Виктор Алимпиев о предстоящей биеннале и международном успехе

Что для вас значит участие в Венецианской биеннале? Когда вы узнали о том, что ваша работа вошла в основной проект биеннале?

К участию отношусь очень хорошо. Я давно знаком с куратором Массимилиано Джони, потому что принимал участие в трех его выставках: «Манифесте» в Сан-Себастьяне, IV Берлинской биеннале и в выставке «Остальгия» в нью-йоркском New Museum — все три события были очень значимы для меня. Прошлой осенью я получил письмо от Массимилиано, в котором он сообщил мне, что рассматривает возможность показать на биеннале мою работу 2011 года, но тогда я доделал новую видеоработу, которая называется «Корона», — так получилось, что она лучше подошла к его теме.

Некоторые критики биеннале сравнивают ее с конкурсом «Евровидение» и ставят под сомнение ее значимость в мире современного искусства. Как вы относитесь к биеннале и к такому сравнению?

Биеннале, конечно, никакое не «Евровидение», потому что «Евровидение» может существовать только в условиях очень локализованной массовой культуры, когда существуют эстрадные исполнители, значимые только в пределах своей страны. Многих артистов совершенно не беспокоит то, что они отнюдь не важны за рубежом, но искусство — это океан, система сообщающихся сосудов. Среди участников Венецианской биеннале художники первой величины. В искусстве я не могу представить себе аналога «Евровидения»: разве что эквивалентом может быть какая-нибудь маргинальная ярмарка.

Если говорить о ярмарках: недавно ваши работы участвовали в ярмарке Frieze в Нью-Йорке, и многие арт-критики очень положительно о них отзывались. Кроме того, вы, кажется, больше других российских художников участвуете в зарубежных выставках. Чем вы для себя объясняете такой успех за рубежом?

Я не могу дать однозначного ответа, но мне кажется, что мой успех, наверное, связан с универсальностью языка. Часто российское искусство отличается от зарубежного даже эстетически, оно очень привязано к чему-то местному, к чему-то, что надо понимать. Другая проблема заключается еще в том, что иногда российские художники стремятся быть более западными, чем сам Запад.

Вы сознательно стараетесь уйти от социально-политической тематики?

На самом деле в моих работах есть политическая составляющая, просто она универсального свойства, она не говорит о конкретных событиях. С другой стороны, я могу допустить, что через 20 лет то, что сделано сейчас, может заговорить о нашем времени. Может, это и не так, но у меня есть такое предположение, потому что мне кажется, что произведение искусства всегда вбирает в себя какие-то приметы времени.

A есть ли какие-нибудь российские видеохудожники, которые повлияли на вас?

Пожалуй, нет. Мне нравятся какие-то художники, но я не могу сказать, что они влияют на меня. Каждый автор уникален по-своему, и все они отличаются от меня. Я могу сопоставить свои работы с чьей-нибудь живописью, но не с видео. Кроме того, я часто черпаю вдохновение в поэзии, в театре, в музыке, но при этом я смотрю танцевальные и театральные постановки как зритель и не воспринимаю их как что-то, что имеет ко мне отношение.

Не могли бы вы рассказать о видео «Корона», которое будет участвовать в основном проекте биеннале?

Это работа 2012 года, в ней играют две актрисы, которые стоят за кафедрами, поставив колени на специальные полочки. Кафедры стоят так, что их наклонные поверхности, которые обычно повернуты к выступающему человеку, чтобы он мог положить туда книгу или документ, развернуты от женщин, и на этих плоскостях лежат их руки. Две актрисы-француженки исполняют песню на русском языке под музыку финала виолончельного концерта Шнитке. Там такая одиозная музыка: как будто разверзаются небеса. Это настолько пафосная музыка, что хочется смеяться: мелодия основана на знаменном распеве. У меня давно была идея, что неплохо было бы эту мелодию пропеть и попытаться воспроизвести эффект, который в концерте Шнитке достигается за счет наращивания количества звучащих инструментов. Я хотел воспроизвести безумие этой музыки, ее пафос.

Большинство ваших работ можно «пересказать», как и «Корону».

Да, им свойственно литературоподобие: мои видео можно пересказать, над ними можно произвести процесс, обратный постановке спектакля, — из работы получить пьесу. Допустим, «Корону» могут исполнить две другие актрисы, ее можно превратить в театральный скетч или эстрадный номер.