Роберт МакКи о нюансах профессии сценариста

В конце ноября в московской киношколе CINEMOTION впервые в России состоится семинар Роберта МакКи, автора «Истории на миллион долларов» — настольной книги любого как начинающего, так и опытного сценариста. Свой курс лекций МакКи читает уже пятнадцать лет, за это время он посетил дюжину стран и выступил перед десятками тысяч кинодеятелей разного толка. Выпускники МакКи участвовали в создании таких кассовых картин как «Властелин колец», «Люди Икс», «В поисках Немо» и «Брюс Всемогущий». 24 ноября четырехдневный семинар МакКи можно будет посетить и в Москве. В связи с этим событием Look At Me попросил Роберта рассказать о себе и о своих творческих принципах. А в ближайшие дни у пользователей Look At Me будет шанс выиграть бесплатное место на грядущем курсе лекций.

Роберт МакКи

Актер, сценарист, писатель, преподаватель

О себе

Вплоть до середины девяностых я активно писал сценарии как для телевидения, так и для кино. И потом прекратил этим заниматься, чтобы начать писать о том, как писать. Я был хорошим сценаристом, по крайней мере из моих экранизаций так казалось. Но я понимал, что до великих сценариев мне далеко. К тому моменту я уже пару лет читал лекции и написал небольшую книжку для англичан под названием «Film Works», которую издали BBC. И когда я ее перечитал, то меня осенило — именно для этого я и создан. И тогда я решил посвятить себя лекциям, семинарам и написанию книг и с тех пор ни разу не повернул вспять. 

Несмотря на то, что за последние пятнадцать лет я не сочинил ни одного сценария, все, что я успел написать, еще живет где-то своей жизнью и ждет экранизации. Недавно одной из моих работ, «Мисс Джули Монтгомери», заинтересовались люди, которые сделали фильм «Король говорит». Так что кто знает, может быть, однажды какая-нибудь из моих сценарных работ все-таки превратится в фильм. Если бы я мог выбрать для постановки моего сценария любого режиссера на свете, то из живых это был бы Клинт Иствуд, а из умерших — Сидни Люмет.

МакКи и о МакКи на YouTube

О вкусах

Не люблю говорить о фильмах, которые произвели на меня впечатление, потому что это не относится к делу, это лишь вопрос моего личного вкуса. Допустим, из того, что я посмотрел недавно, — франко-канадский фильм «Суббота на Земле» (показанный в каннской программе «Особый взгляд» 1996 года. — Прим. ред.), абсолютно прекрасный. Американский фильм этого года «Прислуга», очень трогательный, отличная комедия «Девичник в Вегасе», на которой я чуть не умер от смеха, чистый восторг — ну вот навскидку три разных качественных фильма. И при этом я считаю величайшим сценаристом на свете Ингмара Бергмана, а режиссером — Стэнли Кубрика. Но это ведь мое личное мнение. Наверняка кто-нибудь придет в ужас: «Кого, Кубрика?! Лучшим режиссером на свете?!» Или: «Бергман?! Этот депрессивный шведский зануда?!» Так что я еду в Москву говорить не о вкусах — у каждого свои предпочтения, да и я не кинокритик.

Меня часто спрашивают, почему я считаю «Касабланку» лучшим фильмом на свете. Но я никогда ничего подобного не говорил! Это прекрасное кино, но я никогда не называл его величайшим или совершенным. Я всего лишь считаю, что этот фильм идеально подходит как пример для изучения. Смотрите, там несколько сюжетных линий. В нем есть история любви, политическая драма, побег, убийство и даже комедия. Это один из самых разносторонних фильмов, и он идеально подходит для демонстрации принципов мастерства в рамках моего курса. Ну и, в конце концов, он трогает сердца людей вот уже на протяжении семидесяти лет.

Сцены из «Касабланки» Роберт МакКи будет разбирать в рамках своего московского семинара

Об учениках

У меня были десятилетние ученики и лет семидесяти-восьмидесяти, неважно. Но я смею надеяться, по крайней мере молюсь об этом, что в Москве ко мне на семинар придут люди, действительно работающие в сфере кино и телевидения. Хотя, конечно, судить о книжке по обложке — дурной тон. Порой ко мне заходят студенты с нулевым опытом, увлекаются, а потом раз — и у них уже фильм выходит. А иногда приходили те, у кого уже «Оскар» дома на полке стоит или есть Букер, или Пулитцеровская премия. И многие не один раз, кстати. Джон Клиз четыре раза прослушал мой курс, Акива Голдсман (сценарист «Игр разума», «Кода да Винчи» и «Я — легенда». — Прим. ред.) — два. И очень многие приходят, когда у них в процессе проект, и через четыре дня начинают все заново переписывать. Так что я думаю, это полезно и новичкам, и людям в расцвете карьеры.

О русском кино

Между русской кинематографической школой и западной не такая уж большая разница. Признаться, я всю жизнь в глубине души мечтал быть русским. Непросто, конечно, но ирландцем, знаете, тоже нелегко. Всегда обожал русскую литературу — я же вначале был театральным актером, вырос на системе Станиславского, играл в постановках по Чехову, Гоголю, у меня маленький пунктик на русском. До сих пор не могу забыть потрясающий фильм Кончаловского «Дом дураков», я его три раза смотрел, люблю его невозможно, могу смотреть без остановки. «Кукушка» тоже отличная. Но я русский кинематограф знаю вплоть до Довженко, Пудовкина и Эйзенштейна, я видел не только «Броненосец "Потемкин"», который все видели, но и «Октябрь», и «Потомка Чингисхана», и «Мать», и все эти великие русские фильмы эры немого кино. Возможно, сами русские не понимают, насколько их литература — и проза, и театральные пьесы — невероятно повлияла на остальной мир. Вся американская и европейская традиция кинематографа завязана на русской школе. Станиславский не просто изменил правила актерской игры, он совершил революцию, благодаря которой появились Теннесси Уильямс и Марлон Брандо: он дал актерам возможность играть куда более сложные, тонкие психологические роли. Вы же не станете писать сценарий, заранее понимая, что ни один актер с ним не справится. 

«Реприза» норвежца Хоакима Триера была выдвинута на «Оскар» в 2006 году

Советы молодым сценаристам

Ошибка многих молодых кинематографистов, которые насмотрелись кино, — в том, что они копируют форму, этому их научили в киношколе. Они учились на киноавангарде шестидесятых и семидесятых и хотят немедленного признания. Застряли в прошлом, которое от нас отделяют десятки лет, и имитируют Годара, Бунюэля, Феллини, Бергмана, но не понимают главного. Те великие режиссеры никому не подражали. У них была одна важная штука: то, что принято называть экзистенциальным кризисом. Эти выдающиеся художники осознали, что жизнь бессмысленна, и боролись — сознательно или подсознательно — за то, чтобы наполнить ее смыслом. Молодежь не понимает простой вещи: их жизнь тоже бессмысленна. Так что они берут форму, не понимая ее содержания — и парадокс: их фильмы получаются бессодержательными из-за того, что они просто не осознают, что в жизни вообще нет содержания! Они не догоняют, что все шедевры кинематографа были созданы в попытке найти хоть крупицу смысла в бессмысленности вселенной! Зато им удается схватить стиль, и они создают эти пустые формы.

Не стоит браться за сценарий как минимум до двадцати пяти лет. Кстати, Королевская Академия драматического искусства в Лондоне придерживается ровно такой же политики. Когда я преподавал на факультете кино в Университете Южной Калифорнии, у нас не было подобного правила, и мы там горько об этом жалели. У нас был целый поток студентов, так называемых видиотов, которые знали о жизни только из телевизора. И по их работам это было заметно. Я считаю, пусть человек сначала получит достойное образование, желательно даже в какой-то другой области: политологии, психологии, истории — чем угодно, кроме искусства кино, что-то поймет про себя, про человечество, пострадает немножко. Конечно, очень сложно определить, кто созрел, а кто нет — это же не только вопрос времени. А ведь понимание себя лежит в основе создания персонажа, чем глубже ты познаешь тайну собственного существования, тем лучше сможешь понять что-то про других. В конце концов, единственный человек на свете, кого ты сможешь толком узнать, — это ты сам. А у многих и в тридцать, и в тридцать пять с этим большие проблемы. Но, к сожалению, никакого теста, чтобы это проверить, пока не придумали. Так что остается хотя бы надеяться, что тридцатилетний человек, который перед тобой стоит, успел повзрослеть.

Начинающим сценаристам можно посоветовать почитать сценарии снятых фильмов. Можно взять авангардную классику, вроде «8 с половиной» Феллини, или наоборот, какую-нибудь «Таинственную реку» Иствуда, а еще лучше — великолепный сценарий Ричарда ЛаГравенезе к «Королю-рыбаку». Но никогда не стоит принимать сценарий за литературу. Сценарий — это не рассказ, не пьеса, это чертеж для фильма. Именно фильм, а не сценарий — конечное произведение искусства. А еще лучше взять сценарий к фильму, который вам нравится, включить DVD и начать сравнивать — страницу за страницей. Посмотреть, что попало на экран, а что вырезали. Ведь если взять фильм и подробно его записать, а потом сравнить с оригинальным сценарием, то окажется, что между ними гигантская разница. Держа на руках сценарий, можно понять, что реализовано в фильме и из-за чего он получился лучше или хуже. Когда сценарист будет оттачивать свой сценарий, то он должен осознавать, как его исправления улучшают или ухудшают ситуацию. 

Никогда не пережимайте с психологизмом. Порой хочется прописать характер до малейшей детали, но доверяйте актерам. Вам может казаться, что если вы не заставите героя проговорить что-то вслух, зрители ничего не поймут, но вы заблуждаетесь. Всегда держите в уме, что отличный актер способен на многое.

Не ходите кругами. Вас прекрасно услышат, не обязательно повторять в сценарии одну и ту же мысль по несколько раз. Многие по ошибке развивают ситуацию, доводят до кульминации, а потом опять все заново.

Существует два способа снимать фильмы. Первый, я бы сказал, провинциальный: взять местные культурные стереотипы и рассказать банальную историю. Зрители скорее всего будут в восторге — всем нравится смотреть в зеркало, на какие-то знакомые ситуации. Так что у себя на родине такие фильмы, как правило, ждет успех. Но я-то пытаюсь научить сценаристов делать ровно противоположное! Создавать истории, которые способны пересечь культурные границы.