Итоги первого кинофестиваля «Движение» в Омске

транное, признаться, дело. Прилетаешь в город, который обычно от тебя в трех тысячах километров в не самую благополучную сторону. Ждешь неизвестно чего, получаешь — в первые же минуты — ливень, ноль на термометре и актера Астахова в усах и центре всеобщего внимания. В остальном — чистый олтменовский «Нэшвилл» по-сибирски:

восторженные бабушки, нарядные незнакомки, спонсорская водка бочками и бесчисленные кучки хоть как-то между собой связанных людей в разных углах принимающего торжественное открытие театра. И все это — в каком-то угнетающем всех причастных движении без видимых причин и цели. Обладающим условной бородой до груди, наверное, легко из такого образа вывести дальнейший сценарий имени торжества отдупления над одухотворением. Вывести, тяжело вздохнуть — и проморгать, как выяснялось, невероятной мощи фестиваль. 

Когда в исполненном лепнины зале приглушили общий свет, закрутились труднообъяснимые дела. На сцене вместо привычной для такого рода событий оптимистичной чехарды официальных обращений возник актер Петр Федоров и довольно лихо разыграл спор с самим собой о том, нужно ли снимать кино, и если да, то какое. Разыграл, впрочем, не один. На большом экране — видеозапись советов Бондарчука, Гай-Германики, Мизгирева и Хлебникова. На сцене вместе с Федоровым — певица Нина Карлссон, местная актриса Екатерина Потапова и местный же рэпер Миханик. Последний, при всей неочевидности таланта, — первая большая фестивальная загадка. Не просто же так он решил говорить с публикой, состоящей из киноманов даже не на треть, зато из омичей — практически полностью, о том, что Хармони Корин и Дэвид Линч — это великие люди, но показывать хорошее кино в Омске — верх лицемерия. Под бурные, чтобы вы понимали, аплодисменты. После — премьера фильма с Иваном Дорном (долгая история, которую нет смысла рассказывать) и концерт группы Александра Ф. Скляра. Спать хотелось с открытыми глазами — изрезанными явно двойственной природой всего случившегося. Но этого случившегося лучшие моменты и определили, к счастью, все последующее.

МЫ ПРИВЫКЛИ ВОСПРИНИМАТЬ ВСЕ РУССКОЕ КАК ТОРЖЕСТВО ОТДУПЛЕНИЯ НАД ОДУХОТВОРЕНИЕМ

КОНКУРСНАЯ ПРОГРАММА

Программный директор Стас Тыркин совершил, конечно, подвиг. В конкурсе — два фильма ужасов, две документальные полнометражки, крайне удачный сериал Павла Бардина (показали, правда, только три серии из запланированных не то тринадцати, не то шестнадцати) и фильм, в конце концов, «Доктор». Абсолютный триумфатор фестиваля (гран-при, лучшая режиссура, лучшая мужская роль) и тоже не совсем однозначная история. Фильм имеет довольно мало общего с тем, что принято считать кино (режиссер Панков — театрал, и это чувствуется), но в смысле исполнения тянет совсем не на дебют — отсюда, похоже, и награды. 

Еще одна приятная неожиданность — «Маруся», которой ничего не дали, но которая — почти что братья Дарденн, с Дени Лаваном в эпизодической роли и вообще множеством мелких декоративных элементов, которые в совокупности можно себе позволить только в первом фильме — тем, по итогу, и ценном. На фильм «Метелица: Зима мертвецов» собирался даже губернатор Омской области — не пришел — но и без него собрался полный зал, а там такие новости: в главной роли — публицист Борзенков, в остальных — не пойми кто, творится не пойми что, диалоги — кошмар, один из основных персонажей — священник с двумя топорами; от экрана не оторваться.

Невозможно удержаться — пара слов о Бардине. Называется «Салам Масква», сильно пьющий и националистически настроенный оперативник хочет отомстить дагестанскому криминальному авторитету за смерть жены, но по большей части отрывается на дагестанском же напарнике. После первых тридцати минут все это выруливает с «Улиц разбитых фонарей» на территорию чуть ли не «Крестного отца» за счет в первую очередь режиссуры. Есть, конечно, доля несправедливости в том, что Бардина тут объявляют дебютантом (с формулировкой «Первый сериал без соавторов»), но иначе неизвестно, кто и когда смог бы это увидеть — проект до сих пор висит в воздухе, несмотря на то, что принадлежит, по сути, «Первому каналу», и, если выдержит цензуру, обречен на невероятный совершенно успех — помяните наше слово. 

Самая неожиданная особенность фестиваля — даже не наличие в программе огромного количества документальных фильмов, а то, что показ практически каждого из них оказался удивительным образом к месту и времени. Конкурсный «Линар», например, — явно один из самых интересных российских дебютов последних лет и вполне себе кандидат на попадание в программу Берлинале — трогательная и очень неглупо выстроенная история о пересадке сердца ребенку, пополнение когорты фильмов плана «Антон тут рядом» и, подобно последнему, прорыв прежде всего кинематографический. На церемонии закрытия член жюри Игорь Петренко, вручая приз зрительских симпатий, только что ноги режиссеру не целовал и был в целом прав.

Другое важное событие — премьера «Реальности». Это, если кто не в курсе, бесконечное в теории реалити-шоу о Москве в формате серии роликов, каждый из которых посвящен одному человеку и им же снят. В Омске показали полуторачасовую подборку неизданного и расширенного — получился очень емкий портрет не столько реальности, сколько именно «Реальности» — одного из самых перспективных условно сериальных проектов страны, о котором мы в ближайшее время расскажем более подробно. Из ожидаемых удач — «Письмо» и «Чудо Святого Антония» Лозницы, «Тот свет» Федорченко и «Титаны» Серебренникова. Все вышеперечисленное — премьеры и непонятно, в чем вообще можно упрекнуть программу «Движения», когда ее половину можно хоть сейчас класть на стол отборщикам любого европейского фестиваля без страха отказа. То, что все это приехало в Омск и пять дней собирало только полные залы, говорит, в общем, само за себя.

ПОЛОВИНУ ПРОГРАММЫ «ДВИЖЕНИЯ» МОЖНО ХОТЬ СЕЙЧАС КЛАСТЬ НА СТОЛ ОТБОРЩИКАМ ЛЮБОГО ЕВРОПЕЙСКОГО ФЕСТИВАЛЯ

Что до Омска — то это, конечно, не Сочи и не Канны, но, с другой стороны, и не Ханты-Мансийск. То есть вполне комфортный для фестивальной жизни город. Все нужные кинотеатры сосредоточены примерно в одном районе, гостиниц достойного уровня хватает, приличная еда есть примерно везде. Сначала вообще кажется, что город живет по каким-то странным поэтическим законам и придуман Жаком Тати в советском сне, но честнее будет сказать, что это на самом деле вполне реальный Советский Союз с насаждениями из странностей. Библиотека имени Пушкина, например, выглядит так. Самый известный городской памятник — на фото выше. Ленин вообще существует в самых странных видах и в рамках одной скульптурной композиции в буквальном смысле торчит из сердца рогатого мужчины.