Как я пытался почувствовать 2014 год

Некоторые историки считают, что началом XX века стоит называть 1914 год: именно Первая мировая война стала настоящей переломной точкой между двумя веками. Интересно, все ли в России в то время чувствовали прикосновение истории. До конца 2014 года осталось 3 дня, и, если оглянуться на прошедшие 362, кажется, что та самая История с большой буквы вернулась в жизнь каждого россиянина. Она и раньше вяло текла, выплёскиваясь наружу событиями-индексами вроде «Болотного дела» или очередных спорных инициатив власти. В 2014 году буквально у нас под боком произошла революция и началась гражданская (?) война, а в нашей стране стали происходить вещи, которые в будущих учебниках истории вряд ли назовут достижениями.

И вроде бы вот он шанс прикоснуться к истории, почувствовать, как развитие цивилизации буквально соприкасается с твоим телом. Но, оказывается, в нашем мире новость важнее события, а история переместилась в плоскость медиа. Если раньше она была реальным фоном наших жизней, задним планом картины, то теперь этот фон то ли загородили экраном телевизора или компьютера, то ли заставили слиться с ним. 2014 год был ужасным, но у меня и большинства моих друзей этот кошмар воспринимался скорее как литературное произведение, чем объективная реальность.

Когда в конце января в Киеве начались серьёзные столкновения между участниками Евромайдана и «Беркутом» и появились первые жертвы, я с восторгом бегал по мосту Симоны де Бовуар в Париже и фотографировал с разных ракурсов комплекс зданий библиотеки имени Франсуа Миттерана. Нигде в городе я не мог поймать Wi-Fi, а когда мне это удавалось, я тратил трафик на то, чтобы загрузить фотографии в инстаграм, а не на просмотр новостей. Тогда история напомнила мне о себе только один раз, и с помощью очень странного медиума: на фонарном столбе около Эйфелевой башни я нашёл стикер с надписью «Майданемо Януковича!»

Зимой и первую половину весны я работал в информационном центре издательского дома «Коммерсант». Меня в шутку назначили специалистом по Украине, потому что я стал более или менее хорошо разбираться в участниках конфликта, их взглядах и требованиях. Почти каждый день я дополнял краткую хронику Евромайдана новыми событиями. Но это тоже было прикосновение медиаистории: то, что я делал, было больше похоже на ведение конспекта. Никаких сильных эмоций перечисление событий не вызывало.

В апреле я поехал в Сочи. Там остались следы истории в виде олимпийских объектов и новой инфраструктуры. Но город жил своей обычной жизнью. Люди ездили на новых электричках, издававших звуки, похожие на крик свиней, ходили в хинкальные и ели странный местный фастфуд, который почему-то называется сувлаки, как и греческие шашлыки, хотя по виду напоминает обильно политую сметаной шаурму. Местные рассказали о том, как жителям Сочи приходилось переезжать из-за масштабных строительных проектов, но раны, видимо, были хорошо скрыты.

Когда на востоке Украины начался вооружённый конфликт, история начала пробираться в личную жизнь. Я чуть ли не до криков спорил с родителями, которые не всегда могли понять, какую позорную роль во всём этом играет наша страна, и с другом из Киева, считавшим, что все русские отныне должны посвятить свою жизнь извинениям перед украинским народом (я решил, что мне извиняться не за что). Но обычно это напоминало спор о какой-нибудь неоднозначной книжке, которая перед каждым раскрывается по-своему, и пусть и говорит о важных вещах, на которых основывается наша жизнь, всё равно остаётся всего лишь книгой.

Парадоксально, но в то время, когда история должна была выйти из поля моего зрения, она непосредственно вторглась в мою жизнь. Начиная с осени, днём я работал в LAM, а вечером учился в РГГУ, и, казалось бы, весь остальной мир за пределами новостей о технологиях, науке и искусстве должен был исчезнуть. Да, в конце сентября я принял участие в «Марше мира» (и остался им недоволен) в попытке самостоятельно приблизиться к истории без опасности для собственной жизни. Но по-настоящему История добралась до каждого довольного жизнью москвича в виде экономического кризиса. К буржуа и интеллектуалам она пришла в самом буржуазном и абстрактном формате сводок с фондового рынка. Кажется, началось: 2015 год погрузит каждого из нас в сокрушающий поток исторических событий, исход которых может сильно изменить нашу жизнь. Надеюсь, в лучшую сторону.