Трудности перевода, красная дорожка и стакан виски: Как я работала на кинофестивалях
«Любой фестиваль — это перманентный факап»
Look At Me продолжает рассказывать о молодых героях, которые добиваются чего-то сами. Сегодня в рубрике «Личный опыт» отборщик короткометражных фильмов ММКФ (Московского кинофестиваля) Наиля Гольман рассказывает, как она работала на кинофестивалях и что из себя представляет фестиваль изнутри. Как работают синхронисты, зачем киношники ходят на фуршеты и почему вся техника ломается в самый ответственный момент — обо всем этом пойдет речь в рассказе Наили для Look At Me.
Наиля Гольман, журналист и киновед
Работала ассистентом Кирилла Разлогова, титровальщиком, синхронистом и администратором зала во время показов ММКФ, 2morrow, 2-in-1, Beat Film Festival и в киноклубе на «Винзаводе»
Об учебе во ВГИКе и первой работе ассистентом
На третьем курсе киноведческого факультета ВГИКа меня охватила паника — до меня наконец дошло, что с дипломом киноведа тебя никуда не распределят и такой графы наверняка нет на HeadHunter, и вообще надо как-то очень постараться, чтобы тебе платили деньги за то, что ты просто смотришь кино и читаешь интересные книжки или сидишь в библиотеке неделю, чтобы написать большой скучный текст. Примерно тогда же у меня появилась первая работа на фестивале — должность личного ассистента программного директора ММКФ и известного киноведа Кирилла Разлогова, который был моим мастером в институте.
Я научилась улыбаться четырнадцать часов в сутки, не стесняться есть на фуршете и постоянно говорить «спасибо»
Работая ассистенткой Разлогова, я занималась его расписанием, билетами, аккредитациями — на деле всегда получалось, что и чем-нибудь еще. Организация пребывания в Москве группы из двадцати человек, говорящих на разных языках и жалующихся на все предоставленные условия, нахождение зала для какого-нибудь мастер-класса, сопровождение гостя, который не вовремя появился, и его некому перепоручить, поиск столов, стульев, микрофонов и досок с маркерами в кинотеатре «Октябрь» в разгар какой-нибудь премьеры. Иногда, кажется, даже перепадало взять интервью или написать заметку в газету фестиваля. За это время я приобрела кучу навыков — улыбаться четырнадцать часов в сутки, не стесняться есть на фуршете, когда видишь еду в первый раз за день, постоянно говорить «спасибо» всем, с кем ты работаешь, держать в голове тонну информации, которая очень важна примерно два часа, а потом ее можно выкидывать. Все записывать (ВСЕ записывать!), брать трубку в любое время суток и сначала пытаться решить проблему, а только потом уже думать, твоя ли это проблема. Все это было супердинамично, увлекательно и очень мне нравилось.
Наиля Гольман на работе во время кинофестиваля
Я работала потом личным ассистентом с другими людьми, и это было дело довольно тухлое. Один раз я попыталась устроиться в офис чем-то вроде секретарши — когда через два месяца меня оттуда довольно некрасиво выставили по причинам, никак не связанным с качеством моей несложной и талой работы, я была только рада. Оказалось, что упорядочивать что-то, что ты не любишь и не знаешь, очень скучно. К тому же, многие тридцати- и сорокалетние люди почему-то вообще не в курсе, что такое гугл-календарь, гугл-документы и экономия времени посредством всех этих нехитрых вещей — в отличие от моего первого начальника, которому, на секундочку, за шестьдесят. Или у них нет чувства юмора. Или у них есть еще какой-то кардинальный недостаток. Или они не знают ничего про кино. В общем, в какой-то момент стало понятно, что дело не в том, что мне нравится быть ассистентом, а в том, что мне нравится быть на кинофестивале.
О режиме работы на фестивале и людях, которые этим занимаются
Тогда же, три года назад, я начала заниматься короткометражками. Два-три месяца в году я вместе с другими «вспомогательными» отборщиками смотрела и выбирала фильмы, а потом, собственно, становилась ассистентом и на пятнадцать дней окуналась в безумие с минимумом сна и еды, после которого отсыпалась двое суток, уезжала куда-нибудь из Москвы, а через месяц шла получать зарплату. Она была не то чтобы велика, но и не волновала меня сильно, потому что тогда я жила с родителями и в деньгах не очень нуждалась. Это скорее был бонус — можно было, например, снять на месяц комнату и купить платье. Через три года я вошла в состав отборочной комиссии как отборщик короткого метра.
Быть только сотрудником фестиваля невозможно, если ты не рантье и не Рокфеллер
Когда незнакомые люди меня спрашивают, где я работаю, я обычно говорю, что МКФ — моя главная работа. «Главная» — неизбежное уточнение, потому что быть только сотрудником фестиваля невозможно, если ты не рантье и не Рокфеллер. Несколько самых крупных фестивалей в мире могут позволить себе постоянный штат, все остальные работают сколько-то месяцев в году и платят не зарплату, а гонорар. То есть ты получаешь все деньги в один прием через какое-то время после окончания фестиваля, и прожить на них год до следующего гонорара, естественно, невозможно. Никто и не рассчитывает на фестиваль как на единственный источник дохода — теоретически, если тебе вдруг взбрело в голову работать только на кинофестивале, но надо как-то себя обеспечить, придется очень постараться, чтобы вписаться в штат всех фестивалей, которые происходят в твоем городе, а скорее всего, и в других. Это случается, например, с переводчиками, титровальщиками или организаторами — людьми, которые выполняют работу, специфически не связанную с конкретным фестивалем.
Короткометражный фильм Clear Blue, выбранный среди многих Наилей для участия в кинофестивале
Но вообще говоря, работая с полной отдачей на фестиваль, никакой по-настоящему нормальной работы ты себе позволить и не сможешь — мало работодателей возьмут тебя на полную ставку, когда ты придешь к ним и скажешь: «Вы знаете, я вообще-то не очень знаю, как делается этот ваш бизнес, но мне надо так, чтобы денег на жизнь хватало и чтобы с февраля по май вы меня иногда на пять-десять дней в командировки отпускали и раз в неделю на заседания, в июле я месяц вообще к вам приходить не смогу». Это будет уместно только в какой-то смежной сфере, где график строится по тем же законам, и надо еще умудриться так устроиться, чтобы можно было себе позволить работу на большом фестивале, когда ты с февраля работаешь за деньги, которые получишь только летом. Возможно, конечно, кому-то где-то дают авансы, но со мной этого пока не случалось.
О сломанной технике, опаздывающих копиях и администраторах зала
Есть организации с постоянным штатом, которые целенаправленно занимаются фестивалями круглый год, и я думаю, у этих людей стальные нервы. Потому что фестиваль (и вовсе не обязательно связанный с кино) — это, во-первых, всегда разовое событие, а во-вторых, перманентный факап. Когда я пишу здесь «фестиваль», я имею в виду любую выставочно-организационную деятельность. Я не работала на книжной ярмарке, на биеннале или на неделе моды, но думаю, что это происходит так везде. Гостей всегда теряют, переводчики всегда опаздывают или оказываются людьми, не говорящими грамотно даже на русском, мероприятия всегда задерживаются, то, что должны прислать по почте, хоть раз да застрянет на таможне. В случае с кино добавляется главный неиссякающий источник проблем: носители, на которых записан фильм, и аппаратура, которая умеет или (как правило, внезапно) не умеет их воспроизводить.
Публика на кинофестивалях в Каннах, Карловых Варах и Сочи
За эти три года я попадала на несколько фестивалей в разном качестве — титровальщиком, переводчиком, девочкой на побегушках, в службу работы с гостями. Однажды мне досталась восхитительная должность администратора зала, о существовании которой я до этого вообще не знала. Администратор зала — это такой человек, который просто есть. Он существует на случай, если что-то пойдет не так, и выполняет функцию связующего звена: если зрители смотрят фильм, и вдруг, допустим, накрылись субтитры, дело администратора — быстро пригнать людей, которые все починят. Если у говорящего вступительное слово нет микрофона, нужно подойти и дать ему микрофон. Самое крутая твоя обязанность в этом случае — смотреть, когда все уселись на места, подниматься в будку к механикам и говорить «начинаем». Если ты работаешь в большом зале «35 мм», то это делается через специальную дверку в стене, где надо набрать код и сказать «начинаем» в микрофон. Устраиваться на такие должности за аккредитацию — идеально, потому что ты обязан сидеть в зале и смотреть кино, на которое, при удачном стечении обстоятельств, и сам бы с радостью пошел.
О работе синхронного переводчика, французском языке и стакане виски
Еще есть довольно показательная история про мою карьеру спонтанного синхронщика. Вообще, читать синхронный перевод — несложная, интересная и приятная работа, которую я очень полюбила, но сделать ее по правилам мне ни разу пока не довелось.
Летом подруга, работавшая в киноклубе, позвонила мне и попросила приехать к ним на следующий день прочитать текст к фильму, который только что привезли. По-хорошему, человек, который читает синхронный перевод или пускает титры под фильм, должен иметь возможность посмотреть фильм заранее и готовый файл с текстом, разбитым на титры, чтобы прикинуть, где что и как, с какой скоростью разговаривают люди, на каком языке и про что кино. Титры к фильму обычно оформляются так, как мы видим их на экране, плюс тайм-код. То есть это не пьеса, и, не видя фильма, ты можешь только гадать, кто именно произносит реплику — имен персонажей в правильном файле субтитров нет.
Много дел можно делать безразлично или из-за гонорара, но с кинофестивалями все обстоит как-то иначе
Кино, которое они показывали, посмотреть заранее было нельзя, и оказалось к тому же, что английскими титрами оно не снабжено. Шло все это на французском языке, который я знаю на уровне пятого класса, и в качестве сюрприза прилагался в середине непереведенный кусок на языке, который я даже примерно не могу понимать. То есть местами пришлось читать текст наугад — перед тобой русские предложения, а что герои говорят на экране, ты можешь только примерно догадываться, и когда начинается совсем незнакомый язык, непонятно, что делать — то ли читать русский текст дальше, как есть, то ли остановиться и просто его пропустить. Меня спас тайм-код, по нему было понятно, что перевода на этот кусок просто нет. Но ориентироваться по тайм-коду всегда невозможно, банально не успеешь посмотреть на экран, текст и часы столько раз, сколько нужно, если персонажи говорят с нормальной скоростью. В итоге мне дали щедрый стакан виски, и, кажется, все остались довольны, хотя, думаю, если бы загадочный кусок был переведен, пара важных деталей в сюжете картины встали бы на свои места.
Публика на московских кинофестивалях
О волонтерстве, рубке механика и голом энтузиазме
Вторая часть истории случилась уже этой осенью — я пошла на фестиваль волонтером, потому что аккредитоваться ни от какого издания я не могла, а платить за билеты мне было нечем. В первый же день я пожалела, потому что оказалась на бесполезном и неинтересном месте, к тому же на отшибе от главной фестивальной программы, но меня спас телефонный звонок девочки из того самого киноклуба, работавшей и здесь тоже. Она увидела мое имя в списке волонтеров, который просматривала в поисках кого-нибудь, кто бы резко подорвался и приехал прочитать синхронный текст к фильму. В этот раз, правда, фильм начинался через два часа и на другом конце Москвы. Тоже, кстати, без субтитров и на французском языке, только поили меня не виски, а шампанским.
Ты можешь с нуля научиться делать какое-то дело, если его надо сделать срочно, а некому
Все прошло хорошо, и за оставшиеся три дня фестиваля таких «внезапных» сеансов случилось со мной еще три. В итоге в последний день перед самым жестким сеансом, который пришлось в итоге озвучивать с пола рубки механика без возможности видеть экран, мне неожиданно заплатили за все четыре, хотя волонтерство, как известно, такой роскоши не предполагает. Я понимаю, что все это звучит так, как будто я просто притягиваю к себе чьи-нибудь факапы и с радостью несусь их исправлять, а потом всем про это рассказываю — но история вообще не необычная, вот в чем дело. Такое случается всегда, и если ты просто окажешься под рукой в нужный момент, ты можешь с нуля научиться делать какое-то дело, если его надо сделать срочно, а некому.
Думаю, на этом примере хорошо видно главное, что мне вообще кажется нужным сказать про фестиваль, — бесполезно идти туда работать, если ты это не любишь. Много дел можно делать безразлично, или из-за гонорара, или потому что друзья попросили — но с кинофестивалями, мне кажется, все обстоит как-то иначе. Это одно из тех занятий, для которых энтузиазм и воодушевление — профессиональная необходимость, иначе ничего не получится. Ты будешь так раздражаться на мелочи или нестыковки, что при первой же возможности просто скинешь все это на кого угодно, кто согласится занять твое место.
Тем более что любой фестиваль — это люди, а значит, и то, как ты с ними общаешься, а значит — терпение, и вежливость, и уверенность, и еще раз терпение. Не знаю, насколько это рационально или разумно, но все, с кем мне приходилось работать, и кто вызывал мое восхищение, как будто имеют какую-то негласную договоренность, что все происходит ради великой идеи — это, может быть, звучит слишком наивно, но так и есть. Ну а иначе было бы вообще непонятно, как весь этот беспорядок до сих пор удерживается на плаву.
Комментарии
Подписаться