Личный опыт: Как я сменила пять профессий в сфере моды и стала директором швейного производства

В рубрике «Личный опыт» Look At Me продолжает общаться с молодыми героями о том, как они учились и работали и стали тем, кем стали. Героиня «Личного опыта» сегодня — директор швейного производства, на котором отшиваются многие российские дизайнеры. Рита рассказала, как запускаются в производство модные коллекции, что самое главное при общении с дизайнерами и почему работа иллюстратором и пиар-директором совершенно не лишняя в фэшн-индустрии.

Почему я поступила на направление дизайна, но дизайнером так и не стала

В школьные годы родители нацеливали меня на умную и денежную профессию, хотя свободу выбора оставляли за мной. Как-то раз, классе в девятом–десятом, я попробовала поработать у своего дяди в банке — ходила туда периодически, пыталась во все вникнуть — а потом, однажды, пришла домой, села на пол на кухне и сказала папе, что если я каждый день буду ходить на такую работу, то скоро умру. 

Все свободное время я черкала в блокноте и по-подростковому интересовалась модой. При этом шить я не умела, а рисовала слабо — очень хотелось, но плохо получалось. Чтобы подтянуть нужные для поступления художественные предметы, мне пришлось перевестись на экстерн. Худо-бедно, с очень низким уровнем рисования, я поступила в Текстильную академию на дизайнера одежды. 

Я на втором курсе, руки не из того места растут, а она предлагает быть иллюстратором в студии, которая в то время казалась божьим Олимпом

Мне было неловко, что я так плохо рисую. Я старалась, но учебных часов мне не хватало. Потом поняла, что два часа в день у меня уходит на дорогу в метро, и нужно их использовать — рисовать там. Поначалу я смущалась, но со временем свыклась. Удивительно, но когда к концу года я принесла на просмотр папку работ, которые рисовала в метро, то увидела, что рука действительно «встала».

В процессе обучения мне все больше и больше нравилось рисовать, но конструирование и технология мне не давались: они требовали определенного склада ума, усидчивости, а я их все время откладывала на потом, что закончилось девятью хвостами по всем предметам, с которыми я закончила институт, — то есть по большому счету шить я так и не научилась. Не переживаю по этому поводу и по сей день: теорию я знаю, а практиковаться каждый должен в своем деле.

Наброски Маргариты Наброски Маргариты Наброски Маргариты Наброски Маргариты Наброски Маргариты Наброски Маргариты Наброски Маргариты Наброски Маргариты

Как я начала заниматься иллюстрацией

Учась в академии, я вновь начала активно себя искать: институт у нас был старой закалки, там хорошо давали основы, но жизни никто не учил. С первого курса я начала работать и пробовала заниматься всем: дизайном интерьеров, оформлением витрин, мерчендайзингом, дизайном. Потом мы с моей подругой начали выигрывать конкурсы, получать разного рода стажировки, от которых я никогда не отказывалась.

Однажды мы прошли в финал конкурса «Русский силуэт» с коллекцией, которая называлась «Брат архитектора», — она была про горбатых мужиков в очках, история не про одежду, а про образ. В то время мне очень нравились работы девушки-фотографа Наташи Климчук — менеджера отдела иллюстрации в «Студии Лебедева» (сейчас — управляющего партнера агентства Bang!Bang!). Я читала ее ЖЖ, и мне очень хотелось, чтобы она сняла нашу коллекцию. Ночью я написала ей письмо: «Наталья, я такая-то студентка с такой-то коллекцией, не хотели бы вы ее поснимать?» — на что она, к моему удивлению, ответила: «Круто, давайте попробуем!» Мы встретились, я принесла папку, где были фотографии подиумной коллекции, какие-то мудборды и первые иллюстрации на планшете. Мы поговорили о съемке, она пролистала дальше, увидела мои работы и предложила повесить портфолио в разделе иллюстраторов студии. Я на втором курсе, графика сырая, руки не из того места растут, а она предлагает быть иллюстратором в студии, которая в то время казалась божьим Олимпом — сейчас хороших студий много, а тогда была одна. 

Заказы в «Студии Лебедева» меня многому научили — я начала понимать реалии жизни. В институте ты можешь не сдать работы, оставить хвост, перенести все на потом — здесь у тебя есть заказчик, задание и дедлайн, в который ты должен вписаться любой ценой.

Как я стала журналистом и музыкальным менеджером

Однажды я победила с одной иллюстрацией в русско-японском конкурсе и поехала стажироваться в Токио. Мои друзья из журнала «Хулиган» как раз искали человека, который мог бы написать обзор про Токио, и попросили написать о поездке статью. Я говорю: «Не знаю, я никогда не писала», а они мне: «Попробуй!» И хотя сочинения до одиннадцатого класса за меня писал папа, эту статью я написала с удовольствием. С тех пор в качестве журналиста я посотрудничала со многими изданиями; до сих пор с удовольствием пишу в «Собаку».

Невозможно только снимать сливки, важно любить грязную работу

Как-то раз я попала в «Арму» на эпохальный показ готической коллекции Дмитрия Логинова, Arsenicum. Все происходило в просторном ангаре, где висела большая подсвеченная луна, по подиуму ходили фрики и вампиры. Атмосфера, одежда и потрясающий саундтрек так меня растрогали, что у меня случился приступ синдрома Стендаля — я заплакала от того, что происходит. Когда я пришла домой, то дрожащими руками отправила в электронный журнал друзей свой обзор. Вскоре мне позвонил сам Логинов: «Маргарита, вы метко написали о нашей коллекции, все ссылаются на ваш текст, вы хорошо чувствуете марку. Не хотите посотрудничать с нами в качестве пиарщика?» Я чуть под машину не попала. «Я студентка, а не журналист, вот иду на живопись. Но если я могу быть полезна, то буду рада помочь!» 

Через какое-то время мне позвонили из «Хулигана» и попросили взять интервью у Логинова. Мы встретились, разговорились, я написала одно интервью, потом другое — так мы стали приятельствовать. Через некоторое время, когда я работала в Kira Plastinina, а Дима собрал постоянную команду для полноценного запуска Arsenicum как самостоятельного бренда, я ушла в команду.  Работать в команде дизайнера — значит разделять с ним максимум: я работала как иллюстратор, менеджер проектов, пиарщик. Работая с Димой, влюбилась в работу над съемками — изматывающий организационный процесс, в результате которого получается потрясающая картинка.

По той же причине я немного занимаюсь музыкальным менеджментом: долгое время я писала в журналы о музыке и всегда болела за знакомых музыкантов — InWhite, Moremoney, Xuman. Однажды мы обсуждали с Димой предстоящее шоу FW 2011 Storm, и я загорелась идеей создать к нему саундтрек. Я свела ребят из Moremoney с командой Arsenicum, вследствие чего родился прекрасный микс, игравший на показе. Мне нравится работать в калейдоскопе, в котором все связано.

Почему мы решили создать швейное производство

Kneller мы придумали с Ольгой — учредителем компании и моей школьной подругой; позже к нам присоединилась Марита — наш директор производства, с ней мы познакомились, работая у Логинова. Когда я работала в Arsenicum, Ольга начала заниматься ресторанным бизнесом, но всегда интересовалась модой, поэтому предложила сделать совместный проект в этой сфере. У меня был опыт работы в индустрии, а у нее — опыт управления и бизнес-хватка. Мы перебирали самые разные варианты, начиная от открытия бренда или магазина, заканчивая собственным производством. 

С Маритой мы давно варили идею об основании производственного цеха, потому что из сезона в сезон сталкивались с проблемой нехватки человеческого ресурса — во время подготовки коллекции дизайнеры начинали перезваниваться: «Есть свободная портниха не недельку? А конструктор?» У Логинова есть собственный экспериментальный цех, но дизайнеры без собственного штата конструкторов и швей либо сами шьют на машинке, либо обращаются на небольшие сторонние  производства. При этом к подиумной колекции, коллекции семплов, заявке на последующую коммерциализацию, очень большие требования. Каждая ее вещь требует особенного подхода, большого внимания, а на наших фабриках дизайнеры его получить не могли. Кроме того, вопрос конфиденциальности всегда оставался открытым — работая над коллекцией дизайнера, необходимо максимально защитить эту работу от посторонних глаз, не каждое производство ответственно относится к этому пункту. Поэтому, увидев, что в целом эта ниша свободна, мы решили попробовать в нее встать.

Главное — найти, на чем объясняться: на пальцах, на спичках, на яблоках.

Когда мы все это задумали, то начали спрашивать знакомых дизайнеров, чего им не хватает. Мы получили очень много советов, узнали, каким они видят идеальное производство, что безумно нам помогло. Благодаря доверию наших друзей, к открытию цеха у  нас уже были заказы на два месяца вперед. Люди постоянно спрашивали: «Когда вы откроетесь?» — а мы отвечали: «Первого июля 2011 года», и они доверяли нам настолько, что не шли занимать очередь в фабрике где-нибудь в Подмосковье, а говорили: «Круто, буду ждать, произведете мне двести единиц к сроку?» 

Конечно, в будущем логично подойти к запуску собственной марки: есть и ресурсы, и желание. Грубо говоря, мы съехали на тему производства, когда думали о собственном бренде, и поняли, что отшивать вещи будет негде. Теперь у нас есть основа — свой цех. 

Почему главное — это найти подход к заказчику

Сегодня в Kneller производятся Alena Akhmadullina, Arsenicum, Konstanin Gayday, Alexander Arutyunov и многие другие дизайнеры с именем, но, помимо этого, к нам приходят и молодые дизайнеры, имена которых никому не известны, — многие еще студенты, заканчивающие институт. Они приходят с эскизами, и мы точно так же работаем с их коллекциями — те же конструктора делают их лекала, те же портные отшивают вещи. Обычно когда они звонят нам, то неуверенным голосом говорят: «Ну я, конечно, неизвестный дизайнер, я сделал всего лишь серию юбок, вы, наверное, такое не шьете?» Да почему же не шьем, все шьем! Мы как врачи — пациентов не выбираем. Есть задача — наше дело ее решить. Самое главное, чтобы у человека было желание, мы готовы помочь советом и рассказать о процессе с нуля.

Некоторые приходят к нам только с эскизами, которые тоже бывают разными — далеко не все дизайнеры умеют рисовать, но в этом нет никакой проблемы. Это как почерк — бывает красивый, а бывает как у врача, но это не мешает стать человеку министром. Некоторые рисуют ювелирно технические эскизы, некоторые рисуют в  блокноте карандашом, некоторые вообще приносят фотографии и говорят: «Плечо как здесь, а тут мне нравится, как складка легла». Главное — найти, на чем объясняться: на пальцах, на спичках, на яблоках.

Да, у меня нет понятия отпуска или выходных, но и нет подавляющего ощущения, что я «работаю работу»

Когда мы обсуждаем вещь, к заказчику прикрепляется конструктор, который ведет его заказ. Конструктор — человек, который отвечает за конструкцию вещи, т.е. за то, как она будет сидеть. После этого делается макет вещи из простой ткани —бязи. Мы смотрим, как вещь ложится, примеряем ее на манекене или модели, дизайнер вносит свои коррективы, после чего вещь отшивается уже в материале.

Как я осознала, что моя профессия — менеджер

Мое счастье заключается в том, что, занимаясь официальными делами (развитием бизнеса, привлечением клиентов, ведением заказов, производственными процессами), я сближаюсь с дизайнерами лично и могу использовать в работе творческие навыки  — нарисовать кому-то принты, капсульную коллекцию или графику в журнал. 

Со временем я четко определила для себя, что моя профессия — это менеджер. Больше всего на свете я люблю менеджерить — участвовать в самых разных этапах производства или управления. Этапы бывают разные: невозможно только снимать сливки, важно любить грязную работу — все это части большого продукта, в реализации которого участвует большое количество людей.

Каждый день я имею счастье работать и учиться у больших профессионалов. Да, у меня нет понятия отпуска или выходных, но и нет подавляющего ощущения, что я «работаю работу». Эта дурацкая фраза «Выбери себе занятие по душе, и ты не будешь работать ни одного дня» — точно про меня.

Как я поняла, что проблемы — это нормально

Несколько лет назад у меня произошел глобальный брак с одной партией — недоглядела за технологией производства; я чуть не умерла от того, как все плохо. При этом мои коллеги отреагировали конструктивно — есть проблема, надо ее решить. В тот момент я поняла, что любая работа — это решение проблем. Если у тебя нет проблем — сядь, подумай, ты сейчас просто стагнируешь. Я научилась правильно относиться к нервяку, потому что то, что происходит каждый день, — это холодный пот, валокордин, остановка сердца, и если ты каждый раз будешь переживать это как личную трагедию, то очень скоро опустишь руки, будешь чувствовать себя ничтожеством или умрешь. Ежедневная работа заключается в решении задач и проблем, в этот процесс надо влюбиться.

Олимпийские чемпионы не рождаются с кубиками на животе, но пресс накачать может каждый

Количество дизайнеров, с которыми мы работаем, огромное, характеры и подходы у всех совершенно разные — один Наполеон, другой Гитлер. Наша задача — одинаково хорошо решить любые поставленные ими задачи. Марита удивительным образом находит общий язык с заказчиками, многие уходят от нас с огромными глазами: «Никогда я так спокойно не делал коллекцию, как же хорошо!»

Почему то, что мы делаем — нужно

Наша главная задача сейчас — это увеличивать штат. Портные — наши золотые руки, руки, которые производят эту одежду. Мы не перестаем набирать штат, портные нужны всегда. Сейчас март — а график расписан до июня, планы — до сентября. Но это не значит, что все забито по часам, и больше мы никого не возьмем. Мы всегда планируем работу так, что в начале месяца график заполнен на семьдесят–восемьдесят процентов, потому что всегда находится кто-то, кто прибежит внезапно и скажет, что ему нужно, чтобы все было готово через неделю.

Мы видим глубину рынка, видим спрос. Мы начинали работать со знакомыми, сейчас нам ежедневно звонят новые люди: сарафанное радио и хорошая репутация — лучшая реклама. Каждое утро в Москве просыпается пять человек, которые хотят быть дизайнерами, — они звонят и приходят к нам. Но мы только рады. Мода-модой, но на наших глазах по-взрослому налаживается огромная индустрия: производства и продаж. Здорово быть звеном в этой крепнущей цепочке.

Есть кумир в профессии — пиши письмо, звони и иди в подмастерья

Нужно рушить стереотипы. Не умеешь, но есть желание, — иди и учись. Нет знания — задавай правильные вопросы, нет навыков — наработай. Есть кумир в профессии — пиши письмо, звони и иди в подмастерья. Не знаешь индустрии, но хочешь в ней работать, — иди и работай; труд и время — и все получится.  Олимпийские чемпионы не рождаются с кубиками на животе, но пресс накачать может каждый. Профессии бывают понятные, а бывают — неисповедимые. Придумай себе работу мечты, иди и делай. Если чего-то очень хочется, страха быть не должно. Преград — нет, можно — все.

Коллекции, отшитые в KnellerКоллекции, отшитые в KnellerКоллекции, отшитые в KnellerКоллекции, отшитые в KnellerКоллекции, отшитые в Kneller