День с Питером Йенсеном: Разговоры о ретейле и шопинг в Москве
Look At Me поговорил с Питером Йенсеном и его партнером по бизнесу Джерардом Уилсоном о ретейле и прошелся по московским магазинам
Питер Йенсен — британский дизайнер, основавший одноименую марку мужской и женской одежды с бизнес-партнером Джерардом Уилсоном. Бренд Peter Jensen известен своими милыми и простыми вещами: принтованными пиджаками, платьями с воротничками и свитерами с животными. Но любят ее также и за доступность: вещи Питера стоят в среднем пять — пятнадцать тысяч рублей. Look At Me прогулялся с Питером и Джерардом во время их приезда в Москву, поговорил о ретейле и вещах средней ценовой категории и постарался отыскать их в московских магазинах.
Мы встречаем Питера (далее — P. J.) и Джерарда (далее — G. W.) у отеля. На вопрос, чем бы они хотели заняться, они не мешкая отвечают — пойти в какие-нибудь классные московские магазины, например «Цветной». Решаем сделать небольшой круг через Патриаршие пруды, чтобы поесть чего-нибудь русского.
По дороге Джерард замечает: «Да на тебе же пальто из нашей коллаборации с Weekday!» Говорю, что купила его пару лет назад в Стокгольме, вспоминаю о Дании и как-то логично перехожу к вопросу:
LAM: Питер, сегодня твои работы участвуют в выставке, посвященной британскому дизайну, но родился ты в Дании и до сих пор делаешь коллаборации с местными марками — мое пальто тому подтверждение. А как ты сам себя ощущаешь — британским или датским дизайнером?
P. J.: Когда я жил в Дании, то увлекся тем, что они называют интернациональным дизайном, но когда переехал в Англию, то стал тяготеть к датскому. Формально меня можно считать британским дизайнером (свою профессиональную деятельность я начал там), но, видимо, от корней не убежишь.
LAM: Вот и мне кажется, что в твоем дизайне есть что-то скандинавское. Но, по-моему, что тебя также роднит с балтийскими марками — это ценовая политика. Большинство датских и шведских марок делают вещи хорошего качества и продают их за небольшие деньги. Это то, что ты можешь легко купить и не думать: «Боже, я потратил на это пальто Prada три тысячи долларов, и теперь мне нечего есть!»
P. J.: Это правда — большинство скандинавских марок работают в среднем ценовом сегменте, и мы тоже хотим создавать вещи, которые ты сможешь позволить себе носить каждый день.
G. W.: Зачем делать то, что не можешь купить ни ты, ни кто-либо из твоих друзей?
Время подходит к 14.00, солнце припекает все сильнее. Мы сворачиваем с раскаленной Тверской на скрытую в тени Большую Бронную и, что еще приятнее, заходим в хорошо кондиционируемую «Березку».
G. W.: Мы слышали, что в России очень холодно, оделись как следует, но оказалось, что здесь намного теплее, чем в Лондоне.
LAM: Да, в России холодно даже летом, и медведи ходят по улицам — ну, это не совсем правда.
G. W.: Да мы уже поняли. Кстати, о медведях — Питер живет рядом с зоопарком в Лондоне…
P. J.: О да, и каждое мое утро начинается с рева львов!
Мы подходим к ресторану «Мари Vanna», который уже своим входом приводит Питера и Джерарда в восторг. Звоним в колокольчик, дверь открывает грозный мужчина в спорткостюме и шлепках: «Столик заказан?» — «Нет». — «Ну проходите, найдем».
Пока ребята увлеченно рассматривают советский телевизор с молодым Харатьяном внутри, им приносят заказ — селедку с картошкой и селедку под шубой. Питер комментирует: «Да, в Дании мы едим очень много селедки!» Расправившись с едой, возвращаемся к разговору о серьезном.
LAM: Вы видите своих прямых конкурентов на рынке?
G. W. : Ты знаешь, мы никогда о них не думали, но нас часто ставят в один ряд со скандинавскими или британскими марками среднего сегмента. Наверное, мы могли бы конкурировать с Karen Walker, дизайнером из Новой Зеландии: у нас схожая эстетика и цены.
LAM: А какие марки вы в принципе уважаете?
P. J.: Мне сложно назвать какую-то конкретную марку: ты часто смотришь на работы дизайнеров, и разные элементы их одежды тебе импонируют. Однажды ты решишь, что коллекция этого бренда была гениальной, а в следующий сезон она тебе не понравится совсем. Если выбирать кого-то одного, то я скажу — Versace. Я бы вряд ли надел что-то из их вещей сам, их эстетика совсем мне не близка, и я никогда бы не сделал что-то похожее в своих коллекциях, но я уважаю их работу. Они преданы своей идее и хорошо ее продают — а это очень важно.
G. W.: Да, в этом плане большая молодец Рей Кавакубо. Мне кажется, у нее очень успешный бизнес, но при этом он не конфликтует с ее творчеством. Она представляет столько идей, которые могли бы быть некоммерческими, но в итоге все равно их продает.
LAM: А для вас важно делать вещи коммерческими?
G. W.: Мы, как и любая другая марка, должны продавать одежду, поэтому в каком-то плане, конечно, да. Но здесь нам очень повезло, так как наш вкус говорит делать как раз таки простую носибельную одежду — поэтому мы можем сначала создавать вещи, а уже потом думать о том, как их реализовать. Мне кажется, это неправильно делать коллекции, изначально направленные на коммерциализацию. Если ты будешь пытаться угадать, что будет продаваться хорошо, а что нет, одежда, скорее всего, получится скучной и неубедительной — а в итоге, напротив, принесет тебе убыток.
P. J: Иногда я сажусь и думаю: «Сейчас я сделаю что-то менее простое, чем обычно». Но это совсем не работает! Для моей руки неестественно рисовать платье для ковровой дорожки, как для кого-то, кто занимается вечерней одеждой, создать одежду, которую можно носить каждый день.
LAM: Кстати, о ней. Ты успел сделать множество коллабораций с масс-маркет-брендами. Тебе все еще интересно работать в этой категории?
P. J.: О, еще как! Ни я, ни Джерард не работали в ретейле до основания Peter Jensen, поэтому опыта создания вещей, которые может купить себе каждый студент, у нас никогда не было. Это очень интересно: ты будто возвращаешься в колледж и начинаешь заново понимать, как все работает. В масс-маркетовом сегменте все происходит намного быстрее, чем мы привыкли, — ты только обсуждаешь в студии концепт, выходишь за чем-то в магазин, приходишь — а вещь уже отшивается на фабрике.
G. W.: Да, здесь у тебя гораздо меньше времени на то, чтобы думать, но это и интересно.
Мы выходим из ресторана сытые и довольные, говорим о Советском Союзе, запрете на импорт и местном производстве того времени. Тут Джерард задает вопрос:
G. W.: А как обстоят дела с русской Неделей моды сейчас? Сколько дизайнеров в ней участвуют?
LAM: Иностранцы удивляются, но Недель моды у нас три. Маркет, как может показаться, перенасыщен: когда ты смотришь расписание, в котором стоит по шесть показов в день, то удивляешься — откуда у нас столько дизайнеров. Но на самом деле идешь на шоу в лучшем случае десяти. Честно говоря, мне кажется, что русская индустрия в чем-то похожа на скандинавскую — она настолько же изолирована от остального мира, это очень локальная история.
P. J.: О, я понимаю, о чем ты!
LAM: Вот вы знаете хоть одного русского дизайнера?
P. J.: Вообще, нет. Хотя были одни ребята, приезжавшие как-то на London Fashion Week, — Nina…
LAM: Donis?
P. J.: Точно! Покажешь нам их вещи?
Как не показать. На пути к «Цветному» появляется еще один пункт остановки — «Кузнецкий Мост 20». Как оказывается, Питер и Джерард уже пытались попасть туда накануне, но не успели. Исправляем ситуацию, а по дороге говорим о светском.
LAM: К слову обо всей этой шумихе последних дней — Питер, ты видишь себя креативным директором какого-либо модного дома с историей?
P. J.: Ты знаешь, я никогда к этому не стремился. Если уж быть совсем честным, мне кажется, что я слишком ленив для такой работы. Я ощущаю себя очень комфортно, делая то, что я хочу, для собственного бренда. Работать на крупное имя должно быть в разы сложнее: ты всегда находишься под пристальным вниманием окружающих — это по-человечески тяжело.
G. W.: Ты должен очень этого хотеть и быть готовым пожертвовать своей личной жизнью. Я уверен, что у Марка Джейкобса совершенно нет свободного времени, Джон Гальяно и вовсе начал сходить на работе с ума. По-моему, его история — отличный показатель того, сколько давления на тебя оказывают в таком положении. Если честно, я даже не понимаю, почему люди, которые уже добились успеха в своей деятельности, хотят эти заниматься. Зачем Эди Слиман хочет вернуться в Yves Saint Laurent, когда он был так успешен, будучи фотографом? Я уверен, что у него в жизни было все прекрасно и он вряд ли нуждался в деньгах: теперь у него не будет ни любимого им занятия, ни личной жизни.
LAM: Может быть, он соскучился по дизайну?
G. W.: Скорее всего! Но я уверен, что он мог бы делать какие-нибудь небольшие проекты как дизайнер, и множество марок с радостью бы помогло ему в этом. Зачем же отдавать себя этому делу до конца? Имя, престиж — это понятно, но все же.
LAM: А что по поводу назначения Рафа Симонса в Dior?
G. W.: О, мне кажется, это будет интересно! Но еще более интересным будет возвращение Жиль Сандер в Jil Sander: получается, она продолжит успешное дело Рафа, как он когда-то продолжил увядающее ее, — честно говоря, сложная задача. Все уважают Жиль Сандер как дизайнера, но неизвестно, станет ли марка при ней коммерчески успешной.
P. J.: С другой стороны, она может стать более доступной, какой она была до прихода Симонса. Тогда ты мог легко купить майку Jil Sander, а не отдать за нее кровные триста фунтов, как это бывало в последнее время.
Разговор прерывается, когда мы подходим к «КМ20». Ребята смотрят на витрины, оформленные командой Heart of Moscow, и начинают активно расспрашивать, что это и где это можно купить. «Да вот именно здесь и можно!» — отвечаю я, а Джерард и Питер уже бегут примерять майки с видами Москвы.
«Мне очень нравится композиция на фотографии и эти женщины, одетые в духе шестидесятых, на заднем фоне».
Питер Йенсен
«Я увидел эту майку на парне, который работал в магазине, и сразу ее захотел. Там изображен милиционер на Красной площади».
Джерард Уилсон
Выходим из магазина с обновками и решаемся на совсем уже дурацкую затею — одеть во что-нибудь меня. По дороге в «Цветной» перечисляю ребятам марки, которые они увидят внутри, но идут они не к корнерам со знакомыми именами, а в наш русский Sunday Up Market. По ценовому разряду марки, представленные там, соответствуют тем, что считаются их конкурентами. Побродив по корнеру, ребята выбирают самые достойные из них.
«Мне кажется, цвет этого платья — очень свежий и модный. А еще мне нравится вырез лодочкой».Питер Йенсен |
|
«Отличное классическое платье в пол в духе Джейн Остин».Джерард Уилсон |
|
«По-моему, оно очень милое, мне нравится его крой и принт с этими маленькими кошками».Питер Йенсен
|
За четыре часа прогулки с Питером и Джерардом мы узнаем, что за последние дни они сфотографировались на Красной площади, побывали в «Солянке» и «Симачеве» и вот сейчас прошлись по местным магазинам. В скором времени они хотят вернуться еще: хотя бы потому, что в русской бане они попариться не успели.
Комментарии
Подписаться