КнигиДизайн и преступление Хэла Фостера

Поначалу кажется, что в сборнике своих эссе Хэл Фостер стремится поставить знак равенства между вынесенными в заглавие дизайном и преступлением. Через дизайн автор определяет постмодернистскую эпоху растерянности и утраты ориентиров, в которой, увы, побеждает глобальный супермаркет — всё больше людей рождается уже внутри его стен, а какую-то ценность представляют только предметы с назначенной стоимостью. Дизайн по Фостеру — это пораженческое искусство без заложенного внутри смысла или Духа времени, архитектура, которая возникает просто для того, чтобы, вопреки функциональности и идейному капиталу объекта, поражать своей экзотичностью и пышными формами (здесь основной целью его атаки становится Музей Гуггенхайма в Бильбао, на который урбанисты посмотрели бы совсем в другом ключе), а также общий идейный разброд, потеря середины, угроза окончательного отчуждения истории и рассудка от творческого и мыслительного процесса.  

Но не стоит полагать, что Фостер собирает крестовый поход, он не настолько лицемерен. Современность заставляет играть по своим правилам. Игнорировать её отметины на дорогих тебе философских проектах означает исключить себя из актуального дискурса, ещё и плюнув в руку, которая приносит тебе еду. Так, архитектор Рем Колхас может писать свои полные скепсиса теоретические работы, получая при этом чеки от издательской империи Condé Nast или разрабатывая торговые залы для Prada. Главное — вообще выступать с критикой, утверждает Фостер, благо традиция создания текстов с амбициями пока ещё не успела раствориться в щёлочи бессмысленности. Описывая коррозию американской арт-критики во второй половине XX века автор иронизирует над цитатой одного из героев — будто бы многие из этих людей всерьёз считали свои тексты абсолютно необходимыми для выживания западной цивилизации. Однако, исходя из общего контекста книги,  лава уже должна щекотать его собственные пятки.

Дизайн по Фостеру — это пораженческое искусство без заложенного внутри смысла или духа времени

Критикуя прагматичную и всепоглощающую идеологию дизайна, Фостер обличает культурную индустрию, подталкивающую нас к отпечатыванию собственной личности в каждом предмете внутри квартиры «бедного маленького богача». Осмысленность человеческой воли растворяется среди этих отпечатков — свойства субъекта побеждают сам субъект, он исчезает в дизайнерских решениях. «Дизайн стал источником практически бесперебойного круговорота производства и потребления, почти не оставив „простора“ для чего-­либо иного». В дизайне отсутствует элемент нехватки, получается, что «машина ест человека», авангардный проект совмещения жизни с искусством сделал поворот на 180 градусов и намертво затянул удавку консьюмеризма на наших шеях. Если попытаться объяснить это на более банальном примере — представьте, что вы оказались в квартире своих зажиточных друзей, которые уставили книжные полки богатыми и красивыми изданиями, так и не прочитав ни одного из них до конца. Ансамбль напыщенных книг отражает их в выгодном свете — чисто дизайнерское решение.

Это одна из основных мыслей Фостера, но есть и другие — чуть позже он будет реконструировать бесславный поход к коммерциализированному постмодернизму через восстановление истории искусства и арт-критики прошлого века, а также выяснять «что дальше?», ссылаясь на фильмы Джима Джармуша и работы современных художников. По его словам, пациент скорее жив, чем мёртв, даже если его беспокоят приведения и наслаивающиеся друг на друга отголоски травматического опыта.

Авангардный проект совмещения жизни с искусством сделал поворот на 180 градусов и намертво затянул удавку консьюмеризма на наших шеях