Как это работаетПочему история больше не в руках учёных и политиков
Всё, что нужно знать о новом направлении — публичной истории
текст
Исторические телевизионные программы, фильмы и сериалы сегодня на равных конкурируют с учебниками и лекциями. Потребитель требует от продуктов массовой культуры не только зрелищности, но и достоверности. Удовлетворять человеческое желание — развлекаться и получать знания одновременно — призвана публичная история и «специальные» историки.
Что такое публичная история и почему она важна
Публичная история (public history) — относительно новое направление исследований, цель которых — адаптировать исторические знания под нужды массовой культуры. Участвуя в создании продуктов СМИ, исторических романов, кино, сериалов, видеоигр, костюмированных спектаклей, реконструкций и в оформлении городов, публичная история выводит традиционную науку за пределы университетов и академических проектов.
Классические историки любят покритиковать художественные произведения за недостоверность. «Герои одеты не в те костюмы, говорят не на том языке, и вообще, в реальности всё было не так!». Учёные уверены, что публичное пространство — рассадник ложных представлений и мифов об историческом процессе. Например, телесериал «Аббатство Даунтон» (Downton Abbey) обвиняют в том, что он слабо раскрывает тяготы жизни в Англии начала XX века. Публичная история даёт отпор критикам и говорит о том, что воссоздавать прошлое в полной точности, вплоть до мелочей — невозможно, точно так же, как нельзя реконструировать из него всё, что вздумается. Поиск компромисса между двумя крайностями — вот задача публичной истории.
публичная история делает историю привлекательной для широких масс. Междисциплинарная по своей сути, она граничит с теорией коммуникаций, культурологией, политологией, искусствознанием. «Оживить» прошлое удалось, к примеру, в Британском музее, где мировую историю пересказали, выставив тысячу предметов из разных времён. Естественно, перед этим учёные провели кропотливую научную работу. Но только благодаря оригинальной подаче эта работа не осталась лежать мёртвым грузом в архивах, а попала на всеобщее обозрение.
За что мы любим историю в произведениях искусства
Профессор РГГУ и Оксфордского университета Андрей Зорин назвал «Войну и мир» Льва Толстого мощнейшим актом публичной истории. Люди зачитываются романом и сегодня. Но почему прошлое для нас настолько привлекательно? На этот вопрос в одном из своих интервью ответил профессор Манчестерского университета Джером де Гру. Он утверждает, что дело в ностальгии, причём зачастую речь идёт о воображаемой ностальгии: человек наблюдает ситуации из прошлого, в котором физически никогда не был, но тем не менее тоскует по нему. Так, писательница Хилари Мантел призналась, что оказавшись однажды там, где жил один из её героев, разрыдалась.
Грустить по прошлому заставляет уже упомянутый сериал «Аббатство Даунтон». А в другом ТВ-шоу, «Безумцах» (Mad Men), есть эпизод, где герой продаёт «Кодак», показывая потенциальным покупателям фотографии своей семьи. Для того чтобы продать товар, он использует ностальгию, что, собственно, и делают фильмы и сериалы. Люди готовы платить деньги ради возможности оказаться в прошлом и почувствовать себя счастливыми.
Как появилась публичная история
Как-то упомянутый выше профессор Джером де Гру сидел в Британской библиотеке и работал над своей докторской диссертацией об английской революции XVII века. В этот же день на площади перед библиотекой группа людей участвовала в реконструкции 1640-х годов. Действо потрясло де Гру — его исследование оживало на глазах! Учёный задумался: «Кто ближе к истории — участники костюмированного спектакля перед библиотекой или я со своими документами и книгами?». Джером ответил на этот вопрос и стал одним из главных адептов публичной истории в мире.
Как отдельное направление публичная история оформилась в середине XX столетия в Соединённых Штатах. Осенью 1978-го там вышел первый номер научного журнала The Public Historian, а спустя год появился Национальный совет по публичной истории. Ежегодно совет вручает Мемориальную премию Роберта Келли за «выдающиеся достижения в деятельности, ведущей к повышению значения истории в жизни отдельных людей за пределами академического сообщества». В России и Восточной Европе публичная история развивается медленнее. Это связано с тем, что пространство перенасыщено «исторической политикой», а для публичной истории попросту не остаётся «кислорода».
Почему классические историки не воспринимают публичную историю всерьёз
Академические историки недолюбливают публичную историю по ряду причин. Во-первых, междисциплинарность и прикладной характер публичной истории требуют от учёного дополнительных навыков. Ему нужно много знать об искусстве, музеях, перформансах, разбираться в производстве фильмов и телевизионных программ. Академическим историкам процесс освоения новых горизонтов даётся трудно.
Во-вторых, традиционные историки, как правило, занимаются одной конкретной областью, а в других они такие же культурные потребители, как и мы. Допустим, исследователь может заниматься изучением японского этикета XIII века, просто из личного интереса. Как-то один из членов лейбористской партии поинтересовался: «Какой смысл в том, что делают историки-медиевисты?». Вопрос вызвал взрыв эмоций и шквал споров о том, зачем медиевисты штудируют книги, которые никто в глаза не видел, пишут научные статьи, которые никто не прочитает и в чём ценность их работы. И правда, среди классических историков часто встречаются эдакие «одинокие волки», которые трудятся только для себя. При этом коммуникация с внешним миром — учениками, общественностью — не предусматривается. Публичную же историю интересует то, что захватывает людей, а коммуникация и передача опыта считаются здесь главной миссией любого учёного.
Обобщать не будем, ведь известны случаи, когда классические историки выходили в публичное пространство. К примеру, Александр Каменский, декан факультета истории НИУ ВШЭ, участвовал в проекте Леонида Парфёнова «Российская империя». А британский академический историк Саймон Шама пошёл дальше и стал звездой телевидения. За его плечами сценарии к сериалам «BBC: Сила искусства», «История Британии» и «Американское приключение».
«Фонд визуальной истории шоа» Стивена Спилберга
Шум вокруг оскароносного фильма Спилберга «Список Шиндлера» показал, что массовая культура не только распространяет знания об исторических реалиях на широкие слои общества, но и влияет на традиционные представления о прошлом, в случае со «Списком Шиндлера» — о холокосте. Фильм вдохновил голливудского режиссёра на создание проекта по визуальной истории, который назвали «Фонд визуальной истории шоа»: евреи употребляют слово «шоа» (в переводе с иврита — бедствие, катастрофа) вместо привычного «холокост».
Задача фонда — собирать свидетельства выживших жертв геноцида для образовательных целей. «Список Шиндлера» не только обеспечил ощутимую долю финансирования фонда, но и поднял интерес по всему миру к историям жертв холокоста и фонду в частности. Интерес проявился в росте числа волонтёров, которые хотели проводить интервью, и бывших узников, готовых делиться своими историями.
Фонд содержит десятки тысяч оцифрованных и каталогизированных интервью с жертвами холокоста (видеозаписи разговоров можно посмотреть в интернете). Пользовательский интерфейс отображает лица разных людей — зритель сам выбирает, чью историю хочет услышать. В 2006 году Фонд вошёл в состав факультета литературы, искусства и естественных наук Университета Южной Калифорнии. Его главная миссия — борьба с предрассудками и нетерпимостью через просвещение.
Кто создаёт историю: практики «сверху вниз» и «снизу вверх»
История и прошлое — разные понятия. Прошлое — то, что случилось, история — то, что сконструировали из случившегося. Возникает логичный вопрос: кто вправе создавать историю?
Правительства разных государств всё больше беспокоятся о том, какая история преподаётся в школах и университетах. Показательный пример — Великобритания, где консервативное правительство частенько вносит изменения в учебные планы. Нелюбимый многими преподавателями министр образования Майкл Гоув считает, что дети должны знать только определённые факты. Похожий подход «сверху вниз» (top down) наблюдается и во Франции, где уроки истории в школе считаются определяющим аспектом формирования национального мировоззрения.
Ещё в Англии действует любопытная практика — преподавание гражданства. Одна из её составляющих — знание истории. Если человек хочет иммигрировать в Великобританию, он обязан сдать соответствующий экзамен. Кроме того, от государственной поддержки в Англии зависят многие музеи и научные проекты. В этом контексте публичная история обладает значительным преимуществом: она может сопротивляться и критиковать официальную историю, выступать в качестве оппозиции к ней — функционировать по принципу «снизу вверх» (bottom up). Например, в сериале BBC «Вверх и вниз по лестнице» (Upstairs, Dowstairs) рассказывается история обеспеченной английской семьи. По сюжету один из главных героев становится нацистом и уезжает в Берлин. Показать такое — настоящий вызов, так как в Великобритании не принято говорить о том, что, например, в 1930-х нацистам симпатизировала королевская семья.
Что такое локальная история и почему каждый может
ею заниматься
Локальная история — самый красочный пример подхода «снизу вверх». Это ответвление публичной истории позволяет воссоздавать картины жизни обычных людей, которые выступают одновременно и авторами, и субъектами исторических процессов.
Таким образом, историю создают непрофессионалы. К примеру, английские энтузиасты реализовали проект по истории сообщества Бьютауна. Исследование проводили в одном из старейших полиэтнических рабочих районов Кардиффа. Целью проекта было разрушить стереотипное представление о районе как неблагополучном и маргинальном. Для этого создатели проекта рассказывали истории жителей района, и простые люди наконец получили возможность реабилитироваться в глазах общества. Проект «Бьютаун» длился 15 лет, за это время его участники реализовали несколько образовательных программ и исследований.
Где изучают публичную историю
Несмотря на протест научного сообщества, интерес к публичной истории возрастает. Спрос рождает предложение: университеты открывают соответствующие программы и готовят универсальных профессионалов, которые не просто знают историю, а умеют её красиво «упаковать» и презентовать для массового потребителя.
Первых специалистов в сфере публичной истории американцы начали готовить в конце прошлогО ВЕКА. Европейцы подключились к процессу в 2000-х годах. В течение последних пяти лет магистерские диссертационные программы по публичной истории открылись в таких странах, как Великобритания, Германия, Польша, Литва и Нидерланды. В России первая программа по публичной истории появилась в 2012 году в Московcкой высшей школе социальных и экономических наук («Шанинке»). Студенты, успешно окончившие там магистратуру, получают степень MA (Master of Arts) Манчестерского университета.
изображения via shutterstock.com (1,2) and deviantart.com
Комментарии
Подписаться