Почему я не хочу ничего знать о мозге (иногда)

Чувствительность к этой теме у меня возникла, когда я работал над текстом про то, как строение мозга, гормоны и наследственность (всё это, конечно, связано друг с другом) коррелируют с политическими убеждениями человека. Хотя речь не идёт о непосредственном влиянии, а именно о корреляциях (потому что современными методами исследования, видимо, можно установить только их), я почувствовал неудобство. Мне не понравилось, что за такие возвышенные вещи, как мои политические предпочтения, которыми я в какой-то степени даже горжусь, отвечает такой телесный и, наверно, склизкий мозг — прямо внутри моей черепной коробки! Да, это часть меня, которая и формирует моё сознание, но, когда я читаю о том, за что отвечают те или иные участки коры головного мозга, мне кажется, что на самом деле этот мозг должен находиться в какой-то параллельной реальности и оттуда диктовать мне то, как я должен думать.

Иначе говоря — я боюсь безвольности. Конечно, на самом деле никто не отнимает у меня волю, но я начинаю ощущать своё тело так, будто оно устроено, как какое-то тоталитарное государство с осью внутренней идеологии, которая императивно спускается из центра принятия решений — моего мозга. Наверняка это связано с пережитками идеалистического восприятия мира, которое разделяло «душу» и бренное тело, и людей точно так же напрягал психоанализ, когда он ещё только появился. Получается, что любое вторжение науки в зону сознания вызывает подобное раздражение: невозможно смириться с тем, что все твои замечательные мысли — это результат взаимодействия маленьких объектов, которые теоретически можно даже пощупать.

Я начал изучать историю искусств, и одна из моих любимых дисциплин —  философия искусства. Но даже тут, в области как будто совсем уж абстрактной, приходится постоянно иметь в виду строение нашего мозга. Нейроэстетика помогает объяснить, почему какие-то вещи кажутся нам красивыми (или интересными), с помощью строения мозга. Так, мы любим симметрию, потому что симметричны лица и морды зверей: во времена, когда человечество выживало в основном благодаря охоте, люди выискивали в пейзаже симметричные объекты, то есть животных. То же касается и пристрастия к паттернам. Они кажутся нам интересными, потому что способность распознавать их помогала обнаруживать, допустим, полосатых животных, которые передвигаются в высокой траве.

И тут становится совсем непонятно: то ли нужно отказаться от эстетики вообще, условно говоря, преклоняться перед асимметричными объектами без паттернов и таким образом убивать в себе первобытного человека (и идти против природы), то ли использовать эти знания, чтобы лучше понять теорию и историю искусства. Наверно, лучше просто понять, что все эти преувеличения находятся на грани клиники. В открытиях нейробиологии есть своя красота, и они точно помогут сделать жизнь человека лучше, а есть ли у нас воля или нет — вопрос второго порядка: разве это имеет значение, если люди делают замечательные вещи?