Самое Большое Простое Число «Лесной Оракул» 

Как у вас отношения с собственным материалом? Вы до сих пор ищете себя или чувствуете, что нащупали что-то важное?

Александр Зайцев: Раньше у нас не хватало гитары. Теперь все нормально (смеются). Вы имеете в виду то, что нам поклонники постоянно говорят, что вот первый альбом был да, а теперь говно какое-то? Это со стороны кажется, что сначала одно было, потом другое, а изнутри — желания все те же, записал что-то, пережил это, а потом думаешь, как сделать по-другому. Так же и с этим альбомом, он писалася в диалоге с той же «Флэшкой» — мы старались понять, что было сделано, а что не было. На «Лесном Оракуле» мы старались преодолеть ограничения, которые, конечно, были, и двинуться дальше. Каким будет развитие, никогда заранее не знаешь.

Вы тем не менее свое развитие выставляете напоказ, хотя могли засесть в студии на пять лет и делать альбом своей мечты.

Александр: Одна и задач, которую мы себе ставили, — это записаться быстро. Пусть звучание будет немного сырым и грубым, главное — сохранить определенное ощущение. Так, в принципе, было и раньше, на первых альбомах. Мы так же переживаем, но с каждым разом чувствуем все больше ответственности за результат.

Кирилл Иванов: Я для себя небольшое открытие сделал: если выставить все наши альбомы в ряд, то последняя песня каждого очень органично перетекает в первую песню следующего. И это только кажется, что какое-то время прошло, что-то изменилось. На самом деле альбом остается в памяти не целиком, а в виде каких-то ощущений — я сам наши старые песни не узнаю иногда. Отличия этого альбома от предыдущего тем не менее мне кажутся даже более радикальными, чем «Флэшки» от «Оркестра»: от звучания барабанов до использования каких-то совершенно новых для нас синтезаторов. Ну и сам принцип работы: эти песни росли вместе с нами. Не было такого, что мы написали песню — закончили, работаем над следующей. Мы всеми занимались параллельно и все время: с мая и до конца сентября, когда уже вышли с альбомом из студии. Мы росли и старели, и песни точно так же в нас проросли и выросли.

Песни при этом получились очень добрыми и светлыми. Это тоже было задачей или просто в жизни все хорошо?

Александр: Ну мы летом их сочиняли, было солнечно, хотелось хорошего чего-то.

Кирилл: У меня такой образ в голове: идет какой-то человек по улице в солнечный день, звучат барабаны африканские, он улыбается, по сторонам смотрит и на альбоме — то, что он видит. А в жизни, не знаю, да нормально все вроде, не знаю, связано ли это, может, творчество нужно, чтобы получить то, чего у тебя нет. Но мы действительно хотели, чтобы песни были радостными.

Александр: Мы хотели написать песни, которые хотелось бы петь. Часто. Можно, конечно, написать песню о каком-то трагичном переживании и потом, если с ней представится необходимость выступать каждый день, это потребует, не знаю, специфического темперамента, чтобы убиваться снова и снова. А мы хотели таких песен, с которыми хотелось бы выступить завтра и в любой другой день. В этом, наверное, и есть наша эволюция: мы ведь раньше песен не писали, только на «Оркестре», пожалуй, задумались о том, что тексты Кирилла могут в них вырасти. И, что касается текстов, в этот раз они получились более натуральными, что ли.

Кирилл: Да, натуральные — это очень хорошее слово, именно то, чего мы добивались. Чтобы песни звучали именно так, как изначально были придуманы.

Тексты ведь тоже довольно сильно изменились. Мне показалось, что они совсем сырые, что все слова идут в ход, при этом общая красота не нарушается.

Кирилл: Что мне кажется важным в наших новых песнях, это интонация. И если можно себя за что-то похвалить, то я бы нас похвалил именно за нее. Получилось говорить по-доброму, самоиронично и (смущенно) неглупо. Я, знаете, никогда не писал стихов, это всегда были именно тексты песен, поэтому то, чего я пытаюсь добиться, это не ценность слов самих по себе, а их органичного сочетания с музыкой.

А этапы вроде мастеринга и сведения сильно изменили изначальный звук?

Нет, но как раз это далось большим трудом. Ирония звукозаписи в том, что если хочешь, чтобы барабаны, например, звучали натурально, то запиши три разных барабана, отрежь какие-то частоты и вообще сделай все максимально ненатурально. Потому что если ты оставишь все как есть, все сразу скажут: «Да ну, такого не бывает! Барабанов таких нет на свете».

Раньше вы явно ассоциировались с волной новой русской музыки, которую вы вытянули за собой, а теперь вроде как сами стали такой новой русской группой, про которую многое непонятно. Вы специально решили замкнуться в себе?

Кирилл: Ну, у нас нет четкого мнения на этот счет. Мы помогали каким-то нашим друзьям, и они нам помогают. Гитару вот у «Пса и группы» брали... «Оркестр» был апофеозом, конечно, этой истории, но мы поняли, что не можем так продолжать, просто потому что в таком виде нельзя гастролировать. И сила той идеи была в герметичности, в том, чтобы закончить то, что вроде как невозможно остановить, и запихнуть в коробку диска.

Александр: Изначально идея «Оркестра» была в том, чтобы слушатели играли вместе с нами. Но среди слушателей часто оказывались музыканты, и когда музыкантов на сцене становилось много, все остальные переставали играть и начинали слушать. Но каждый раз музыкантов мы старались поставить в новые, порой неудобные, условия — давали другие инструменты, меняли партии, чтобы все не превратилось в исполнение одних и тех же заученных вещей.

Кирилл: В итоге мы и с собой то же самое проделали — поставили себя в неудобное положение. Отказались от тех методов, которые знали, стали искать новые, и в этом смысле нас, наверное, можно считать новичками.

В последнее время я случайно для себя стал замечать, что ваши песни, в основном старые, обнаруживаются на страницах «ВКонтакте» у людей, которые вообще, вроде бы, музыку не слушают. И таких людей и правда много. Вы следите за реакцией на вас в интернете? И вообще, насколько сильно ваше присутствие в сети как музыкантов?

Кирилл: Не особенно сильно. Вот Илья Барамия, наш басист, который пока молчит, ведет нашу страницу «ВКонтакте», мы с Сашей фейсбуком пытаемся заниматься. И вот, кстати, про открывание новой музыки, Сашина страница на LiveJournal превратилась постепенно в хороший музыкальный блог, который я, например, читаю. А следим ли мы за реакцией? Скорее нет, как это сказать, вэнити-гуглом точно не занимаемся, то есть не пишем в поиске «Илья Барамия» или «СБПЧ поиск по блогам» (смеется).

Александр: «Оркестр» вот делался, по сути, через интернет. Потому что когда вышел первый альбом, никто про нас ничего не знал, а кто знал, тот никому не рассказывал, как бы Кирилл ни хотел. А второй был встречен не только повышенным вниманием, но и целой волной критики, зачастую довольно грубой. Это было для нас чем-то вроде прививки, и мы стараемся теперь ограждать себя от мнений со стороны.

Кирилл: Когда ты получаешь какие-то редкие отзывы, еще можно подумать о каждом и задуматься над собой. Но в целом реакция публики — это то, что есть в чьей-то голове, а мне кажется, что нужно держаться за то, что есть в твоей.