своей ангоровой кофточке, или повелитель сладостей Вилли Вонка. Даже Бертоновских Бэтменов вспоминают не по подвигам Майкла Китона, а по образам уродцев-злодеев, созданных Джеком Николсоном или Денни ДеВито, хотя в главном герое ему тоже удалось вытащить на свет шизофреничность и странность.
Готика
Бертон которое десятилетие держит пост главного по мрачным сказкам, но обладает при этом достаточным количеством иронии, чтобы не скатиться в полное упадничество (чего стоит лучшая шутка Вилли Вонки в «Чарли и шоколадной фабрике»: «Дети, здесь можно есть все, даже меня — только это называется каннибализмом»). На умении заглянуть в мрачные углы, поднять завесу потустороннего и перейти границы рационального восприятия мира держится вся готическая традиция, и прелесть фильмов Бертона именно в этом контрасте между светом и тьмой. Как любой аутсайдер, он с детства бежал в мир фантазий, порожденный ужастиками категории« Б», которые выглядели достойной альтернативой жизни калифорнийских обывателей. Вальсируя в рамках одного фильма между яркой палитрой и готическим сумраком, режиссер все время исподтишка намекает, что обитатели утопического пятидесятнического городка в «Эдварде Руки-ножницы» или разряженные в конфетные цвета мерзкие дети из «Чарли и шоколадной фабрики» — пожалуй, страшнее, чем лузеры или фрики.
Смерть
Еще один обязательный пункт, который вроде бы прямым образом следует из готической атмосферы. Но это не просто клише устрашающей программы: в мире Бертона death is not the end. Большинство его персонажей либо предпринимают удивительное путешествие по ту сторону, либо сразу уже там (как викторианская девица из «Трупа невесты», призрак кавалериста-головореза в «Сонной Лощине», семейная пара из «Битлджуса», не говоря уже о вампирах). Но пока часть бертоновских героев болтается в промежуточном состоянии, для других смерть становится точкой отсчета новой жизни. Судьба будущего Бэтмена предрешена, когда у него на глазах Джокер убивает его родителей; Эдвард Руки-ножницы обретает непрошеную самостоятельность после гибели отца-создателя, а в «Большой рыбе» разговор с отцом на смертном одре приоткрывает тайну семейной истории.
Собаки
Фантазия Бертона породила коллекцию удивительнейших персонажей, включая одного из самых обаятельных Чеширских котов в истории кино. Но на самом деле режиссер питает слабость к собакам. Главным псом в его фильмографии стал бультерьер по кличке Спарки из короткометражки «Франкенвини» 1984 года — любимец района и мальчика Виктора, умерший под колесами автомобиля, но ненадолго. Одаренный подросток в духе историй про Франкенштейна оживляет питомца разрядом тока, предварительно сшив его черными нитками, так что Спарки начинает снова резво бегать по округе, наводя ужас на соседей, и даже влюбляется в пуделя. В этом году Франкенвини снова вернется к жизни: режиссер взялся делать полнометражный ремейк в 3D. Бертон вообще справляется со скоротечностью собачьего существования отработанным способом. В «Трупе невесты» Эмили в честь помолвки дарит Виктору жизнерадостный скелет его песика Скрэпса, а в «Кошмаре перед Рождеством» призрак питомца Джека буквально спасает его и праздник. Ну и не стоит забывать, что Бертон создал главного персонажа мультсериала Family Dog, опять-таки бультерьера, по кличке Собачка. Разумеется, в детстве у Бертона были не рыбки, не котики и не хомячки.
Анимация
В 1976 году Бертон поступил на курс анимации в California Institute of the Arts, где учился за соседней партой с будущим автором Pixar Брэдом Бердом и будущим создателем «Коралины» Генри Селиком, (с обоими он потом сделает пару проектов). Тогда же Бертон нарисовал свою первую короткометражку с выдающимся заголовком «По следам монстра-сельдерея» про эксперименты безумного стоматолога. Студенческая работа вызвала такой резонанс, что Бертона сразу завербовали в Disney, еще не понимая, на какую должность приткнуть юного гения. Там он долго страдал от разницы эстетических идеалов его и работодателей, потом стелал для студии пару мрачных проектов, включая «Франкенвини», и был уволен. В чистом виде анимационных полнометражек у него пока лишь одна — «Труп невесты» (режиссерское кресло на «Кошмаре перед Рождеством» он в последний момент уступил Селику), плюс на «Девяти» Экера и «Джеймсе и гигантском персике» Селика он занимал должность продюсера. Но даже когда Бертон работает с актерами, его фильмы кажутся ожившей мультипликацией (не говоря об активном использовании кукол и масок), а в последних работах эту грань порой вообще не различить. Например, в сцене с орешками из «Чарли и шоколадной фабрики», как ни странно, снималось сорок живых белок, которых для этого дрессировали на протяжении пары месяцев.
Музыка
Самый постоянный коллаборатор Бертона и буквально часть его фирменного стиля, — бывший лидер группы Oingo Boingo, голливудский композитор Дэнни Эльфман. Бертон с Эльфманом сделали вместе полтора десятка картин, начиная с бертоновского кинодебюта «Большое приключение Пи-Ви» и вплоть до «Мрачных теней». Фанат классических голливудских саундтреков (и, в частности, работ Бернарда Херрманна для Хичкока и Орсона Уэллса), Эльфман расписался в любви к ним в музыке к «Бэтмену» (за что получил «Грэмми») и «Эдварду Руки-ножницы», сочинил морбидальные песенки, которые потом перепевали Мэрилин Мэнсон и Фиона Эппл, для «Кошмара перед Рождеством» (где еще и озвучил главного героя), мрачные мелодии к «Сонной Лощине», почти превратил «Чарли и шоколадную фабрику» в мюзикл и получил номинацию на «Оскар» за «Большую рыбу». Несколько лет назад в свет вышла компиляция «Music from the Films of Tim Burton», большую часть которой составляли, конечно же, треки Эльфмана:
И другие источники вдохновения
Про произведения визуального искусства, подстегнувшие воображение Тима Бертона, в общих чертах все ясно — это бульварная и малобюджетная продукция студии Роджера Кормана (в первую очередь цикл по Эдгару Аллану По, где играл кумир Бертона, звезда хорроров Винсент Прайс, который согласился озвучить один из первых мультиков Бертона «Винсент» и сыграл ученого в «Эдварде Руки-ножницы»), а также ужастики культовой британской студии Hammer. Бертон признавался, что фильмы про монстров заменяли ему в детстве сказки: «Я не читал их, я их смотрел». В прошлом году в Лос-Анджелесском музее искусства LACMA прошла ретроспектива режиссера и выставка его графики и фотографии, которую сопровождала программа Monster Matinees из девяти кинокартин, оказавших на него неизгладимое впечатление. В их числе передовой по меркам 1963 года «Ясон и аргонавты» (из которого целиком вышел клип Бертона «Bones» для группы The Killers), «Путешествие к центру Земли» 1959 года и «Нечто» Ховарда Хоукса, больше известный по ремейку Джона Карпентера.
Комментарии
Подписаться