Фрэнсис Форд Коппола: Как набраться смелости и снять кино
Режиссер «Крестного отца» рассказал о том, как превратить свою жизнь в хоррор, успокоить актера и не запутаться в собственном фильме
В Москву с мастер-классом приехал легендарный Фрэнсис Форд Коппола, автор «Крестного отца», «Апокалипсиса сегодня», «Разговора» и «Дракулы Брэма Стокера», чья новая картина «Между» выйдет в российский прокат 29 апреля. Снимая и продюсируя с середины 60-х, режиссер ни капли не утратил страсти к кино, и с удовольствием делится советами с начинающими режиссерами, сценаристами и актерами от Америки до Азии. Блестящий собеседник и спикер, Коппола предпочитает называть это не «мастер-классами», а «беседами», а о его способности увлечь профессией можно судить хотя бы по его детям, режиссерам Софии и Роману Копполе. Look At Me побывал на встрече режиссера со студентами московских киноинститутов, а также лично расспросил его о том, чего должно быть больше в кино — развлечения или искусства, об автобиографичности картины «Между», а также об эксплуатации его старых приемов.
|
Фрэнсис Форд Коппола кинорежиссер |
|
Один из лидеров «Нового Голливуда» — эпохи 70-х, когда на смену бесхарактерным режиссерам по найму на студии пришли молодые люди с авторским взглядом: Мартин Скорсезе, Стивен Спилберг, Роберт Олтман, Брайан Де Пальма, Боб Рафелсон и много кто еще. Коппола в конце 90-х расстался с Голливудом и теперь выступает в роли независимого режиссера, снимая за свой счет. Его новый фильм «Между» с Вэлом Килмером и Эль Фаннинг заигравает с эстетикой старомодных хорроров и эксплуатейшнов, оставаясь при этом глубоко личной рефлексией о потере ребенка: в 1986 году старший сын Копполы погиб, катаясь на лодке, — ровно таким образом, как и дочь главного героя «Между». |
Как снимать короткометражное кино
Это безумно интересная форма работы, и, как я недавно обсуждал со своими детьми, ее отличие от полнометражного кино не только во времени. Короткометражку можно сделать без преимуществ сложной и детальной структуры, которая будет помогать аудитории разобраться в твоей идее, как в полнометражном кино. Конечно, короткометражное кино — это красивая форма. Что интересно, любой писатель, который создает талантливые романы или пьесы, имеет и короткие рассказы, короткие пьесы. Иногда большие романы начинаются с собрания небольших историй, и для режиссера логично начинать с небольшой формы. Кроме того, мне кажется, что для начинающего режиссера очень полезно работать с одноактными пьесами, потому что при работе с ними нужен только один, два или три актера. Молодые режиссеры могут делать одноактные пьесы по очереди, на один вечер, делясь друг с другом актерами. Кроме того, не нужен монтаж, и поэтому время между созданием и показом зрителям сокращается. Аудитория сразу реагирует, что очень важно.
Не нужно рваться к компьютерам и камерам — всему, что нужно о них знать, можно научиться за выходные
Может быть много новых технологий, но два главных компонента кино — это сценарий и мастерство актеров. Даже документальный фильм невозможно создать без этого, ведь мы просим людей, например, поддержать одну из сторон в фильме. И поэтому лучший способ понять кино — это ставить одноактные пьесы, потому что в них нет ничего, кроме актерского мастерства и сценария. То есть не нужно рваться к компьютерам и камерам — всему, что нужно о них знать, можно научиться за выходные. Кино существует примерно 100 лет, и за это время было снято множество шедевров мирового кино, и нужно их обязательно смотреть, но каждый молодой режиссер должен самостоятельно изобрести свой стиль, за который его будут любить, потому что когда ты создаешь фильм — это что-то, что будут смотреть твои дети, очень многие люди в будущем.
Почему не важны жанры
Я не верю, что в кино есть жанры, что есть хорроры, комедии, любовные истории и триллеры. Это ярлыки, которые создает рынок кино для дистрибуции. «Между» — это и история любви, и, конечно триллер. Я отвергаю, что фильмы должны делиться на жанры. Ведь это значит, что есть правила, но их нет. Несколько лет назад мне приснился готический сон про Эдгара Аллана По, и с тех пор мне хотелось снова сделать фильм вроде тех, что я снимал в двадцать два года. Тогда молодому человеку было легче найти работу, если он хотел сделать фильм ужасов. Это такой фильм, в котором ты можешь вовсю повеселиться: засунуть камеру под стол или сделать еще что-нибудь глупое, потому что хорроры позволяют экспериментировать с аудиторией.
Когда я был моложе, все, о чем я думал, — это машины и девушки, а потом об успехе и о деньгах на девушек и машины
Но у меня не было ощущения, что я делаю хоррор, я просто воплощал в жизнь что-то, что было частью моей внутренней жизни. Мне было двадцать два, когда я делал такие фильмы, сейчас мне семьдесят два, и я делаю их снова, чтобы посмотреть на себя со стороны, чтобы открыть что-то новое в себе. Название — это форма от устаревшего слова «betwixt», что означает «между». Оригинальное название моего фильма — это Twixt Now and Sunrise, оно вдохновлено строчкой из Сэмуэла Кольриджа. «Между» — значит между жизнью и смертью, молодостью и старостью, сном и реальностью, и моя карьера всегда была между успехом и провалом. Я все время живу в пространстве между занавесом и задником сцены, в магическом пространстве, возможно, более реальном, чем сама жизнь. Когда я был моложе, все, о чем я думал, — это машины и девушки, а потом об успехе и о деньгах на девушек и машины.
Как справиться с творческим кризисом
Честно говоря, я почти всегда сомневаюсь, когда работаю. Сомневаться — значит работать над собой. Когда мне был двадцать один год, я поехал в Дубровник, сидел, смотрел на остров в море и пытался написать сценарий. И я помню, мне казалось, что ничего не получится. Две недели назад я снова оказался в Дубровнике, снова смотрел на тот же самый остров и тоже работал над сценарием — и думал: «О нет, у меня ничего не выйдет». Мы не сможем избавиться от этого, без сомнений не бывает стоящей работы, это естественно.
На первых десяти страницах сценария покажется, что все ужасно, но, читая дальше, ты начинаешь находить что-то важное, что не осознавал сначала
Мучаются не только начинающие режиссеры, но и те, кто давно пришел в профессию, все мы ищем вдохновения. Я знаю, что Барбра Стрейзанд, потрясающая певица, часто перед выходом на сцену думает, что она не способна петь. Я люблю писать примерно шесть страниц по утрам, потому что никто не может позвонить мне по телефону, помешать, задеть мои чувства. Главное, не начать их сразу перечитывать, потому что ты иначе ты возненавидишь то, что только что сделал. Вот когда наберется 200 страниц, нужно будет сесть и прочитать их. На первых десяти покажется, что все ужасно, но, читая дальше, ты начинаешь находить что-то важное, что не осознавал сначала.
Почему актеры боятся, а режиссеры нервничают
Мне очень повезло, что у меня была возможность лучше понять актеров. Я считаю, что режиссерами должны становится те люди, которые уже занимались сценариями, фотографами, специалистами по монтажу. Но самыми успешными режиссерами становятся бывшие актеры. Актерское мастерство — очень мистическое, загадочное занятие. Актер — очень особенный художник, не похожий на музыканта или скульптора. Все, что у него есть — это он сам как инструмент. Именно поэтому нужно любить актеров за то, что они делают, это очень сложно — быть свободным и выражать столь многое, преодолевая стеснение, потому что мы все стеснительны.
Часто говорят о дурных характерах актеров, что они ленивы, необязательны, но в большинстве случаев они просто напуганы
Режиссер должен быть защитником актера. Нужно сидеть за камерой в одном и том же месте, несмотря ни на что, несмотря на развитие технологий. Многие теперь управляют съемочным процессом дистанционно, глядя в монитор. Но важно, чтобы актер всегда знал, где ты находишься, видел своего режиссера, потому что актер играет для тебя. Часто говорят о дурных характерах актеров, что они закатывают сцены, ленивы, необязательны, но в большинстве случаев они просто напуганы. Если ты действительно веришь в своих актеров, если ты помогаешь им и выражаешь свое восхищение, то все плохое поведение сразу испаряется, они становятся очень отзывчивыми. Я помню, как во время первых дней съемок «Крестного отца» Марлон Брандо слегка нервничал, и это пугало меня и заставляло тоже нервничать. Но с возрастом понимаешь, что ты должен быть спокоен и не позволять актерам беспокоиться.
Почему фильм надо уметь описать в двух словах
Когда мне было двадцать девять лет и я работал над большим проектом, над «Крестным отцом», то очень нервничал. В театре у менеджера сцены есть такая большая книга со сценарием и различными пометками. И я сделал такую же. Там был маленький синопсис того, что происходило в каждой сцене, ее общий тон и стиль, который я представлял, а также время, за которое ее нужно снять. И, чтобы я ни делал, я должен был передать идею сцены, потому что в этом весь смысл. Когда ты думаешь о каком-то проекте, ты должен сам для себя обозначать некие критерии.
Нужно уметь формулировать в двух словах тему всего фильма. Если надо принять решение о какой-то детали, просто подумайте о теме фильма
Кроме того, нужно уметь формулировать в одном или двух словах тему всего фильма. Это помогает тебе в очень многом: режиссер создает систему, и если вам нужно принять решение о какой-то детали, просто подумайте о теме фильма. Например, тема «Крестного отца» — преемственность, тема «Разговора» — конфиденциальность, «Дракулы» — нравственность, «Между» — утрата. Когда мы снимали «Разговор», костюмеры принесли мне много разных плащей для актера, среди них был прозрачный дождевик, и я выбрал его, потому что его прозрачность резонирует с темой. конфиденциальности.
Каким станет кино в будущем
Примерно год назад было много разговоров и статей о будущем Голливуда. Когда мне было тринадцать лет, я пытался создать 3D с помощью очков, и знаете, 3D-очки — это не будущее кино. Возможно, когда-нибудь будет 3D без очков, и это будет интересно. Мне не нравится надевать очки. Есть новая технология с тремя экранами, она фантастическая и возможно станет популярной. Мне кажется, мы ничего не знаем о будущем, возможно, мы забудем о 3D и будем просто хотеть смотреть фильмы. Те, кто приходит на «Между» в 3D, смотрят его как хоррор, те, кто нет — как арт-фильм. 2D-версия ближе к моим ожиданиям, к моей изначальной идее. Все работники киноиндустрии знают, что сейчас происходит что-то очень важное, фильмы теперь состоят из диджитал-файлов, они больше не результат химического фотопроцесса. Это значит, что режиссер сможет презентовать свой фильм по-разному. Если фильм заставляет зрителей смеяться, он может в процессе вставить в фильм больше смешных кусков, то есть кино может стать живым, уникальным для каждой части аудитории. Режиссер превратится в дирижера своего произведения, сможет показывать аудитории именно такой фильм, который нужен ей, фильм, основанный на ее реакции. Это как театр и музыка, совсем другой уровень.
Мы ничего не знаем о будущем, возможно, мы забудем о 3D и будем просто хотеть смотреть фильмы
Как много людей ходит в театр в наше время? Оно теперь все время пытается подстроиться под кино, использовать видеопроекции. Но в кино есть крупные планы, чего лишен театр. Да, конечно, кино поменяется в ближайшие 100 лет, но я думаю, что будущее за способностью кино немедленно реагировать на оценку публики. Возможно, театр и кино сблизятся и станут более похожими друг на друга. Диджитал-технологии очень отличаются от предыдущих и имеют много преимуществ. Но удивительнее всего то, что диджитал-изображения похожи на звук. Вы можете придумывать и компоновать, будто вы композитор. Можно снять сцену с тысячами людей, если у тебя есть только десять, можно сделать картинку более впечатляющей, хотя она таковой не является. Но, на мой взгляд, это не очень здорово. Очень интересно то, как развиваются повествовательные возможности. Кроме того, мне кажется, что не будет жанров. Мне кажется, останутся только истории, а способ их рассказать можно будет выбирать: кино, книга, театр.
Комментарии
Подписаться