Прямая речь: Графф Рис

На этой неделе в Москве стартовал фестиваль документальных фильмов о музыке Beat. Один из самых занятных фильмов — «Сепарадо!», снятый лидером группы Super Furry Animals и успешным сольным музыкантом Граффом Рисом и начинающим режиссером Диланом Гочем. Совсем документальным фильм назвать нельзя, это скорее южноамериканское роуд-муви с фантастическими вкраплениями, путешествиями во времени и магией. Как говорят сами создатели, их фильм — это нечто среднее между «Клубом Буена Виста» Вима Вендерса и «Звездным путем». Так и есть, разве что еще с примесью типичного латиноамериканского сериала, в котором все оказываются друг другу родственниками.

В основу «Сепарадо!» легла абсолютно правдивая история одного из создателей фильма Граффа Риса. Еще в XIX веке его семье пришлось разделиться, и его дальний родственник Дафидд Джонс вместе с женой и детьми отправился в Южную Америку, в Патагонию, которая как раз в тот момент колонизировалась уэльскими жителями. После этого семьи не связывались почти сто лет, пока в 1974 году потомок Джонса, музыкант Рене Гриффитс не приехал обратно в Уэльс и не выступил по местному телевидению. Молодого Риса потрясла музыка родственника, смешавшего латинские и валлийские мотивы. Тридцать лет спустя уже состоявшийся музыкант Рис отправляется в Патагонию, чтобы найти коллегу и родственника, и документирует поездку на камеру. Из отснятых материалов и получился «Сепарадо!», рассказывающий и о семейной легенде, и о музыкальных традициях двух стран, и об истории колонизации Патагонии. Об остальных деталях фильма его главный герой расскажет пользователям Look At Me сам. А посмотреть «Сепарадо!» в рамках фестиваля Beat можно будет в воскресенье, 4 июня и во вторник, 7 июня в кинотеатре «35ММ».

У каждой семьи есть какая-то древняя история — я вырос с этой и всегда хотел узнать, правдива ли она. Меня всегда волновала история моих родственников, уехавших в Патагонию. Двоюродная сестра моей мамы показывала разные фотографии — она хранитель нашего генеалогического древа, или, как она сама говорит, генеалогического леса. Моим любимым снимком был портрет прапрадедушки Джона Джонса с ружьем в одной руке и кроликом в другой. Он был браконьером и проходил шестьдесят миль в день пешком.

Когда я в детстве увидел Рене Гриффитса по телевизору, это очень сильно на меня повлияло. Рене — крайне харизматичный музыкант; думаю, мало кого его песни не трогают с первого же раза. Как можно не заинтересоваться музыкантом, который выходит на сцену на лошади? Но на то, чтобы найти способ добраться до Патагонии, у меня ушли целые годы. В какой-то момент я оказался в Бразилии, где завершал работу над одним из своих альбомов и смог потратить несколько недель, чтобы, наконец, доехать. Изначально я просто думал сделать фоторепортаж и написать к нему комментарии, но вскоре стало ясно, что этой истории нужны живая картинка и музыка.

Фильм изначально был задуман как просто документальный. Я написал план для съемок и пытался сделать так, чтобы в реальности все шло по нему. Но я весьма неоднозначно отношусь к слишком серьезным рассказам, поэтому и придумал фишку с телепортацией, чтобы подчеркнуть абсурдность всей истории. В итоге все получилось довольно реалистично, правда, на монтаж у Дилана Гоча ушло целых шесть лет. Он придумал все эти хитрые эффекты, иногда там по шестьдесят объектов в кадре перемещаются. То есть это была целиком и полностью работа Дилана, очень трудоемкая и затратная по времени, а я только иногда проверял, как идут дела.

Одно из главных посланий фильма в том, что музыка — универсальный язык, с помощью которого все люди могут понимать друг друга. Мы можем вести музыкальные беседы с людьми, принадлежащими к разным культурам, даже если мы ничего друг о друге не знаем. Именно так я чувствовал, когда играл концерты в Патагонии. Это как делиться с людьми своим представлением о том, кем ты являешься, и несмотря на то, что по аргентинским или бразильским стандартам мой уровень владения гитарой довольно низок, они все равно понимали, что я хочу до них донести.

Еще одним поводом для съемок фильма было желание пересмотреть и узнать побольше об истории колонизации Патагонии жителями Уэльса. Об этом много писали в уэльских медиа, романтизировали, заездили тему до смерти, но нам хотелось узнать больше не только об Уэльском комьюнити, но и обо всем, что за его пределами. Какие там экологические проблемы, что осталось после свержения тоталитарного режима и геноцида коренных племен, который совершала аргентинская армия в XIX веке.

Мы старались задокументировать все что только можно всеми возможными путями: фото- и видеосъемка, звукозапись. Мы провели там всего пару недель, поэтому задачей было собрать информацию, а разбираться с ней уже потом. Кажется, мы до сих пор не разобрались со всем. Это вообще был чуть ли не самый изматывающий опыт в моей жизни. Мы вставали каждое утро с рассветом и работали до поздней ночи. Мы проехали больше тысячи километров в том голубом микроавтобусе, который вы можете видеть в фильме.

Самое мощное и болезненное воспоминание об этом туре — когда я отдал сумку со всеми своими сбережениями наличными незастрахованному каскадеру, который должен был упасть с лошади. Другое — когда на второй день съемок нашу главную камеру разбил рассерженный пингвин. Бюджет у нас был мизерный, приходилось все снимать на две маленькие цифровые камеры, так что потеря одной из них была критичной. Мы всего-то оставили ее на пару минут на штативе, чтобы снять немного пингвинчиков, а они вдруг взяли и набросились на нее.