Полина Канис, художник и лауреат Премии Кандинского

Look At Me встретился с Полиной Канис — видеохудожницей из Москвы, получившей в прошлом году Премию Кандинского как лучший молодой художник. Сейчас открывается ее первая персональная выставка в галерее Paperworks. Полина рассказала, как видео по мотивам советской компьютерной игры сделало ее известной, зачем надо провоцировать зрителя и что отличает новое поколение молодых художников.

Кем ты была до Школы Родченко?

Я окончила институт педагогический и переехала в Москву, совершенно не знала, чем мне заняться. У меня был опыт в сфере танца на протяжении лет десяти: я долго занималась балетом и еще окончила художественную школу. Мама воспитывала меня одна, а я ребенок послушный. Поступила в колледж после девятого класса. Мама сказала: «Я тебя одна ращу, а вдруг что-то случится, умру я — иди в педагогический колледж. Через два года будет профессия, не пропадешь, будешь работать учительницей». 

---

Первые пару месяцев в рекламе я просто рыдала от постоянного стресса

---

Я окончила педагогический, переехала в Москву, устроилась ассистентом продюсера и Director’s Research в Filmservice Production. Когда ты не понимаешь, чего ты хочешь, иногда очень полезно понять, чего ты не хочешь. Опыт был прекрасный, потому что первые пару месяцев в рекламе я просто рыдала от постоянного стресса. В основном я должна была выполнять срочные поручения продюсера, организовывать съемки, искать режиссеров, такой full-цикл. Для этой работы нужно иметь определенный склад характера, и если ты его не имеешь, тебя начинает ломать. Меня ломало, но это было очень полезно, потому что при подобном опыте сразу наращивается кожа, панцирь, становишься сильнее. 

Что ты с собой принесла в Школу Родченко, почему тебя приняли?

Отвратительные серии, ну такие наивные. Капли дождя и лужи я не снимала, конечно, но банальностей там хватало. Как только пришла в школу, вся наивность моя сразу исчезла. Я специально сделала серии работ для поступления, нужно было три серии по десять фотографий, а до этого, как и некоторые, кто туда поступает, фотографией не занималась. Мне повезло, что меня взяли. 

Три года, что ты училась в Родченко, чем ты зарабатывала себе на жизнь?

Я много работала с ребятами из Boroda Project, без которых возможно ничего бы и не получилось. А еще вела как менеджер-продюсер проекты на фрилансе. Например, я искала специалистов, когда какой-то компании нужно было разработать брендинг или сайт. В такой работе есть потребность, потому что многие заказчики не очень любят общаться с исполнителями, а исполнители с заказчиками, и им нужен посредник. Сочетать с художественной практикой это сложно, и если бы была возможность отказаться от подработки, я бы с радостью отказалась. Так как когда ты делаешь что-то, это что-то занимает определенное место в твоем мозге. 

---

Мама прочитала про скандальное видео «Музей» и сказала: «Ты что! Делай такие работы, которые ты можешь мне показать»

---

Продать видео практически невозможно. Это тебя никак не останавливает?

Нет, меня этот вопрос совершенно не волнует. Не продам — ничего страшного, я еще ничего не продавала. Если мои работы будут приносить деньги, это будет хорошо.

Когда в твоей работе случился поворотный момент?

Был момент, когда меня похвалили, оценили. Все началось с работы «В музее», я в ней звоню в секс по телефону. Была положительная реакция того небольшого круга людей, которые видели это: реагировали в зале, начинали краснеть. Мои работы нравятся не всем, но когда они нравятся важным для тебя людям, это, конечно, стимулирует. Я, наверное, не тот тип, которого надо кнутом погонять для развития. Меня надо поддерживать.

Скандальная работа  «В музее», в которой Полина десять минут разговаривает в сексе по телефону с неким Антоном. В видео, помимо классического диалога из порнофильма, мелькают смешные реплики про то, что в залах со скульптурами нет камер наблюдения, потому что скульптуры тяжелые и их сложно вынести, или мимолетные рассуждения героя об искусстве Возрождения.

А мама, обычные люди из домосковского прошлого, как они относятся к тому, что ты делаешь, к «Яйцам» или к «Музею»?

У меня мама такая принимающая, ей очень хочется понять, поэтому я ей некоторые работа не показывала, чтобы она не разочаровывалась. Мама говорит: «Полина, главное вести себя достойно». Мама прочитала про скандальное видео «Музей» и сказала: «Ты что! Делай такие работы, которые ты можешь мне показать». Но увидев «Яйца», мама смеялась, но не знаю, что она для себя поняла про эту работу. 

Как у тебя сейчас отношения с твоей работой «Яйца», за которую ты премию получила?

Я люблю, когда я к вещам так ровно отношусь. Придумала я ее так: что-то мы с Гришей Чарушиным сидели, а я ему ныла-ныла, что мне ничего не лезет в голову. Он слушал меня, смотрел в свой iPod и внезапно сказал: «Смотри, у меня тут игрушка», а там наподобие «Ну, погоди!» что-то: волк гоняется за яйцами. У меня это и осело: ты же цепляешь все из того, что тебя окружает.

Работа «Яйца», за которую Полина получила номинацию на премию «Инновация» и выиграла Премию Кандинского

У тебя был слом после института, что теперь ты сама художник и самостоятельно должна пробивать себе дорогу?

Да, это все было после Родченко. Я хотела поехать учиться дальше за границу, но поняла, что не поеду. Во-первых, я на самолет опоздала. А потом образование после образования — это своего рода еще один эскейп, оправдание для себя, потому что сразу пересаживаешься на другой институт, и он тебя несет или ты себя несешь, непонятно. Всю дорогу до аэропорта я думала, нужно ли мне ехать, долго ехала или неправильно вышла, а когда опоздала на самолет, подумала, что к лучшему.

Зачем тебе Премия Кандинского?

Понимаешь, ты подаешь на премию не чтобы выиграть — это скорее как какая-то работа над собой, какой-то опыт. Это попытка относиться к своей работе иначе, менее болезненно. Ты понимаешь, что есть прекрасные, гениальные художники, ты не знаешь, надо эту работу делать или надо другую, и если эту, то почему именно так. Тебе нужно двигаться вперед, ты должен все время преодолевать, подавать куда-то, участвовать. Это как бы продолжение работы над собой и своим произведением. 

У тебя сложные отношения с работами. А какая мотивация?

Мне нравится этим заниматься, и, мне кажется, это закономерно: чем больше тебе что-то нравится, тем болезненнее все процессы, с этим связанные. Я понимаю, что мне еще много всего предстоит. Это просто скетчи для того, чтобы сделать что-то еще. Пока ты это не отрисуешь, ты больше ничего не сможешь нарисовать. Пока ты не научишься штриховать правильно, не сможешь сделать хороший рисунок: все работает этапами.

---

Чем больше тебе что-то нравится, тем болезненнее все процессы, с этим связанные

---

Что тебя больше всего сейчас занимает и беспокоит в окружающей жизни?

Жестокость или, наоборот, принятие положения вещей. Каждый день мы принимаем то, что есть вокруг нас, пытаемся понять, где мы находимся. Я до сих пор не понимаю, почему кто-то живет так, а не иначе. Я постоянно думаю о том, что мне не уложиться в линейность. Ты появляешься, а потом умираешь: все время присутствует какой-то выбор между чем-то и нужно выбирать каждое мгновение, но ведь можно и по-другому. 

Для тебя есть ролевые модели среди художников?

Первые, кто приходит мне на ум, — это Ханс Хааке, Он Кавара, Алюс. Фильм Ренцо Мартенса мне очень понравился: его привозили в «Аудиторию Москва» в этом году.

В работе «Урок» Полина попыталась воспроизвести урок патриотического воспитания в общеобразовательной школе, где вместо вопросов учителя звучат только свистки

Есть ощущение того, что есть главная тема, которая занимает художников в наше время?

Доминирующая тема в искусстве — это реальность. Либо присутствие, либо погружение, либо отрицание, выстраивание каких-то отношений с ней. И у меня с ней диалог, но диалог такой довольно бедный. Представь себе ужин: все сухо, у нас мало еды, завтракаем хлебом и сосисками. Вот такие у нас отношения с реальностью сдержанные, мы пытаемся сосуществовать вместе. 

---

Представь себе ужин: все сухо, у нас мало еды, завтракаем хлебом и сосисками. Вот такие у нас отношения с реальностью

---

Как сделать персональную выставку? Сколько времени на это нужно?

Я сейчас над ней работаю. Нужно время, в идеале несколько месяцев. Нужно смонтировать материал, понять, что ты натворил, а у меня в этот самый первый раз все в суете, в последний момент. Мне так сложно. Это большой стресс, и я недовольна всем. Но поджимают обязательства. Я поняла, что мне нужно больше времени на подготовку, на осознание и принятие решений, я не умею решать мгновенно, возможно потому что пока не хватает опыта.

---

Люди вокруг меня очень сильные: говоришь с одним человеком, а слышишь миллион отголосков

---

Для этого проекта мы делали фотографии со школьниками элитной средней школы: пытались сделать снимок, где каждый был бы доволен собой и окружающими. У нас было неограниченное количество времени для того, чтобы получилась идеальная фотография, на деле это заняло три часа. На выставке будет видео, показывающее процесс, как мы пришли к этому фантому. Из этого видео понятно, что идеал не имеет никакого отношения к реальности, а все коллективное — компромисс.

В выставке «Идеальная фотография» Полина показывает учеников средней школы во время коллективной съемки. Та самая идеальная фотография получается, когда все привыкли друг к другу и немного подустали

Вместе с тобой работают много молодых художников примерно одного с тобой возраста. У тебя есть ощущение, что существует какая-то эмоция твоего поколения?

Я вижу огромную активность в людях, которые меня окружают, внутреннюю силу совершения каких-то действий, поступков, яркую позицию и ярких людей. Эти люди не индивидуалисты, они думают какими-то иными категориями, работают группами, общаются и дружат, не тянут одеяло на себя. Те, кого я люблю, точно не стремятся стать художественным средним классом, как он есть в Европе. Люди вокруг меня очень сильные: говоришь с одним человеком, а слышишь миллион отголосков.