Прямая речь: Архитектор Даниэл Бауманн
Швейцарский мастер паблик-арта и интерьеров рассказал MAG, зачем делать искусство на улицах и как сделать город интересным для его жителей
Даниэл Бауманн и его жена Сабина Ланг много лет занимаются архитектурой и общественными пространствами: с 1990 года они в своей особенной манере оформляют парки, улицы и музеи городов мира яркими орнаментами и смелыми и ироничными объектами. За больше чем 20 лет своей работы Ланг и Бауманн успели показать свои проекты жителям обоих полушарий.
В Москву Даниэл Бауманн приехал для участия в проекте «Бистро 16» (о проекте мы уже писали ранее), чтобы оформить в своей особенной манере корнер бара «Стрелка» и прочитать лекцию о своей работе.
После открытия проекта Бауманн поговорил с MAG о том, как делать город приятным для его жителей, важно ли нравиться публике и зачем искусство выходит на улицы.
Как и почему вы начали работать дуэтом? Что на это повлияло?
Это случилось достаточно давно — 21 год назад. Мы с Сабиной познакомились в баре. К тому времени мы уже оба были известными художниками. Так получилось, что мы влюбились друг в друга, и именно тогда началась наша совместная работа.
Сейчас очень много городов, похожих на город из игры «Sims»: всюду дороги, высотные дома. Там не сохранилось ничего человеческого
Есть ли у вас любимый город в плане оформления городского пространства?
В нашей работе всегда присутствуют две возможности: либо жить в выбранном нами городе и работать там же, либо только жить. Лично я предпочитаю города Южной Америки. Я уверен, что там бы смог остаться навсегда и продолжать творить. Именно там я по-настоящему погружаюсь в творчествь. Понимаете, там не приходится искать творческого вдохновения, оно всегда с тобой.
А какими, на ваш взгляд, будут города будущего?
Я был во многих городах и странах, но только в Токио у меня сложилось впечатление, что я в городе будущего. Этот город представляет собой очень красивое будущее. Но сейчас, к сожалению, очень много городов, похожих на город из игры «Sims»: всюду дороги, высотные дома, из-за которых совсем мало дневного света. В таких городах не сохранилось ничего человеческого, живого. Только один камень. Если это картина будущего, то нас ожидает много искусственного и ненастоящего.
Все эти высотки, построенные с помощью современных технологий, скоростные магистрали с огромным количеством машин. С первого взгляда все это помогает человеку, но такая польза и красота искусственны. Да, конечно, прогресс на лицо. Но как же человеческий фактор? Люди перестанут видеть небо и задохнутся от все большего количества машин. Я больше предпочитаю маленькие городки, где люди живут одним сообществом, все вместе. Там, где каждые 20 метров можно найти магазин, каждые 100 метров — ресторан. Мне больше нравится смотреть, как вот такие маленькие города постепенно разрастаются.
Как вы выбираете места для своих проектов? Расскажите, как вы придумываете проект. С чего начинаются ваши отели на крышах и висящие в воздухе лестницы?
Чаще всего мы получаем приглашения дизайнерских агентств. Но, по-правде говоря, выбор всегда происходит случайно. Конечно, если мы знаем, что в какой-то стране мы еще не были и люди еще не знакомы с нашим творчеством, то мы в первую очередь едем туда.
Мы все время куда-то спешим, а наши мысли заняты лишь ежедневной рутиной. Получается, что люди искусства живут в параллельном мире.
Мы всегда стараемся сделать понятной основную мысль инсталляции, чтобы люди не ломали голову над смыслом того или иного проекта. Каждый объект содержит в себе какую-то историю. Ее-то мы и пытаемся прежде всего донести до зрителей. В то же время, мы никогда не стремились к тому, чтобы люди просто смотрели на наши работы, как на произведение искусства. Самое главное — показать, как этот проект может взаимодействовать с окружающим миром, чтобы он был необходим в повседневной жизни людей.
Какие произведения искусства публика хочет видеть сегодня? Ведь отношения с современным искусством у обычных людей не очень простые.
Современное искусство имеет много направлений, и к большинству из них люди скептически настроены. Так же было и в прошлом: искусство, современное той или иной эпохе, часто вызывало недоумение у зрителей. Сейчас человечество можно разделить на две категории. Первая — это творческие люди: художники, писатели, композиторы, которые создают новые произведения искусства. Вторая категория — это обычные люди. К сожалению, творческий потенциал не может развиваться в современном мире. Наша жизнь расписана по минутам, которые строго распланированы. Мы все время куда-то спешим, а наши мысли заняты лишь ежедневной рутиной. Так и получается, что люди искусства живут в параллельном мире. В связи с этим, я думаю, сегодня люди ждут от искусства другого взгляда на мир, на жизнь. Искусство должно вытащить людей из рутины и предоставить им новую почву для размышлений.
Everland Hotel — отель на один номер с огромной кроватью и лаунжем — путешествовал по крышам главных городов мира, но больше всего запомнился парижанам, когда оказался на крыше Центра современного искусства Palais de Tokyo
Насколько то, что вы делаете — это паблик-арт? Как вы для себя понимаете этот термин?
Паблик-арт — это лишь одна, но, пожалуй, самая важная сторона нашей работы. Именно в этом направлении мы стараемся утвердиться. Если мы работаем с объектами, которые находятся на улице, то наша главная цель — преобразить их, проверить, насколько они функциональны и добавить то, чего им недостает. Сделать их неотъемлемой частью жизни людей. С другой стороны, если мы работаем внутри какого-то здания, то заостряем внимание на нескольких вещах: изучении плана этого здания, его истории, изучении того, как он располагается в пространстве. Например, если вы работает в белой комнате, похожей на куб, то вы не найдете в ней того, за что можно «зацепиться» во время работы. Вы не сможете, понять, как лучше направить свою работу, ведь комната, в которой вы работаете, абсолютно пустая! Никто не сможет понять смысл вашей работы. Мы с Сабиной больше любим вписывать свои работы в городской пейзаж, делать их понятными и общедоступными, нежели ограничить количество зрителей каким-то пространством.
Вам больше нравится ставить ваши объекты на улице или в музее?
Мы используем любую возможность показать людям свои работы. Если ты работаешь в ограниченном пространстве, у тебя больше возможностей, потому что там попросту не идет дождь. Преобразовать ограниченное пространство гораздо легче, чем открытое, где ты даже не знаешь с чего начать. В первом случае ты хотя бы можешь быть уверен, что твоя работа впишется в интерьер. Например, «Парящая лестница» в библиотеке Funacion PROА в Буэнос-Айрисе идеально подходила именно под то пространство и собрала в себе все возможные варианты пространственного решения. Ее можно было рассматривать как скульптуру, часть интерьера или просто как интересный замысел дизайнеров.
Какой проект был самым сложным для вас? Почему?
Самое сложно для меня — это проблемы, с которыми мы сталкиваемся во время реализации объекта. Конечно, сложным проектом был «Перемещающийся отель» («Everland Hotel»). Это был не просто проект. Проблема была в том, чтобы понять, как организовать внутреннее пространство, чтобы это был настоящий отель, а не просто объект искусства. А ведь сначала многие именно так рассматривали этот проект. А ведь это был самый настоящий отель, только не похожий на все остальные.
Кому-то настолько не понравился наш проект, что он приклеил лист бумаги с надписью: «Я не вернусь, пока вы не уберете это дерьмо!»
Вам вообще важно нравиться публике? Ведь все, что вы делаете, так или иначе зависит от общественного мнения.
Дело не в том, чтобы нравиться или нет. Для нас самое важное — посмотреть, какова будет реакция людей на тот или иной проект, и так понять, что происходит у них в мыслях, о чем они думают, чему отдают предпочтение. 99,9% людей сталкиваются на улицах с нашими работами, но они не знают, кому принадлежит этот замысел. Один из тысячи, возможно, воскликнет: «Да это же Даниель Бауман», но все остальные просто пройдут мимо. Они даже не задумываются о нас, не то что оценивают.
Есть ли у вас проекты, которые не были оценены?
Да, у нас были такие проекты. Например, одна из наших инсталляций в музее представляла собой стеклянную стену, на которой можно было рисовать. Кому-то настолько не понравилась эта идея, что он скотчем приклеил лист бумаги на эту стену с надписью: «Я не вернусь, пока вы не уберете это дерьмо!» Инсталляция со стеклянной стеной просто не отвечала взглядам того человека, вот он и разозлился.
Самое лучшее во временных инсталляциях — это ощущение зыбкости увиденного.
Чаще всего мы получаем письма от негативно настроенных людей. Они гораздо сильнее любят высказать свою точку зрения, нежели та часть людей, которая не испытывает отрицательных эмоций по поводу наших работ. Люди, которым по-настоящему нравится то, что мы делаем, предпочитают этого не говорить. А вот те люди, которых что-то не устраивает, очень любят сказать, проходя мимо: «Вот дерьмо!»
Работа Lang/Baumann на Стрелке
Какие проекты вам важнее — долговечные или краткосрочные? Зачем вообще создавать искусство ненадолго?
Для нас оба варианта возможны. Честно говоря, мы предпочитаем временное существование объекта. Во-первых, такая работа гораздо сложнее, чем если создавать что-то на долгий промежуток времени. Например, для воплощения такой идеи нельзя использовать весь материал, который сюда подходит, так как некоторые материалы сами по себе очень сложны и просто нет времени с ними разбираться. Во-вторых, качество и исполнение объекта гораздо выше. Нужно за короткий отрезок времени затратить гораздо больше сил. Сделать все, что возможно, иначе какой смысл делать такой проект? Как результат — технические составляющие объекта получатся совершеннее. Я считаю, что самое лучшее во временных инсталляциях — это ощущение зыбкости увиденного. Зритель чувствует себя особенным, ведь он видит то, что больше не повторится. Скоро тот или иной объект исчезнет и от него останутся только полученные впечатления.
Интервью — Саломея Лаврентьевайте
Комментарии
Подписаться