Марина Абрамович, художник

В прошлую пятницу в «Гараже» открылась персональная выставка Марины Абрамович «В присутствии художника» — самая большая выставка известной перформансистки за всю ее жизнь. Look At Me поговорил с Мариной Абрамович о страхах, доверии к зрителям, видеоиграх и Леди Гаге.

О зрителях и доверии

Понимаете, публика для меня очень важна. Великая американская танцовщица Марта Грэм как-то сказала: «Где бы ни танцевал танцор, это святое место». Для себя я переиначила эту фразу так: «Где бы публика ни находилась, это святое место». Для меня зритель — тот, для кого все и делается. Даже если я читаю лекцию и вижу, что кто-то уходит или не слушает меня, у меня начинается что-то типа желудочной боли. А если оказывается, что зритель просто ушел в туалет и затем вернется, мне сразу становится легче.  

Моя власть в перформансе зависит от моей способности влиять на каждого в отдельности и отдаваться зрителям на сто процентов. Я всегда вспоминаю слова Брюса Наумана, который сказал: «Искусство — это вопрос жизни и смерти». Звучит немного мелодраматично, но для меня это правда. И это означает, что только тогда, когда ты делаешь что-то на сто процентов, этого будет достаточно. Все, что, ты делал меньше, чем на сто процентов, бесполезно — публика как собака: она чувствует страх и неуверенность и просто уходит. Тогда все пропало. Только когда я уязвима на сто процентов и доступна для публики, я чувствую всю глубину, которая мне открывается.

Об опасности

Мои ранние перформансы были другими, и я действительно очень рисковала. Тогда я только начинала как художник. Мне было всего двадцать один год, два, три, когда я делала все ранние работы, которые были сопряжены с болью. Но я должна была знать, что такое боль, должна была побороть страх боли в себе. Я должна была понять, что публика может убить тебя, если ей дать такую возможность.

---

«Я должна была понять, что публика может убить тебя, если ей дать такую возможность»

---

Такова правда, но убить может не каждый. Я давала им возможность это сделать, используя в перформансах пистолет, нож, лезвия. Я была тогда довольно молодой и исследовала эти пугающие вещи. Позже я поняла, что можно воодушевить зрителей и сделать их лучше, чем они были до перформанса. Это то, что я делаю сейчас, но мне понадобилось очень много времени, чтобы этому научиться. Мне пришлось пережить тяжелый период, чтобы понять, что я по-настоящему могу изменить дух не только свой, но и окружающих, что он может стать положительным, а не отрицательным. Но для этого мне понадобились десятилетия труда.

Экспозиция выставки Марины Абрамович в Москве

О выставке в МоМа и Леди Гаге

Сейчас неприсутствие — это тоже феномен, на прошлых перформансах такого не было. Прежде всего это заслуга и вина интернета. В противоположных частях света были интернет-кафе, в которых транслировался мой перформанс The Artist is Present. Была даже безумная видеоигра на тему моего перформанса. 

---

«Леди Гага привнесла мейнстрим в мою работу: начали приходить юноши и девушки, которые до этого вообще не ходили в музеи»

---

Я присутствовала и рядом со всеми интернет-пользователями, а потом внезапно для себя стала частью мейнстрима: про выставку писали в The New York Times, почти во всех городских журналах. Когда я придумывала перформанс в МоМа, я хотела, чтобы выставка была большой, но не думала, что начнется такой ажиотаж. Большую роль в этом сыграла и Леди Гага: я никогда не встречала ее в жизни, и вот она пришла на мой перформанс, а за ней пришли толпы тинейджеров, которые прочитали в каких-то подростковых журналах, что Леди Гага сходила на мою выставку и ей понравилось. И так Леди Гага привнесла мейнстрим в мою работу. И это отлично, потому что ко мне начали приходить юноши и девушки, которые до этого вообще никогда не ходили в музеи. Я чувствовала их энергетику, они приходили не раз и не два, а продолжали приходить день за днем и стояли в этой очереди. Стать частью мейнстрима для меня — это цель искусства в целом. Для того, чтобы вдохновить людей и достучаться до них, все средства хороши.

О самом длинном перформансе в жизни

Искусство перформанса очень нематериально. Оно как музыка — оно об энергии и не оставляет после себя никаких физических следов. Когда я делала «В присутствии художника», это были самые минималистичные вещи в моей жизни. Вначале было только два стула и стол между ними, потом и стол убрали. Люди плакали, они стояли там часами в очередях, приходили снова и снова, ночевали в музее. Это не просто фокус-покус какой-нибудь, я не сижу и не изображаю из себя шамана. Когда это длится три месяца, то это становится твоей жизнью, единственной реальностью, которую ты знаешь. 

---

«Если жизнь быстра, искусство должно быть медленнее и медленнее»

---

И вот ты чувствуешь себя слепым человеком, который вдруг прозрел. Ты стал чувствовать запах тех вещей, которых ты раньше не чувствовал. Все осветилось и стало другим. Ты чувствуешь энергию человека, который сидит напротив тебя, его душу. Окна как будто бы открыты, и вы видите правду, но каждый по-своему. В нашей жизни у нас ни на что нет времени. Все быстро, все носятся с айфонами и блэкберри. Мы умеем столько всего, но что мы совершенно точно не умеем — это сесть спокойно и найти контакт с самим собой. Мое предложение для современности: если жизнь быстра, искусство должно быть медленнее и медленнее, чтобы публика видела, что есть другая жизнь. 

Экспозиция выставки Марины Абрамович в Москве

О страхах и преодолении себя

Мы имеем дело с простыми вещами, с которыми имеет дело любой художник. Мы всегда говорим о страхе боли, страхе страданий и страхе смерти — о трех важных вещах для моей работы, которые я знаю, как показать в своих перформансах. И создаю ситуации, в которых публика может посмотреть на меня, как на зеркало. И если я могу пройти сквозь эти трудности, то и они смогут. Я являюсь для них своего рода примером. Я не делаю этого в обычной жизни, потому что мне нужна энергия перформанса, энергия публики, чтобы расширить свои границы.

---

«Каждый раз, когда я сажусь в самолет
и за иллюминатором буря, а самолет трясется, я готова писать завещание»

---

Я бы соврала, если бы сказала, что у меня нет страхов, когда я делаю эти вещи. Это не правда. Я могла бы сказать, что у меня нет страха смерти, но каждый раз, когда я сажусь в самолет и за иллюминатором буря, а самолет трясется, я готова писать завещание.

В этом правда: одно дело — идеальная чистота разума на перформансе и другое дело — настоящая жизнь, они всегда отличаются. Потому что в перформансе у меня невероятное состояние разума из-за энергетики публики. В обычной жизни — обычные чувства и одиночество. В перформансе ты учишься, как справляться со страхами, но учиться этому очень долго, и нельзя научиться на всю оставшуюся жизнь.

В моей жизни важно показать публике мои внутренние противоречия, потому что они могут соотнести свою жизнь с моей. У каждого есть противоречия. Сейчас я как монах в одной и той же униформе — хожу в ней уже десять дней, но когда интервью закончится, закончится и весь эксперимент — я пойду в отель и как обычный человек приму душ и переоденусь.

О слабостях

И при всем при этом я люблю моду, люблю шоколад, люблю плохие книги, дерьмовые фильмы и валяться в кровати. Это все настоящая жизнь. И с публикой важно делиться не только самым важным, но и этой херней. Так зрители свяжут себя со мной: ты не просто суперзвезда, у которой все идеально, это вранье. Важно показывать вещи, которых ты стыдишься.

---

«Ты не просто суперзвезда, у которой все идеально. Важно показывать вещи, которых ты стыдишься»

---

Я как любой нормальный человек, устав, смотрю по телику все, что бы там ни шло — даже самые тупые вещи. Мне приносят шоколад в номер, и я радуюсь, когда мне не надо делать никаких упражнений, если это не обязательно. Я женщина и люблю красивую одежду, люблю сплетничать — в общем, люблю всю эту дребедень и ярмарку тщеславия. Больше всего мне сейчас, правда, хочется в душ.

Анекдот о перформансе

Напоследок, чтобы не казаться такой пафосной и серьезной, расскажу вам анекдот: 

— Знаете, сколько нужно художников-перформансистов, чтобы вкрутить лампочку? 

— Я не знаю, я был там только шесть часов.

Читайте также:

Фотографии с выставки — Ксении Колесниковой