Вуди Аллен о «Римских приключениях», пенсии и неснятых шедеврах
«Недостатки славы никогда не перевесят лучшие столики в ресторане»
В российский прокат выходит новый фильм Вуди Аллена «Римские приключения» — очередная часть его «кинотурне по Европе». Изучив нравы Лондона, Барселоны и Парижа, на этот раз Аллен отправил в итальянскую столицу Алека Болдуина, Роберто Бениньи, Пенелопу Крус, Джуди Дэвис, Джесси Айзенберга, Грету Гервиг, Эллен Пейдж и Элисон Пилл, и впервые за пять лет сам появится в кадре. В интервью Аллен рассказал о том, откуда берутся идеи, зачем он ездит по европейским столицам с кинокамерой, и почему старается никогда не пересматривать свои фильмы.
Невозможно не задать вам этот вопрос первым делом. Почему на этот раз вас занесло в Рим?
Итальянские дистрибюторы моих фильмов много лет пытались меня сюда заманить, уговаривали: «Приезжай к нам и сними фильм!» Я думал, это такая форма итальянского гостеприимства, пока они, наконец, не позвонили со словами: «Так, знаешь. Мы уже миллион раз это обсуждали, деньги есть, приезжай». Ну и я ухватился за этот шанс: во-первых в Риме страшно приятно работать, во-вторых, не часто удается получить финансирование из одного источника и тут же начать работу. То есть сложилось несколько обстоятельств.
Говорят, у вас в кабинете есть волшебный ящик с картотекой хороших идей. По такому случаю там что-то нашлось?
Это правда, у меня полно заметок. Каждый раз я стараюсь записывать приходящие мне в голову идеи — на чем попало — и кидаю их в комод у себя дома. Потом залезаю туда и с удивлением сознаю, что большинство — полная чушь: понятия не имею, чем я думал, когда их делал. Но иногда находится и что-то стоящее, на коробке спичек или огрызке салфетки. Например, «мужчина, который может петь, только принимая душ». И тут меня озаряет, что из этого можно сделать смешную историю. В этот раз было что-то похожее, сразу несколько идей фильма появились на свет из записок, которые я сохранял на протяжении целого года.
Когда я был помоложе, мне доставались главные роли, романтические сцены с красотками. А сейчас надо радоваться, если мне перепадет роль швейцара в отеле или чьего-то дядюшки
Вы ведь давно не появлялись в собственных фильмах, но тут снова на экране. Не выдержали?
Нет, я в фильме лишь потому, что для меня там нашлась роль, честно. Обычно я трезво оцениваю собственные сценарии и вписываю себя в команду, только если мне как актеру там есть место. Если нет — никогда не берусь за роль, на которую не подойду. Но вообще для меня все реже находится амплуа — потому что, надо признать, я старею. Когда я был помоложе, мне доставалось все самое лучшее. Главные роли, романтические сцены с красотками. Сейчас надо радоваться, если мне перепадет роль швейцара в отеле, чьего-то дядюшки или вроде того. Я от этого, конечно, не в восторге, но что уж поделать.
Как другие комики чувствуют себя с вами в одном фильме? Вы выбираете, чтобы они сочетались с вами в кадре?
А они и не должны сочетаться. Я выбираю их потому, что они идеально подходят моим сценариям. Например, я вовсе не был уверен, что мы с Роберто Бениньи сойдемся темпераментом. Я даже предвкушал, что у нас с ним будут трудности: что его будет не унять, что он не станет меня слушать, в вместо этого будет носиться по площадке как ненормальный. Оказалось, что он — интеллектуал, сосредоточенный, спокойный и очень приятный человек, отлично работающий в команде.
Ходят слухи, что вы не любите общаться с актерами во время съемок.
Я стараюсь избегать их, потому что они все время задают вопросы, а я либо не знаю ответа, либо не хочу отвечать. Так что стараюсь разговаривать с актерами как можно меньше. Но это из-за того, что я им полностью доверяю. Когда они импровизируют, их реплики всегда получаются лучше тех, что я написал у себя в спальне. Я ведь немного оторван от жизни в Нью-Йорке, а на съемках актеры парой слов заставляют звучать все более естественно.
«Римские приключения», 2012
Снимать фильм в Риме после Феллини — это ходить по местам, где делали «Сладкую жизнь». Так совпало или вы специально выбрали похожие маршруты?
Это было неизбежно, потому что я просто не очень хорошо знаю Рим. Все симпатичные и интересные места для съемок подыскивал арт-директор, но я не в курсе появлялись ли они в других фильмах. Конечно, я понимал, что снимать Колизей — это общее место, и его в кино показывали уже раз пятьдесят. И это не единичный случай. Но лично я многие улицы видел впервые.
Фильм получился своеобразной рефлексией на тему успеха и славы. Вас это все еще волнует?
Как это часто бывает, то, о чем фильм, выяснилось в самом конце — то, что он получился о славе и успехе, стало ясно лишь постфактум. А вначале я думал: «Смешно, что парень поет в душе, что однажды он неожиданно просыпается знаменитым и даже не понимает почему. Забавно, что молодая пара приезжает в Рим, они только поженились и вдруг оказываются вовлечены в эту историю». Снимать фильм на тему — это не мое. Случаются совпадения — ты делаешь что-то бессознательно, а потом это выходит на первый план. Сам я думаю о славе примерно то же, что шофер говорит о ней в фильме: жизнь тяжела независимо от того, знаменитость ты или нет. Но лучше быть известным, потому что тогда больше ништяков.
Лучше быть известным, потому что тогда больше ништяков
Ты получаешь хорошие места на баскетбольном матче, можешь позвонить врачу в субботу утром, и он все равно приедет. Если ты знаменит, люди более терпимы к тебе. Но я не говорю, что это честно. Это отвратительно. Но я частенько пользуюсь этим. В том, что ты знаменит, есть и недостатки, но с ними можно смириться. Да, папарацци караулят тебя у дома или около ресторана, но актеры каждый раз делают из этого событие, несутся в свои машины или заматывают лицо одеждой. Такое впечатление, что их сейчас расстреляют. Не надо кривить душой, к этому можно привыкнуть. Недостатки славы никогда не перевесят лучшие столики в ресторане.
«Римские приключения», 2012
Вы не только режиссер и актер, но еще успеваете играть в джаз-бэнде. Вы, наверное, много возитесь с саундтреком? Ведь в «Римских каникулах» музыка играет довольно важную роль.
Музыка в фильме — отличный способ замаскировать массу погрешностей. Великий режиссер Ингмар Бергман считал, что использовать музыку — это варварство. Именно в таких словах. Ну да, его фильмы столь хороши, что можно обойтись без добавок, но мне нужна помощь. Еще во время монтажа первого в моей жизни фильма «Хватай деньги и беги» я заметил, что в нем есть совершенно безжизненные сцены. Монтажер сказал: «Давай просто подложим какую-нибудь мелодию». И в один миг все, что было на самом деле таким скучным, заработало, заиграло новыми красками. С тех пор этот хитрый прием не раз меня спасал в непростых ситуациях. Я бессовестно использую музыку — всю классику, всех знаменитых композиторов. Это самая приятная часть фильма. Когда у тебя есть фильм, и ты смотришь его, а он холоден, как лед, без музыки, а потом добавляешь по нотке Гершвина и Моцарта, на твоих глазах все вдруг оживает, как по волшебству. Прекрасное ощущение.
В фильме так много шуток и гэгов — вы решили вернуться к стилистике ваших первых фильмов?
Сюжет и картинка требуют рассказывать эту историю языком более грубой, фарсовой комедии. Нужно немного, но все же добавить такого юмора. Меня это не пугает, это же забавно, я люблю комедии-буфф. Если завтра у меня появится классная идея грубой комедии, буффонады, я, не колеблясь, его сделаю. Лично я как зритель, получаю от таких фильмов искреннее удовольствие.
Ты встаешь утром и идешь на работу, где тебя окружают красивые, остроумные и талантливые люди в хороших костюмах, и все это под красивую музыку
У вас уже второй фильм подряд — череда каких-то фантастических событий, которые невозможно представить даже в самых сумасшедших мечтах
Реальная жизнь, если честно, намного скучнее и неизбежно грустнее, чем кино. В фильме ты контролируешь все происходящее и можешь не отказывать себе в самых фантастических, романтичных, эскапистских мечтах и фантазиях. Можешь делать все, что душе угодно. Вот почему так притягательно и приятно зарабатывать деньги, снимая кино. Ты не живешь в реальном мире. Ты встаешь утром и идешь на работу, где тебя окружают красивые, остроумные и талантливые люди в хороших костюмах, и все это под красивую музыку. Ты живешь не в реальном мире и, по сути, занимаешься тотальным эскапизмом.
В фильме Алек Болдуин путешествует по волнам своей памяти, а в «Полночи в Париже» герой попадает в начало XX века. Жалеете, что пока нет машины времени?
Ни за что на свете! Нет, можно вернуться в прошлое, но только на ланч. Просто представьте — там тебе даже не вколют анестезию у стоматолога. Не будет антибиотиков, телефона, телевизора и всех вещей первой необходимости, к которым мы так привыкли. Чтобы приехала скорая помощь, потребуется очень много времени. Что-то этого совсем не хочется. Было бы здорово, если можно было бы время от времени встречаться с другом за ланчем в Париже 1900 года, или в 1870 году несколько часов погулять по парку, а потом вернуться сразу на Бродвей.
Алек Болдуин в «Римских приключениях», 2012
Вы изучали человеческие отношения во всех своих фильмах в течение многих лет. Какой самый главный урок о любви вы усвоили?
Если говорить о важных в жизни вещах, то всего не узнаешь. Ты можешь узучить технологии или других специфические материи, но реальные проблемы, с которыми сталкиваются люди, экзистенциальные или романтические, не поддаются окончательному пониманию. Ты можешь поставить себя в глупое положение и когда тебе двадцать, и когда тебе сорок или восемьдесят. Это не новость — с такой проблемой сталкивались даже древние греки. Они постоянно все портили, и все то же самое происходит поныне.
Ты можешь поставить себя в глупое положение и когда тебе двадцать, и когда тебе сорок или восемьдесят
Во всем мире отношения между мужчинами и женщинами очень, очень сложные. Нет точной науки, которая объяснила бы тебе, что ты делаешь не так. Ты все время следуешь инстинкту, и твой инстинкт тебя предает, потому что ты хочешь того, что ты хочешь, и когда ты этого хочешь. Все так запутанно. Большинство отношений не складываются и не длятся долго, даже если все идет хорошо. Встретить невероятного, потрясающего человека — большая редкость, еще реже — когда два человека со всеми их тонкими потребностями находят друг друга, когда все проводки на нужном месте. У меня за спиной годы и годы неудач. Нет, мне нечего сказать, никакой мудростью я не обзавелся.
Вы долгое время повторяли, что никогда не уедете из Нью-Йорка, но несколько ваших последних работ сделаны в Европе. Что вам это дало?
Давайте по-честному. Во всем виноваты деньги. Сначала был «Матч Пойнт». Мне дали бюджет на съемки в Лондоне, а потом начали звонить из других стран — просили снять кино в Барселоне, Париже и Риме. Я сделал три или четыре десятка фильмов в Нью-Йорке. Даже уже не помню, сколько точно. И вдруг пришлось адаптироваться к совершенно новому окружению, которое я бы никогда не открыл для себя, если бы не стечение обстоятельств. Это дает свежесть взгляда и пополняет копилку идей. Мне повезло, что фильмы, которые я сделал за пределами Штатов, оказались успешными. Кстати, я уверен, что места съемок этому сильно помогли. Конечно, «Матч Пойнт» можно было снять в Нью-Йорке, но если бы там опять был Центральный парк, или Бродвей, или Парк Авеню — все было бы совсем иначе, менее оригинально. То же самое с «Римскими приключениями». Пейзаж и римская чувственность очень важны для фильма, они дают ему куда больше, чем я, как режиссер. В общем, я буду снимать в Европе до тех пор, пока это идет на пользу моим фильмам и пока кто-то готов финансировать эту затею.
Вы сняли столько фильмов , что даже не помните их количество. Какой в итоге сейчас кажется самым важным?
Профессия режиссера не сильно отличается от шефа в ресторане. Когда ты целый день провел на кухне, шинкуя продукты и добавляя соусы, есть это уже не захочется. Примерно то же самое я чувствую по отношению к фильмам. Я работаю над каждым год. Пишу сценарий, отбираю актеров, монтирую, добавляю музыку. После этого остается одно желание — никогда больше его не видеть. Каждый раз, начиная работу, я надеюсь, что вот сейчас сниму «Похитителей велосипедов», или «Великую иллюзию», или «Гражданина Кейна», — в общем, величайшее произведение, когда-либо запечатленное на пленке. А потом, перед просмотром молюсь, чтобы это не оказалось самым большим разочарованием. Ни одним своим фильмом я не доволен. Свой первый фильм я снял в 1968-м, и с тех пор не пересмотрел его ни разу.
Каждый раз, начиная работу, я надеюсь, что вот сейчас сниму «Похитителей велосипедов», или «Великую иллюзию», или «Гражданина Кейна», — в общем, величайшее произведение, когда-либо запечатленное на пленке
Между тем, что ты представляешь себе, когда пишешь сценарий, и тем, что прошло испытание реальностью — гигантская пропасть. Ты пишешь что-то смешное, прекрасное, романтичное и драматичное, а потом должен появиться на площадке холодным утром, а там актеры, и все идет не так, ты оступаешься и все портишь. А на следующий день отсматриваешь материал и понимаешь, что все — дело уже не исправить. Разница между идеальным фильмом в твоей голове и конечным результатом огромна, но я очень благодарен аудитории, которой все же нравятся некоторые мои фильмы, несмотря на все, что я о них думаю.
И даже «Энни Холл»?
Когда я начинал «Энни Холл», я не предполагал, что этот фильм получится именно таким. Он должен был быть о том, что творится в голове у парня, вы должны были увидеть мой поток сознания. Но я сделал абсолютно бессвязный фильм, никто не понимал, что в нем происходит. Отношения между мной и Дайан Китон волновали всех намного больше, чем я того бы хотел. Для меня они были лишь маленькой частью большого полотна, а в конце концов, мне пришлось сократить фильм до наших с ней отношений, к моему жуткому разочарованию. «Ханна и ее сестры» — тоже провал, мне пришлось очень сильно упростить свою задумку, чтобы фильм вышел. Конечно, вы видите только конечный результат и что-то о нем думаете. А для меня это всегда ужасный компромисс, а вовсе не тот шедевр, который, как мне казалось, я предназначен создать.
Вуди Аллен и Дайан Китон в «Энни Холл», 1977
В этом фильме ваш герой приравнивает выход на пенсию к смерти. Вы согласны с ним или порой вас все же посещает мысль, что когда-то придет время завязывать с кинематографом?
Пенсия — очень субъективная вещь. Я знаю вполне счастливых пенсионеров: они путешествуют по всему миру, ездят на рыбалку, играют со своими внуками и никогда не скучают по работе. И есть другой тип людей, и я к ним принадлежу, — они любят работать все время. Мне просто так нравится. Я не могу представить себя на пенсии выгуливающим собаку. Я люблю просыпаться и идти на работу. У меня слишком много энергии, ну или я слишком нервный. Может быть, однажды со мной случится сердечный приступ или удар, но если здоровье позволит, я постараюсь не расслабляться как можно дольше. Кроме того, могут закончиться деньги. Раньше или позже, парни, которые платят за фильмы, могут придти в себя и перестанут давать мне бюджет. Но знаете, даже в таком случае я все равно на пенсию не пойду. Буду писать книги или театральные пьесы.
Комментарии
Подписаться