Профессия: Маша Вдовина, актриса

Перед вами новая постоянная рубрика Look At Me «Профессия». В ней мы берем интервью у одного молодого профессионала об особенностях и трудностях его работы и узнаем, как он стал тем, кем стал. 

Наша героиня сегодня — актриса Театра им. Йозефа Бойса Маша Вдовина.

Маша Вдовина — молодая актриса из Москвы, учится в ГИТИСе на театроведческом факультете.Окончила класс-центр Казарновского и выступала на различных площадках: Театр им. Вл. Маяковского, «На Набережной» и МДМ. Сейчас работает актрисой в документальном Театре им. Йозефа Бойса, где играет одну из двух главных ролей в спектакле Георга Жено «Я, Анна и Хельга». Работу актрисы совмещает с арт-директорством в московских ресторанах. 

Я просто Маша Вдовина, мне двадцать лет, и я родилась в Москве. Ничего не знаю о своем амплуа.

В два года я уже пела песни, которые слышала по радио. Когда мне исполнилось четыре, мои родители отправили меня в местный ДК: петь, танцевать, играть на сцене. Меня туда приняли, хотя по правилам они брали детей с семи лет. 

Театральная жизнь началась у меня в начальной школе. В пять утра за нами приезжал автобус из школы, и мы ехали в театр Маяковского, где до девяти вечера репетировали. Как-то, блуждая в кулисах театра, я нашла огромную декорацию в форме шкафа: открыла его, зашла и заснула там. Тогда мне было лет одиннадцать. Хорошо, что у нас был живой оркестр, и я очнулась как раз к своему выходу.

Мои первые настоящие гастроли были в четырнадцать лет, когда мы разъезжали по городам со спектаклем «Герда» по мотивам сказки «Снежная Королева». Помню, наш автобус как-то спутали с «Фабрикой звезд», люди просили автографы в продуктовом магазине.

В шестнадцать лет наша труппа выпустилась из театра, и все мы поступали в театральные вузы. Слава богу, что я тогда не поступила. Пошла работать официанткой в «Симачев». Я начала изучать эту среду, мне стали хорошо платить, и я стала сомневаться в том, что мне надо поступать в театральный. Но как-то мы сидели с другом за барной стойкой, и я спросила у него, что он будет делать летом, на что он мне ответил, что будет поступать в ГИТИС — я решила пойти вместе с ним.

Когда я поступила на театроведческий факультет к Анне Анатольевне Степановой, стала много ходить по театрам. Но это тоска, потому что смотришь спектакли, а на самом деле мечтаешь всех на сцене растолкать и сыграть самой. От себя не убежишь и не скроешься, я же актриса. 

Главное в работе — это доверие. Я поначалу тряслась перед режиссером, а теперь спокойно могу спросить, как у него дела. Ты так же, как и режиссер, создатель спектакля, поэтому можешь на общий стол выносить свои идеи. У меня такая возможность с Георгом есть. Могу спокойно позвонить ему ночью и предложить какую-нибудь идею. Да все принимают участие: даже звукорежиссеры и художники по свету.

Работа в театре — это лотерея. Каждый год выпускается порядка двухсот студентов театральных вузов, поэтому труппы переполнены. Тебе может сильно повезти, если у твоего мастера есть свой театр, и то не факт, что режиссер тебя туда возьмет. А если и так, то непонятно, будешь ты играть какие-то роли или скакать в массовке.

Я очень хочу поработать с Кириллом Серебренниковым и Иваном Вырыпаевым. Это безумно интересные люди, которые ставят масштабные постановки. Моя мечта — сняться в историческом кино, а идеальный текст для меня — «Принцесса Ангина». К сожалению, эту сказку Ролана Топора пока еще никто не ставил.

В документальном театре в первую очередь нужно понять, о чем текст, пропустить его через себя, подумать, как его сказать. Происходит это так: садишься перед режиссером, а он просит тебя прочитать «как чувствуешь», потом будто бы «на кого-то обиделась». Мы находим способы, приспособления внутреннего моего состояния и перекладываем на текст. Каждый раз свою роль я читаю с другими оттенками, так как в сознании всплывают немного другие воспоминания и чувства, однако всегда это чувство «на вздохе», нежное и тонкое.

На одном из показов «Я, Анна и Хельга» присутствовала женщина, пережившая войну в Грозном. После спектакля она вышла поблагодарить меня, сказав, что теперь она обязательно что-то изменит в своей жизни. Для меня это очень важно, так я понимаю, что неспроста существую на планете Земля. Мы родились не только для того, чтобы получать удовольствие, все мы — носители какой-то функции. Кто-то готовит, кто-то двери чинит, а кто-то транслирует информацию со сцены и помогает морально и духовно. 

Один из моих первых и самых любимых режиссеров, Федор Сухов, говорил мне, что нужно играть и для врага, и для любимого человека, и для семьи, одновременно для всех, не забывая про остальную публику. Совершенно другое существование на сцене. Всегда внутри себя представляю, что там сидят все эти люди.

Общая черта всех актеров — все мы сумасшедшие и тронутые наглухо. Немного не от мира сего. Актеры всегда выделяются, их сразу видно в компании: они себя не стесняются и никогда не стоят в стороне.

Аплодисменты — это тоже ритуал. Когда люди хлопают, ничего не надо: ни денег, ни славы. 

Есть очень много театральных примет, и актеры их соблюдают. Если упал на пол текст, то нужно посидеть на нем какое-то время своей пятой точкой, иначе забудешь свою роль на спектакле. У меня недавно появились свои собственные примочки настраивания на спектакль: потрогать свою татуировку, «четверку»; позвонить троим близким людям; десять минут на улице походить, чтобы собраться с мыслями.

Тяжелее всего говорить со сцены о страхах человека, с которыми ты сталкиваешься каждый день: о войне, о смерти, о потере близких, об одиночестве. В непринужденной обстановке с друзьями мы стараемся рассказывать о новом и хорошем, о путешествиях и впечатлениях, но нужно говорить и про страшное.

Нас захватила мишура. Мне кажется, уже давно у нас в стране идут междоусобные микровойны.

Никого не хочу обидеть, но зачем чаще всего сейчас молодые люди идут в театр? Да чтобы просто зачекиниться. На «Винзаводе» и во МХАТе сделать чекин, а потом в «Симачеве», «Солянке» или «Джипси» рассказать о своем походе. Нам важнее знать, как правильно одеться, чем как поступить в той или иной ситуации или разобраться в себе.

В последнее время я начала играть в игру «всегда говори правду». Я теперь могу в лицо говорить людям, что они мне не нравятся. Ты живешь по-другому, если говоришь правду. Ты просто тупо живешь. Так надо.

Главное — не заиграться и не быть актером в жизни.

Фотография: Эрик Панов