Номер четыре: Отчет с открытия 4-й Московской биеннале современного искусства
Террористы, собаки из хрома, горящая Европа, космос, верблюды, противогазы и все остальное, что увидел корреспондент Look At Me на открытии
Корреспондент Look At Me отправился на открытие 4-ой Московской биеннале современного искусства, сфотографировал самое интересное, что увидел и попытался передать увиденное словами. Оказалось, что все совсем не так, как ожидалось, но довольно хорошо и совершенно точно — must see.
Площадки
На строящуюся экпозицию в ARTPLAY я приходила за неделю до открытия Московской биеннале, и тогда завод «Манометр» ничем не напоминал арт-площадку, а скорее походил на обычную московскую стройку с сильным запахом краски, трудолюбивыми гастарбайтерами, которые отдыхали тут же — в контейнерах во внутреннем дворе — и павильонами, в которых толком еще ничего не было, кроме бумажек с именами участвующих художников. Говорили, что еще днем 22-го числа половины экспозиции не было. Действительно, выставку на ARTPLAY дооткрывали по частям уже в процессе открытия, что, как ни странно, вообще не отразилось на экспозиции — выглядело все одинаково свежо и здорово, правда, не без заминок с пропажей света и звука.
Само открытие биеннале проходило в ЦУМе, на пятом этаже которого находится, наверное, только десятая или двадцатая часть того, что привезли в Москву в рамках Основного проекта. Одновременно с открытием биеннале в ЦУМ на презентацию своего нового аромата приехал дизайнер Том Форд, и многие путали события, не доходя до лифтов. На небольшой площадке в ЦУМе разместился видео-арт, несколько инсталляций, скульптур и картин.
Открытие в ЦУМе
Взгляд как-то сам собой падал на инсталляцию из тридцати хромированных собак, которую индийский художник посвятил ядерному взрыву в Хиросиме: рядом с собаками бегущей строкой шел текст из воспоминаний одного из очевидцев японской трагедии — на английском языке, а на собаках горело табло обратного отсчета. Этой известной инсталляции, объехавшей выставки по всему миру, уже четыре года.
Прямо напротив — циничная инсталляция турецкого художника о терроризме из плоских черно-белых фигур. Фигур — восемь, среди них собаки, взрывной техник, солдат, девочка, смертник и его жена в инвалидном кресле. По замыслу художника они — часть классической математической загадки «Переплыть реку», которую каждый ребенок встречал в книжке типа «Занимательной математики»: только вместо мирных героев — участники террористического акта, а вместо козла с капустой — смертник, которого нельзя оставить с подозрительной сумкой, или солдат, которому запрещено ехать с семьей смертника. Трудно понять, насколько жуткие вещи рассказывает эта работа, пока не прочитаешь аннотацию, и это, конечно, большой аргумент в пользу сопроводительных текстов на выставке.
Поблизости висели две ироничные картины Кейси МакБи о капитализме в сельских ландшафтах: человек, одетый по офисному дресс-коду, фиксирует какие-то данные, окруженный деревенскими хрюшками, или клерки из Сити или с Уолл-cтрит едут на повозке, запряженной коровами. Инсталляция «Микрофон» с ретромикрофоном и направленным на него софитом просто и как-то очень изящно изобличала феномен популярности: почти каждому по какому-то внутреннему желанию хотелось подойти к микрофону и встать в освещенный круг. Рядом же шумел и летал какой-то непонятный объект, больше всего похожий на спутник Google Earth: он снимал напечатанную на полу карту города и передавал данные на висевший поблизости экран.
Тиви Сантош «Обратный отсчет»
Задержаться на выставке в ЦУМе долго не получится, она и не для этого была придумана — здесь сказали вступительное слово организаторы биеннале, и в этом была, наверное, основная роль места. За самым громким и важным нужно будет ехать на ARTPLAY. Там экспозиция разместилась на двух этажах, толпились все, правда, как и всегда, на балконе у фри-бара.
Экспозиция в ARTPLAY
Сделать большую выставку из восьмидесяти довольно разных художников, в которой будет удобно ориентироваться, — сложно и муторно, потому что надо придумывать какой-то простой маршрут, где большая инсталляция не перетянет на себя внимание от маленькой скульптуры, а видеоарт переключит зрителя с живописи. У Вайбеля и, главным образом, его ассистентов это получилось: здесь много работ, нескучно, легко ориентироваться и просто переключаться с одного на другое. Выставка, правда, смотрится на одном дыхании. Самое интересное, конечно, что очень многие привезли что-то неожиданное: Ай Вэйвэй — видеоарт, Нео Раух — не только живопись, но и скульптуру, Bernadette Corporation — инсталляцию, хотя казалось бы. Но новых медиа, как и обещали, действительно было предостаточно, и скульптуру с живописью разделяли медитативные павильончики со скамейками для просмотра видео и темнее темного комнаты, где можно было рассматривать мерцающие огоньки или прислушиваться к голосам.
Видео
В одном из таких темных павильончиков шла инсталляция «Синего супа» — бесконечно плывущая вверх на космическом фоне и звездном небе гора — простая, но очень гипнотизирующая штука. Алина Гуткина показывала свое видео «Тревожные состояния» с видеорядом с детьми и северными пейзажами и пугающими монологами о потаенных страхах и кошмарах. Так же беспричинно тревожно становилось от видео одного голландца, снятого в холодной гамме, где вихрастый мужчина средних лет играет на рояле посреди реки и читает на пролетающем мимо самолете «This is not enough». Автор перформансов Кейт Гилмор привезла в Москву видео со своего перформанса с черной краской: на видео Кейт пытается поставить емкости с черной краской в белый шкаф на белые полки, расплескивает все и растерянно начинает двигать ведра заново. Еще одно трогательное и абсурдное видео подготовила среди четырех своих работ Розанджела Ренно: вообще в Москву она привезла четыре видео, но смотреть интересно только одно, главным образом, из-за дурацкого текста субтитров.
Видеохудожник Айзек Джулиен, который обычно показывает медитативные видео на трех больших экранах, приехал сам и привез на Московскую биеннале свое признание в любви китайскому кино. В главной роли его видеоарта — Мэгги Чун, игравшая главную роль в «Любовном настроении», а само 45-минутное видео было похоже на скетчи к высокобюджетной постановке Чжана Имоу. На открытие приехал и сам Джулиен — огромный улыбчивый и очень харизматичный негр с большой золотой цепью на шее.
Видеоарт Айзека Джулиена
На меня в который раз какое-то необъяснимое гипнотическое действие оказало очередное степное видео международно признанной казашки Алмагуль Менлибаевой — проект о женственности, пустынных ландшафтах, советских и языческих мифах и женщине как природе. А Ай Вэйвэй разочаровал: его «Второе кольцо» по воздействию и рядом не валяется с его инсталляциями. Кажется, в таких случаях говорят, что простота хуже воровства, но этот видео-арт и правда смотрелся каким-то бедным братом рядом со всем, что делал в последнее время Ай Вэйвэй.
Видеоарт Алмагуль Менлибаевой
Инсталляция
Экспозиция на ARTPLAY начинается с взбалмошной инсталляции российских художников Electroboutique с бредовой инструкцией встать в круг напротив гигантской газовой маски с телевизором и раздеться до пояса. Рядом — зеркальная инсталляция Йеппе Хайна, обычный лабиринт из зеркал, рядом с которым постоянно бродили люди с фотоаппаратами в охоте за расщеплением отражений. В темном павильончике по соседству оказалась световая инсталляция, больше всего похожая на рождественскую гирлянду, переливающуюся сильно после наступления Нового года, когда уже все уснули — при всей своей примитивности выйти из комнаты никому не удается раньше, чем через несколько минут.
Инсталляция Electroboutique
С «Премии Кандинского» из ЦДХ на биеннале попал проект российской художницы Надежды Анфаловой «Космодвор»: художница помещает фрагменты советских детских площадок, выстроенные как части космических кораблей, в действительно космический ландшафт. Фотомонтаж, но очень интересно, особенно учитывая, что на биеннале есть и оригинал с детской площадки, и сама площадка — из песка. В инсталляции «Стальной путь» Кристофа Шлигензифа — шкафчики из всем знакомых раздевалок колледжей и спортзалов с проделанными в них дырками Look Here, внутри которых небольшие фрагменты видео, разобраться в которых можно, только сильно прищурившись и не толпясь в небольшой комнате. А россиянка Марина Алексеева сделала четырехстороннюю медиаинсталляцию об одной семейной паре в комнате — появляющаяся проекция видна только с одной стороны, и одни зрители видят, как пара ссорится, другая — как они бесятся или танцуют.
Самая, наверное, темная инсталляция из всех — авторства Сьюзен Хиллер: в подсвеченной синей комнате, где можно двигаться только на ощупь, из тысяч наушников звучат рассказы и цитаты из книг на десятке языков, никак не связанные друг с другом. Сомнамбулические потоки зрителей как-то пытались вникнуть в происходящее, хватаясь то за один наушник, то за другой, но вся обстановка открытия совсем не располагала к чему-то методичному и сосредоточенному.
Инсталляция Надежды Анфаловой
К девяти часам в ARTPLAY как раз открыли левый отсек: именно там готовились инсталляции Ричарда Гамильтона и бунтарей Claire Fontaine. Один из самых больших объектов в этом зале — инсталляция «Карта» Каталины Бауэр: Каталина изобразила карту мира с помощью полиэтиленовых мешочков с водой, часть из которых почему-то пожелтела — вообще интересно, что станет с этими мешочками к самому концу выставки. Слева от «Карты» как раз висели работы Гамильтона, который стал легендой при жизни и умер в уже очень почтенном возрасте совсем недавно — меньше месяца назад. Гамильтон представил поэтапную карту захвата Палестины Израилем — то есть работа так, конечно, не называется, но, сравнивая территории со временем, по-другому назвать его тетраптих язык не повернется. Трогательный и одинокий зеленый глобус — еще одна вариация на тему географии от европейской художницы Анны Марты Овераа: на ее зеленом глобусе видна лишь Европа, и даже не она целиком, а только ее часть.
Работа Анны Марты Овераа
В соседней комнате только заканчивался монтаж большой работы хулиганов Claire Fontaine под названием P.I.G.S.: четыре европейские территории — Пиренеи, Италию, Грецию и Сардинию (начала названий и образуют слово PIGS) — выкладывали спичками, а в конце должны были поджечь инсталляцию, чтобы на белой стене остался большой горелый след. Claire Fontaine неоднократно поджигали лозунги, и это их далеко не первый опыт, но с московской инсталляцией они немножко недорассчитали время. Во время открытия монтажник все еще стоял на стремянке, внизу была огромная коробка спичек, а в узком коридоре за инсталляцией демонстрировали вдохновляющее видеообещание будущего пожара.
Инсталляция Claire Fontaine
Больше всего народу толпилось у инсталляции с игровым автоматом, которую предваряли дорожки из паспортных обложек, шедшие по стенам и полу в самых непредсказуемых местах. Вообще география на этот раз интересовала художников не на шутку: Тинтин Вулия в своем проекте «Искус» придумал игровой автомат, встав за который можно было бы вытянуть паспорт какой-нибудь страны. С одной стороны, конечно, вытянуть можно, с другой — автомат он и есть автомат, что потратишь в нем всегда больше, чем выиграешь.
Инсталляция от художников, которых я очень ждала на биеннале — EVOL, оказалась лучше, чем я думала. Часто художники привозят в Москву старые или переделанные старые работы: и я боялась, что встречу опять же что-то, что уже видела: EVOL прославились в блогах в прошлом году своими расписанными под здания электрическими блоками, мусорными контейнерами и прочими незаметными объектами городской жизни. А они построили город из белого гипсокартона, спроецировав на фигуры фасады домов города. Невысокая и не очень большая инсталляция была одной из самых интересных вещей на биеннале.
Самое большое разочарование — это совсем крошечная по эффорту работа Олафура Элиассона: понятно, что от биеннале со скромным бюджетом трудно ждать каких-то очень захватывающих проектов, но простенький неон-арт Элиассона, наверное, ни в какие ворота не лезет. От Bernadette Corporation тоже ожидались бойкие видео и революционные настроения, но они как-то очень легко посмеялись над массовой культурой, выложив на собственной книжной полке книги-бестселлеры в собственной обложке, среди которых Коран, «Моби Дик», «Вопль», кажется, путеводитель или книжка кулинарных советов. Повторился и другой важный гость биеннале Джим Кэмпбелл: то, что выставляют в Москве, — маленький кусочек из того, что в прошлом году можно было увидеть в Нью-Йорке. Впечатление, ну, как — вот, смотрите, гигантский пирог, а вот его крошечный кусочек. С другой стороны, и на том спасибо. И напоследок, в бесконечном ряду инсталляций — вот, оказалось, чего на самом деле было больше всего на биеннале — индонезийское современное искусство: важный индонезийский художник Харсоно выставил свой проект «Переписывая стертое» и видео с перформанса в этих декорациях, работу прошлого года.
Живопись и скульптура
Еще в Основном проекте биеннале было много скульптуры. Итальянец Паоло Грассино привез печального металлического человека, рассеченного балками насквозь, а Нео Раух — помимо двух больших картин (одна из них в палитре дельфтского фарфора) — меланхоличную скульптуру «Кентавр», где не лошадиное тело прикрепляется к античному герою, а современный мужчина средних лет волочется с двумя канистрами на ногах и с хвостом собаки. Элмгрин и Драгсет привезли три работы, где на античные скульптуры надели гольфы и джинсовые шорты, а Анна Мария Майолино выставила арт-фотографии в ч/б и две монохромные кучки по соседству. Валерий Чтак, который заставил свой небольшой павильон картинами на стенах и потолке, только на пол, хоть и обещал, холсты не побросал. Фотохудожник Стэн Дуглас привез глянцевые фотографии дам среднего возраста в нарочитом ретростиле и черно-белой гамме.
Скульптура Паоло Грассино
В одной комнатке с работами Таисии Коротковой о воспроизводстве и технологиях — две впечатляющие работы художника Манабу Икеда: одна, правда, не такая впечатляющая, потому что небольшая, а другая — его детально прорисованная графика — как-то забирает сразу и на несколько минут. Фабиан Маркаччо привез две аляповатые работы: одну — на холсте и одну — скульптуру как будто из декораций exploitation movie. А другой японец Юкен Теруя, известный тем, что вырезает бумажные объекты из обыденных вещей, — вырезал деревья из бумажных пакетов McDonald's: получилась работа о лесе, бумаге и переходности состояний из одного в другое.
Картины Таисии Коротковой
Как-то совсем отдельно висела совсем небольшая работа Герхарда Рихтера — «Сентябрь». Ужасно не хочется быть человеком, который хвалит, потому что все вокруг уже похвалили, но от работы Рихтера у меня осталось какое-то смутное и самое недосказанное ощущение, она гипнотизирует даже с десяти метров. Горящие башни во время самого громкого теракта — тема скользкая и опасная, потому что общее место. У Рихтера получилось нарисовать что-то очень сильное и при этом легкое и плавное, и, в общем, понятно, почему от него все без ума. До этого я видела картины Рихтера живьем только один раз: в Мраморном дворце Русского музея в Петербурге — там собрана сотня его знаменитых черно-белых размытых портретов всех на свете: от писателей-классиков до ученых. И точно так же там его работы, видные через коридор, притягивали за десятки метров, и хотелось тут же подойти и рассмотреть все до деталей. Тогда у портретов я, которая проходит экспозицию музея в среднем за полтора часа, стояла без движения минут сорок.
Картина Герхарда Рихтера
Всё сразу
За два с половиной часа бесконечного брожения, чтения аннотаций и просмотров в темноте болит голова, но как-то очень приятно устают ноги от большой площадки, и хочется смотреть еще — хороший признак. Вообще от Московской биеннале каждый раз ощущения похожие, как от Московского кинофестиваля. Многие ругают программу и кураторов, что не тех пригласили, потом зрителей, что чавкают и ничего не понимают, потом общий уровень культурной жизни в Москве, а потом в Нью-Йорке и Лондоне и бла-бла-бла, все мы знаем, что с чем и как обычно сравнивают. Но когда я сидела в залах Московского кинофестиваля и смотрела крутые фильмы у кого-то на голове, было какое-то дурацкое ощущение праздника. То же самое из биеннале, про которую понятно, что это совсем локальная история, каждый раз — эксперимент на выживание и вообще скорее большая и хорошая выставочная программа, собранная кураторами из того, что получилось довезти, сделать в срок и с теми, с кем вышло договориться на довольно трудных условиях. Сейчас, когда только открылся Основной проект, понятно, какой на самом деле большой будет вся программа — и что как минимум ближайшие две недели в городе будет происходить очень много чего. И при всех минусах, цифрах бюджетов и заминках совсем не хочется ругаться, что выставка открывается в момент монтажа, а работа Рихтера всего одна. Очень много всего зашевелилось разом, и от этого просто очень приятно.
Комментарии
Подписаться