Дневник из Берлина: Пляжи в городе, велосипедные гонки, биеннале и свобода
Чем заниматься в Берлине, почему в ночных клубах нельзя фотографировать, кто где живет и почему Берлин — лучший город на Земле
В завершение Недели Берлина Look At Me публикует берлинский дневник главного редактора Look At Me Алиса Таёжной о двух неделях весной в едва ли не самом лучшем городе на Земле.
Первый раз я оказалась в Берлине пять лет назад. В моей географии поездок Берлин был одним из первых европейских городов, в котором все с первого взгляда показалось удивительно живым, расслабленным и легким: от достопримечательностей, среди которых была всего пара-тройка заезженных мест, до полупустых музеев, где томились чуть ли не лучшие музейные коллекции в совершенно пустых залах с несколькими ленивыми посетителями. При этом каждому москвичу или жителю любого другого большого города будет суперочевидно, что в Берлине номинально есть все, чтобы стать успешным современным городом, но ему или его жителям это совершенно не нужно.
Берлин сексуален, потому что он молод и потому что эти молодые ведут себя естественно
Несмотря на то, что большинство раньше опустошенных районов населила богема со всей Европы, которая могла бы устроить активности в духе Шордича или Митпэкинг-дистрикт, Берлин остается не городом для самопрезентации или пиара. Все и во всем предпочитают простоту, а честная бедность, в которой ни один берлинец не стесняется признаться, стала своего рода общепринятым образом жизни. Когда-то мэр Берлина придумал, что его город — poor but sexy, и под бедностью и сексуальностью совершенно не стоит иметь в виду картинки со страниц Vice. Берлин сексуален, потому что он молод и потому что эти молодые ведут себя естественно. Стоит протянуть руку — и город становится доступен: даже самые главные снобы строят из себя демократов, потому что нет ничего приятнее для берлинца, чем разыграть карту левака.
2.bp.blogspot.com
Типичные жители Берлина
При этом годами Берлин — настоящий банкрот, город, который вообще не может свести концы с концами и кормится из федерального бюджета. На бесконечных разворотах журналов и газет обсуждается, доколе Западная Германия и Бавария будут спонсировать берлинские нужды на биеннале, выставки и оперные театры и сколько миллионов туристов должно приезжать в город, чтобы он наконец оправдал все денежные вливания. Согласия между сторонами нет уже пятнадцать лет, а тем временем когда-то довольно провинциальный город с травматичной историей — разрушенный, пустой и снова заселенный — открывает один музей за другим и вечно мелькает в топах мест, которые гарантированно сделают счастливым любого туриста.
Двести евро или сквоттинг — и ты можешь придумывать киноклуб, выставку, альтернативную биеннале, вечеринку или собственный бар
Капитализм, который очень ощутим в Скандинавии, соседней Голландии или Швейцарии и очень душит в Лондоне, не кричит в Берлине на каждом шагу. Бренды, универмаги, реклама и магазины очень незаметно размещены в окружающем пространстве. Большинство витрин обходится без вывесок, а в наружной рекламе уставшему от неказистой российской коммерции глазу бросается только отличный дизайн. Многие говорят, что левизна Берлина — следствие гэдээровского прошлого: действительно, когда треть города отделена стеной, за которой не принято думать о кредитах или покупках в престижном универмаге, голова начинает работать в другую сторону.
Здесь бедность — не порок, а новая искренность
Почему я начала с денег — потому что с этого начинается каждый разговор с берлинцем, когда речь заходит об образе жизни. Квартира или комната в приличном районе — двести-триста евро; фалафель, которым можно наесться на полдня, три евро; льготы на проезд, повсеместные велосипеды, копеечные барахолки и бесплатный вход в большинство клубов, образование — бюджетное, коктейли в демократичных местах — четыре-пять евро (пиво — два евро), телефоны — Samsung, рента этажа в не самой популярной промзоне — двести евро или сквоттинг, и ты можешь придумывать киноклуб, выставку, альтернативную биеннале, вечеринку или собственный бар.
Берлинские улицы
О дешевом кофе и типографиях говорят главные редакторы журналов и директора государственных театров, модельеры и стилисты, и спустя несколько дней в Берлине, тратя треть привычных денег, ты начинаешь понимать, сколько времени ты можешь сэкономить, живя здесь, обходясь малым и не тратя дни на приобретение статусных предметов. Это время можно тратить на собственные проекты, друзей, путешествия, семью и все то, на что у взрослых людей вечно не хватает времени, когда они живут в мегаполисе (например, в Москве). Стоит посмотреть на то, как выглядят люди на улице, и становится понятно, что здесь бедность — не порок, а новая искренность, а мода на антибуржуазный Восток — еще одна сторона немецкой рациональности: тратить меньше и получать больше.
Если вы были в Берлине год назад, в этом году — все будет по-новому
Самые веселые вечеринки и главные безумства и сейчас проходят в Берлине на Востоке — и если в лондонском Ист-Энде каждая улица уже попала в шопинг-гид, в берлинском Фридрихсхайне или в районе Восточного вокзала есть трава, торчащая из дробленого асфальта, огромные лужи, безымянные многоэтажки с тонкими стенами и низкими потолками и семьи бездельников на пособии, злоупотребляющих алкоголем или сигаретами. В этих до боли знакомых пейзажах есть печальная радость узнавания, но есть и существенное отличие — в Берлине нет ощущения опасности и гораздо меньше людей. Примерно на той же площади, что и любой крупный мировой мегаполис, живут в пять — семь раз меньше людей, и местный образ жизни продиктован огромными свободными пространствами — от газонов и аллей до лестничных пролетов и шоссе.
Чтобы хорошенько представить, что такое Берлин сейчас, надо вспомнить, что сорок лет город был разделен на две части: в каждой победил свой образ жизни. Драму прошлого компенсирует один факт: теперь в Берлине вместо одного города — два: зеленый, размеренный, комфортабельный Запад, где негде припарковать машину, а все уличные веранды накрыты снежно-белыми скатертями, и полуиндустриальный, шустрый и разгильдяйский Восток, где все катаются на велосипедах, закупаются на барахолках и пьют покрепче. Если вы были в Берлине год назад, в этом году — все будет по-новому. Вместо вечеринок на крыше популярны вечеринки на баржах; барные улицы, когда-то заканчивавшиеся там, где сейчас эпицентр ночного веселья; в музеях случилась реконструкция, вместо гэдээровских плащей все носят прозрачные сумки, а в Митте по ночам больше нечем заняться. И самое удивительное — берлинская речка Spree размером с какую-нибудь Яузу или Фонтанку становится главным способом провести время на природе: на железные помосты неприглядных набережных насыпают песок, и теплые дни начала мая дают для этого все возможности.
Выбор района для жизни здесь — как выбор соседей в квартиру или лучших друзей
И еще, город окутан неимоверным количеством веток и станций метро похожего цвета, которые сливаются в одно, так что невозможно понять, темно-рыжая это ветка или светло-коричневая, в какую сторону стоит отправляться дальше. «Бывает, что нужен час для того, чтобы добраться до друзей, представляете?» — говорит хозяйка шоу-рума Bless, и что же, я очень хорошо это представляю, но для европейца — час на дорогу к друзьям — неоправданное расточительство. Потому выбор района для жизни здесь — как выбор соседей в квартиру или лучших друзей: ты определяешь, чем себя окружить и что создаст уютный для тебя ежедневный фон. Ведь настоящий берлинец нечасто изменяет любимым маршрутам.
Берлинские улицы
Пренцлауэр-Берг, когда-то оплот неформального образа жизни, стал местом престижных шоу-румов, дизайн-студий с высокой рентой, и хотя здесь еще встречаются пролетарские биргартены, потрясающие секонды, толпы бездельников фланируют по территории бывшего пивзавода в поисках вечерних развлечений, а азиатские рестораны продолжают готовить копеечные закуски, ветер перемен уже чувствуется. При этом здесь все еще сохранился старый подход: на крыше молла над парковками — бар, где можно выпить коктейль за символические деньги. Совсем неформальная публика окончательно перебралась в турецкий Кройцберг, который разросся по все стороны и из нескольких перекрестков барных улиц превратился в пульсирующий отдельный город в городе. Здесь главная еда — фалафель или донер, столики ресторанов стоят прямо на узких тротуарах, а помимо известного центра современного искусства Kunstraum, есть еще дюжина толковых галерей.
Ребята битбоксят прямо под мостом у метро, собирая толпу в несколько сотен
Через мост от Кройцберга — Варшауэрштрассе, ночные толпы на которой напоминают гулянья на летнем фестивале: за полночь две тысячи человек выходят на платформы из S-Bahn и направляются на улицы этнических баров (дешевле всего пить у анархистов, индусов и тайцев). То, что в Москве возможно разве что только в день «Пикника "Афиши"», тут хаотично складывается каждый четверг, пятницу и субботу: ребята битбоксят прямо под мостом у метро, собирая толпу в несколько сотен. Здесь же проводятся известные местные вечеринки на барже с не самыми приветливыми охранниками на входе: «Если снимешь что-то, сломаем карточку». Снимать вечеринки в Берлине вообще практически невозможно, бармены и охрана реагируют даже на камеры в айфонах, что уж говорить о крошечных мыльницах: на входе в Week-End, Watergate, Tresor и Berghain приходится обещать, что «снимать ничего не буду», вытаскивать аккумулятор и иногда карточку памяти.
http://photo.kodal.de/?lang=en
Берлинские улицы: Кройцберг и Фридрихсхайн
С одной стороны, это ужасно злит, с другой, понимаешь, что это единственный способ уберечь места от косяков случайных туристов и стать местом рекомендации Lonely Planet: «Ужас начинается, как только ты попадаешь в англоязычный гид», — об этом хозяева берлинских мест пишут в секретные колонки здешнего журнала Mitteschoen о плюсах и минусах жизни в городе. Разношерстные компании молодых людей выстраиваются в очереди в клубы, и почти никто из них не dressed to kill. За одну ночь можно увидеть по трое-четверо человек, падающих без чувств от пьянства или не справляющихся с управлением на велосипеде, но для такой толпы, которая не расходится до пяти утра, это вполне щадящая статистика. Кроме людей на велосипедах и людей навеселе, больше всего удивляет количество собачников в любое время дня. Берлин — город людей с собаками самых нелепых пород и сословий, под стать своим хозяевам — запаренным на моде стилистам или безработным коммунистам.
«Ужас начинается, как только ты попадаешь в англоязычный гид», — об этом хозяева берлинских мест пишут в секретные колонки
«Берлинцы любят межкультурное разнообразие у себя в тарелках, но не в окружающей жизни?» — спрашивает редактор экспатского городского журнала Exberliner, поднимая тему совершенно другого многообразия — этнического. Берлин, переполненный не только самыми расслабленными европейцами, но и турками, арабами, тайцами и китайцами, с одной стороны — наглядная иллюстрация того, как работает плавильный котел, с другой — волнующая всех тема немецкой идентичности. И хотя любые попытки обсудить миграционную политику чреваты обвинениями в новом фашизме, город продолжает кипеть неформальными дискуссиями о немецком, китайском и турецком Берлине, а тусовщики и этнические комьюнити Берлина продолжают бояться усиления национализма, который становится проблемой вообще во всех соседних странах — Австрии, Италии, Бельгии и Франции.
Самое ожидаемое арт-событие этой весны, Берлинская биеннале, седьмая по счету, начинается в конце апреля. Именно ради нее я приезжаю в Берлин в этот раз. Биеннале в Берлине никогда не соревновалась по престижности с Венецией или главной выставкой современного искусства Documenta, но у журналистов и критиков, приезжающих на пресс-превью в Берлин, есть определенные ожидания. В первую очередь, куратором биеннале стал известный политический художник польского происхождения Артур Жмиевский, который опубликовал манифест о том, что искусству пора менять общество и становиться более политическим.
После тизера на сайте биеннале, анонимного бунтаря в качестве человека года Time и манифеста Жмиевского все ждут открытых дискуссий, выхода искусства на улицы и масштабной арт-оккупации. Во-вторых, сокураторами Берлина была назначена арт-группа «Война», которая по понятным причинам курировала процесс дистанционно. Сама биеннале снабжена броским слоганом Forget Fear, с которым играют как только возможно (Fear is Near или Happy New Fear), и очень радикальным лого, намеренно и случайно напоминающим по силе свастику. Огромные черно-белые плакаты висят на центральных станциях метро и уличных билбордах и как-то подсознательно внушают трепет перед тем, что нас всех ждет.
Мне протягивают приглашения с запахами, приглашения, буквы на которых можно ощутить только прикосновением подушечек пальцев
На вечеринке в воркшопе журнала 032c за несколько дней до открытия биеннале все только и обсуждали, что ждет людей на биеннале и что будет происходить в самых важных галереях во время Gallery Weekend — местного арт-междусобойчика в пятницу и субботу, когда можно попасть сразу на открытие пятидесяти новых выставок в Митте и Кройцберге. Мне протягивают приглашения с запахами, приглашения, буквы на которых можно ощутить только прикосновением подушечек пальцев, говорят о Жмиевском и о «Войне», называют их русскими радикалами и ждут в ближайшие выходные неожиданных уличных акций.
Для прессы биеннале традиционно открывается на день раньше, и открывается в совершенно сыром состоянии. Выясняется, что у организаторов были огромные проблемы с деньгами, и на большую часть бюджетов привозили работы, собирали экспозицию и привозили зарубежных художников. Законченными на биеннале остались только каталоги с манифестом, газета-гид с интервью организаторов и довольно толстая папка со стейтментами художников и манифестами о новом искусстве. Из пяти площадок, которые обещаны к открытию, полноценно работают три, главная из них — выставочный центр KW. У центра современного искусства Kunstwerke — пальма первенства: традиционно биеннале делает основатель KW Клаус Бизенбах, силами которого биеннале проводят в Берлине вот уже пятнадцать лет. Берлинская арт-жизнь, которая с самого начала строилась на инициативе местного комьюнити и краудфандинге, очень спокойно относится к большим капиталам и рекламодателям, потому именно от Берлинской биеннале ждут неангажированности и смелых политических действий.
То, что производит биеннале — человеческие связи, воркшопы, дискуссии, встречи, а не создание готовых произведений искусства.
Берлинская биеннале — с первого и со второго взгляда получилась очень смелым и очень трудным экспериментом по созданию живого продолжительного события. Со стороны седьмая биеннале — нечто среднее между долгосрочным политическим диспутом и малобюджетной мастерской. То, что производит биеннале — человеческие связи, воркшопы, дискуссии, встречи, а не создание готовых произведений искусства. То есть произведений искусства как таковых в экспозиции было раз, два и обчелся. Главная площадка биеннале — это натянутые палатки, только что отрисованные на стене по трафарету антикапиталистические лозунги и собственный бар с пивом со вкусом мате.
Берлинская биеннале
В небольшом дворике художники и кураторы на довольно медленном английском обсуждают взаимодействие политиков, капитала и общества, а весь зал производит впечатление хаоса, который пытается самоорганизоваться. Почти к каждой инициативе есть исчерпывающее бумажное объяснение из пресс-пакета, но их сворачивают и складывают в сумки совершенно на автомате. Весь двор центра KW занимает привезенный из Палестины гигантский ключ к городу, рядом с которым, завязывая арафатки, снимаются палестинские семьи. Другой крупный проект KW — исследование на целый этаж: несколько тысяч добровольцев заполнили анкеты о своих политических убеждениях, а авторы опросов соединили их на огромной карте во всю стену. Ключевые слова, как можно было ожидать, — «левый», «антиглобализм», «марксизм», «постструктурализм». Биеннале производит впечатление саммита по современной философии, и те, кто пришел сюда как на выставку, ожидая «работ», неминуемо разочарованы.
Люди рисуют на стенах церкви простые скетчи с собачками и зомби, слоганы и сердечки
Вторая крупная локация, где дана воля уже публике, — бывшая церковь в северной части Митте, когда проходит художественный эксперимент Draftsmen's Congress («Конгресс рисовальщиков»): стены покрашены в белый, на которых можно рисовать углем, пастелью, маркерами или карандашами. Как только я начинаю что-то рисовать, подходит стажер в белом халате и просит подписать соглашение о том, что моя работа на стене стала частью экспозиции и я передаю организаторам авторские права на все, что здесь нарисую. Подписываю странную бумагу грязными от угля руками и рассматриваю, что нарисовали остальные. Абстракция явно не победила: люди рисуют на стенах церкви простые скетчи с собачками и зомби, слоганы и сердечки. На стене лозунги «Аллах, прогони Нургалиева!», антифашистские призывы и, никуда уж не деться, плачущие глаза и забавные комикстрипы. Через два дня эти места выглядят совсем другими: на стенах все меньше свободного места, рисуют даже дети, сидя на шее у родителей.
Берлинская биеннале
Третье место — Академия искусств, где известная берлинская художница Йоанна Райковска показывает видеопроект о том, как она донашивает и рожает своего ребенка, проводя с ним первые месяцы и дни. Роды показаны со всеми подробностями и меньше всего похожи на главное чудо света, отчего видео уже успело стать скандальным. В выставочном зале, куда я пришла во время ужасного ливня, нет ни души, а позже заходящие мужчины неловко ерзают на диване и выходят через пару минут — никому из них долго на роды и беременную женщину смотреть не хочется.
«Это какое-то недоразумение!», «Пффффф!», «Чего они хотели?», «Кому нужно такое искусство?» — слишком резкая реакция даже для Берлина, но местные не стесняются высказать негодование. Последствие эксперимента — всегда скомканные чувства. Ты застал что-то действительно новое или тебя обманули? Недожали или это трюк? Боялись или не успели? Берлинская биеннале произвела эффект неразорвавшейся бомбы — обманутые ожидания, бунт, с которым непонятно, что делать потом, как взрыв в закрытой лаборатории. И что самое главное — никого за рамками нескольких небольших площадок в огромном городе не колышет лого Forget Fear.
Берлинская биеннале
«Да, люди выходят на улицу, но что они будут делать дальше?» Через три дня в Берлине пройдет майская демонстрация, на которой демонстрантов будут разгонять водометами; и полиция, и участники шествия к этому заранее готовы, только никто не знает, куда это приведет. К чему больше имеет отношение лозунг Forget Fear — к окровавленным демонстрантам или стерильному опыту анархии с выставочным каталогом — вопрос, на который пока не придуман правильный ответ.
Ты застал что-то действительно новое или тебя обманули? Недожали или это трюк? Боялись или не успели?
Параллельно с анархией биеннале в городе начинается пятничная трехдневная вечеринка в связи с Gallery Weekend: пятьдесят галерей открывают свои двери новыми выставками и фуршетами. Искусство только повод: по сути все занимаются бар-хоппингом на вернисажах, перетекая из места в место, благо некоторые из галерей расположены в десятке метров друг от друга. Gallery Weekend — событие веселое и достаточно общегородское: стайки любителей искусства, многие из которых просто идут в гости к друзьям, работающим в галерее, наводняют улицы Митте и Кройцберга, как в метро в час пик. Женщины в бриллиантах, приценяющиеся к работам местных маэстро, большие семьи с детьми, влюбленные пары.
Берлинская биеннале
В то время как биеннале твердо и неудобно задает вопросы, галерейный уик-энд дает долгожданные ответы — конкретные и осязаемые произведения искусства, о которых можно составить впечатление. Изголодавшаяся простая публика радуется возможности увидеть в Берлине этой весной не только художников, но и все-таки их работы. Как удобнее потреблять и разбираться в искусстве — участвуя в дискуссиях и штудируя кураторские тексты или все-таки фланируя по городу с бокалом шампанского в коктейльных нарядах от работ Джулиана Шнабеля к Мартину Эдеру? Подход Gallery Weekend, кажется, близок людям больше, даже в Берлине.
В нулевые — об этом мне в Берлине рассказывают все: от бывших соотечественников до владельцев галерей — в немецкой столице незаметно произошел неочевидный, но значительный культурный ребрендинг: интенсивность выставок в здешних музеях, график концертов и привозов на вечеринки создают напряженную адженду. Два главных городских журнала с мероприятиями на неделю — Tip и Zitty — тяжело ложатся в руке: по сто пятьдесят страниц мелким шрифтом о том, чем заняться в свободное время, — везде бы так. При идеальном стечении обстоятельств возвращаешься домой в пять утра, успев только половину того, что задумано.
Берлинские музеи: Neue Nationalgalerie, Pergamon, Neues Museum и Hamburger Bahnhof
Половина обведенных в гиде названий так и остается миражом: это и есть признак живого города. Кроме очевидных исторических опытов — лицезрения награбленных античных руин, — в городе можно одновременно застать семь — десять крупных выставок, четыре неплохие вечеринки за ночь и концерты. И если на главных арт-площадках иногда нужно постоять в очереди вплоть до станций метро, зайти в вечер буднего дня в Neue National Galerie, музей Martin Gropius Bau, Berlinische Galerie или Hamburger Bahnhof не представляет вообще никакой сложности. Разве что цены на вход в берлинские музеи — единственная большая статья расходов: десять — двенадцать евро — средний прайс за вход. Остальное, как говорится, — бесценно.
Никаких eye candies в городских пейзажах Берлина не существует
Удивительная особенность живучего Берлина — полное отсутствие исторических достопримечательностей, которые не создают вообще никакого контекста и, кажется, имеют прямое отношение к очень легкому отношению к памяти. Стоит посмотреть фотографии до Первой мировой войны, на которых Берлин — сытый и красивый город с архитектурой барокко и неоклассицизма, пышными соборами и зданием биржи, разбитыми на венский манер парками и садами. И если Париж, Вена или Рим продиктованы логикой старых районов или градостроительных планов трехсотлетней давности, смотрятся в едином стиле, то Берлин — это эклектика, которая совсем не всегда радует глаз: павильоны югендштиля, баухаус, страшная советская архитектура брежневской эпохи, небоскребы конца 90-х из стекла и бетона находятся рядом в очевидном дисбалансе.
http://www.flickr.com/people/chrisjeriko/
С другой стороны, от этого есть и плюсы: Берлин проходят стороной охотники за стариной, которые наводнили «типичные парижские бульвары» или «привычные итальянские улочки». Обычная немецкая улица в residential area — дома белого или серого цветов, стоящие вплотную друг к другу по обе стороны: никаких eye candies в городских пейзажах не припрятано. Что не отменяет городское обаяние совсем другого рода: его придумывают сами жители своим копошением, небольшими частными бизнесами, компаниями и витринами, которые каждый делает на свое усмотрение. Берлин — лучший город в том, чтобы все забывать: клубы переезжают из места в место, улицы и районы выходят из моды и снова входят, а непростое прошлое, которое стало бы драмой для каждого города — от Нью-Йорка до Москвы, — здесь просто не ощущается.
За две недели жизни в большом городе, успеваешь очень много, но еще больше — не успеваешь. Отчего в этом месте ты чувствуешь себя самым свободным человеком на свете — большая загадка для меня, над которой я думаю уже очень долго, с первого своего приезда в Берлин, и все берлинцы тоже думают, поднимая глаза в потолок, когда я задаю им этот вопрос. То ли дело в городских пейзажах, которые вообще ничего не навязывают, то ли действительно цены решают все, и здесь не приходится гоняться за длинным рублем, а время тратится на более приятные вещи. То ли просто должно быть какое-то место, где веселье — не удел выходных.
http://www.flickr.com/photos/simonsawsunlight/
Здесь можно случайно встретить в галерее легендарного графдизайнера Питера Савилла на открытии его персональной выставки и вместе полежать на огромной ярко-фиолетовой софе с запахом эвкалипта. С деревянной крыши небоскреба смотреть на площадь Александерплац, а потом — на обнимающихся красивых геев, которым никто ничего не думает запрещать. Гонять на велосипеде под палящим солнцем и закапывать ноги в песок дебаркадера в городе, где никогда не было моря. Кататься по местной кольцевой ветке, рассматривая из окна совершенно противоположные пейзажи, смотря, как чернокожие семьи на сиденьях напротив меняются вьетнамскими парами и светловолосыми тинейджерами, которые говорят по-немецки, турецки, испански и английски, выбирая это место для жизни среди всех городов на свете.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Комментарии
Подписаться