ВопросВопрос учёному:
Как отличить учёного
от шарлатана?

Look At Me совместно с сайтом «ПостНаука» запускает проект «Вопрос учёному», в рамках которого специалисты будут отвечать на интересные, наивные или практичные вопросы. В новом выпуске кандидат социологических наук Михаил Соколов учит читателей отличать учёных от шарлатанов.

Как отличить учёного от шарлатана?

Немного обескураживающе, но ответ на первый вопрос — в самом общем смысле никак. Соблазнительно думать, что есть какие-то универсальные правила мышления, которые гарантируют, что, пока вы им следуете, вы мыслите научно. Но эти правила пытаются вывести по меньшей мере 400 лет — если считать от Бэкона — и пока безуспешно. Все согласны, что учёные должны критически оценивать факты, быть готовыми пересмотреть свои взгляды, раз за разом проверять однажды сделанные выводы и т. д. и т. п. Но то, что вы следуете этим указаниям, вовсе не гарантирует, что потомки согласятся, что всё, чем вы занимались, было наукой. Кеплер, кроме астрономии, занимался астрологией (споры по поводу того, занимался ли ею Ньютон, ведутся до сих пор). Комфортно думать, что, когда они описывали движения небесных тел, у них работал один участок мозга, а когда составляли гороскопы — другой. Но сами они с этим не согласились бы и, пожалуй, были бы правы. В действительности, они участвовали во многих движениях. Спустя некоторое время часть из них были ретроспективно признаны царскими дорогами к познанию, а другие – тупиками, но когда движение начиналось, никто не знал, какой путь куда приведёт.

Эти правила пытаются вывести по меньшей мере 400 лет – и пока безуспешно

Будем считать, что мы определились с теми, какие идеи и практики в данный момент истории принадлежат сфере науки, а какие — нет. Тогда ответить на второй вопрос «является ли Х настоящим ученым?» уже относительно просто. Вот серия шагов, которые должны сказать вам, имеете ли вы дело с признанным другими учёными учёным или шарлатаном. Во-первых, «Гугл» выдаст вам развернутую биографию интересующего вас субъекта (если не выдаст, то само по себе это уже о многом скажет — сделать академическую карьеру, каждый шаг которой не освещён подробно в Интернете, совершенно невозможно). Если она не началась в одном из top-20 университетов, которые у всех на слуху, — это довольно подозрительно; если ни одна её фаза не прошла в одном из таких университетов (в России – ещё и в Академии Наук) —  ещё более подозрительно, особенно если мы говорим о немолодом человеке. Лучшие университеты привлекают лучших сотрудников, и если ни один из них не заинтересовался вашим фигурантом, то это повод задуматься. Если образование и места работы связаны с одной областью, а нынешние работы — с другой, это также может быть поводом насторожиться. Хотя то, что потом определяется как гениальность, часто проявляется в результате такого переноса, ещё чаще проявляется нечто прямо противоположное. 

Затем возьмите список публикаций вашего героя и зайдите в Российский индекс научного цитирования. Попробуйте ввести в поисковый запрос названия нескольких его/её текстов, а заодно фамилию в авторском поиске. Ожидаемое число публикаций и цитирований варьируется от дисциплины к дисциплине, но если их меньше пяти, и хотя бы одна из них не цитируется раз пять, то практически для любой дисциплины это повод сильно засомневаться (исключение составляют совсем молодые авторы). Затем повторите тот же опыт с Google Scholar, перебрав названия англоязычных публикаций и разные написания фамилии автора. Важность английского также варьируется от дисциплины к дисциплине — социальные или гуманитарные науки, производящие локально потребляемое знание, тут отстают, но для естественных, по крайней мере, должны найтись статьи с цитированиями, измеряемыми десятками. Попробуйте поупражняться с именем Виктор Петрик.

Есть ли что-то помимо этих, сугубо социологических, критериев?  Стили мысли, которые мы определяем как научные, внутренне крайне разнородны, а те, которые определяются как псевдонаучные — разнородны ещё более. Почти ничто не роднит их, кроме, может быть, некоторой магичности в том смысле, который придал этому слову знаменитый антрополог Бронислав Малиновский, писавший, что магия рождается из веры в то, что надежда не может быть обманута. Если интеллектуальное движение, с которым вы столкнулись, обещает вам что-то, на что вы всегда надеялись, и к тому же почти даром (бессмертие, предсказание личного будущего, научно обоснованный способ достижения гармонии со Вселенной, простую расшифровку всех древних языков, доказательство того, что именно ваша этническая группа — самая великая в истории, и, особенно, всё это одновременно) — оно, кажется, обречено проиграть в конкуренции с другими стилями мысли. Мышление, которое мы называем научным, начинается с запрета принимать желаемое за действительное. И наоборот, движение, которое отрицает различие между ними, не имеет шансов утвердиться в качестве науки.