Как это работаетПочему людям так нравятся вампиры и зомби

Многие считают, что, начиная с эпохи Просвещения, западная культура основывается на рациональности. Тем не менее в порыве саморефлексии мы придумываем образы, которые иначе как потусторонними назвать нельзя. Главные из таких изобретений современности — вампиры и зомби. Look At Me исследовал разные гипотезы о культурном значении этих вымышленных существ, чтобы разобраться, почему они так привлекательны.

Почти все исследователи поп-культуры, которые разбирают образы из фильмов ужасов, отмечают, что и вампиры, и зомби — это способы трансляции коллективных страхов человечества. Эксплуатируя канонические черты этих существ и придавая уникальные, авторы произведений играют на часто неосознаваемых эмоциях людей по отношению к разным социальным группам и собственному «я». Не зря вампиры и зомби появились в капиталистическую эпоху, во времена роста городов, в которых человек, окружённый множеством незнакомцев, чувствует себя одиноким и потерянным, а вопросом о смысле существования не задаются разве что младенцы.

Некоторые исследователи связывают образы вампиров и зомби с экономикой. Например, Славой Жижек помещает их в систему классовой борьбы. По его словам, в классических голливудских фильмах на вампиров переносятся характеристики высшего класса: они богаты и живут жизнью, полной удовольствий. При этом образ потребления крови в пищу метафорически соответствует марксистской категории эксплуатации. В свою очередь зомби олицетворяют пролетариат: зомби-апокалипсис оказывается похожим на революцию, в которой массы вроде бы «безмозглых» существ, объединившись, повергают общество в хаос разрушения.

Некоторые авторы считают, что относительная популярность вампиров и зомби соответствует экономическим циклам. Во времена рецессии создаётся больше произведений о вампирах, где они саморефлексируют и чувствуют вину, выпивая кровь людей. А во времена экономического подъёма на экран выходят зомби, олицетворяющие восторг от бездумного потребления. Правда, другие исследователи отмечают, что часто бывает и наоборот: снятые во времена кризиса фильмы о зомби как будто отсылают к бедности, — ведь главным героем становится безработный плебс, одетый в лохмотья.

Противоречивые отношения с технологиями

Это не самый очевидный вывод, но многие исследователи отмечают, что на разных этапах истории на образ вампира транслировались или страх, или восхищение перед новыми устройствами. Киновед Стейси Эббот в своём эссе «Носферату в свете новых технологий» отмечает, что ещё в литературных произведениях типа «Дракулы» Брэма Стокера существует множество отсылок к новым для того времени технологиям, например, пишущей машинке и телеграфу. Что же говорить о кино с вампирами, которое появилось ещё в «немую» эпоху. Фильмы о них возводили магию кино во вторую степень: мало того что использовались волшебные технологии записи на плёнку и монтажа, они ещё и служили созданию фантастических образов. Хотя в наше время истории о вампирах уже никак не связаны с технологиями. Бессмертные существа, родившиеся сотни лет назад, служат гарантией того, что наша цивилизация наследует прошлому и будто может существовать и без поддержки в виде гаджетов и средств транспорта и коммуникации.

Развитие взглядов на религию

Хотя образ кровопийцы уходит корнями ещё в мифологию, по-настоящему он стал разрабатываться только в XIX веке. Тогда, особенно в Викторианскую эпоху в Англии, резко вырос интерес к оккультному и нетрадиционным религиям. На развитии образа вампира можно проследить то, как менялось отношение к религии в принципе. Всем известны классические способы борьбы с вампирами, среди которых была христианская символика: против упырей очень хорошо действовали распятия и молитвы. Но чем ближе к нашему времени, тем менее эффективной становится защита, которую обеспечивают религиозные образы. Из современных произведений о вампирах они вообще исчезли. Всё это говорит об окончательной секуляризации культуры и о том, что религия не может совладать со страхами человека.

Ксенофобия в развитых странах

Классическим примером проекции коллективных страхов на образ вампира стали немецкие фильмы ужасов 1920-х годов и самый известный из них  — «Носферату. Симфония ужаса» Фридриха Вильгельма Мурнау. Несмотря на то что этот фильм сложно назвать откровенно антисемитским, он играет именно на коллективном страхе жителей Веймарской республики перед «другим», которого в те времена олицетворяли евреи. Носферату приезжает с Востока, то есть оттуда, откуда в Германию мигрировали евреи; он по-своему одевается и ведёт себя, так же и евреи в то время часто использовали идиш вместо немецкого и ходили в национальных нарядах. Более того, сама внешность Носферату эксплуатирует те же образы, что использовали антисемиты, — и особенно большой нос, с которым в то время изображали евреев на ксенофобских карикатурах. В других случаях вампиры тоже часто изображались иностранцами: у того же Брэма Стокера Дракула — выходец из Трансильвании, а в комиксах Blade вампиры говорят на своём особом языке.

Представления об идеальном человеке

И всё-таки вампиры остаются объектами желания: недаром их изображают как идеальных людей. Они высокие и красивые, более того — бессмертные. Вампиры становятся проекциями наших представлений о сверхчеловеке: для них нет преград, они сметают всё на своём пути. Тем не менее вампиры говорят и о страхе перед достижением идеала: люди понимают, что за власть надо платить, и потому делают вампиров зависимыми от жестокости. Вампир — это всегда трагический образ, ему всегда присущи внутреннее беспокойство и неспособность справиться со своей природой.

Страх перед другой культурой

Образ зомби зародился в гаитянском культе вуду, но с приходом в США он заметно изменился. Несмотря на это, зрители голливудских фильмов долго осознавали связь образа живого мертвеца с культурой карибских чернокожих. Первые зомби не были каннибалами, а всего лишь ходячими трупами. Основной опасностью было превращение в них. Гаитянская культура оказывалась в глазах американцев источником зла, и это соответствовало тогдашнему отношению белых к людям с другим цветом кожи. Нашествия зомби олицетворяли страх перед обратной колонизацией, массовой миграцией представителей другой культуры и её распространением в Америке.

Страх перед тоталитарными идеологиями

Зомби действуют удивительно сплочённо, а всё потому, что у них есть только одна цель — насыщение. Эта цель работает как своего рода идеологический стержень, который подчиняет себе все действия существа. Точно так же работают и тоталитарные режимы. У зомби нет личности: она ему не нужна, потому что будет преградой в движении к удовлетворению потребностей. Так же и тоталитарные режимы снизводят личность человека до экономической единицы, служащей интересам общества и государства. Все действия зомби унифицированы, он подчиняет своё тело набору определённых команд и всегда идёт напролом: как делают все вокруг. Нашествие зомби — это распространение конформизма и приспособленчества. Спастись от зомби можно, только притворившись одним из них. И одно из самых страшных проявлений конформизма для современного человека — это культ потребления. «Рассвет мертвецов» Джорджа Ромеро играет именно на этом страхе — в нём прогулка по торговому центру может превратить простых обывателей в живых мертвецов.

Осознание трагедий XX века

Некоторые исследователи связывают интерес к образу зомби с попыткой понять пережитый человечеством опыт Холокоста. В середине века он ещё был табуированной темой для разговоров, и образы полумёртвых людей, медленно выходящих из концлагерей, транслировались на киноэкраны в виде героев фильмов ужасов. Через зомби-апокалипсис оказалось возможным выразить необъяснимость и сокрушающую силу трагедий типа Холокоста, в которых люди теряют личность, а масштаб происходящего отсылает к мифическим событиям. Героям фильмов о зомби приходится постоянно находиться в состоянии побега, они всегда прячутся, как и евреи во время Второй мировой войны, когда преступлением считалось само их существование. Позже фильмы о зомби стали отсылать и к другим событиям, например к Вьетнамской войне и событиям 11 сентября. Все эти трагедии объединяет необъяснимость и участие в них огромного количества людей.

Подготовка к глобальным проблемам

Фильмы ужасов могут не только проецировать на себя наши коллективные страхи, но и служить своего рода терапией. Обозреватель The Atlantic Майкл Влахос в своём анализе книги Макса Брукса World War Z говорит о том, что фильмы о зомби готовят человечество к решению глобальных проблем. Конечно, в них не предлагаются рецепты выживания, их польза скорее эмоциональная. Такие произведения дают нам возможность почувствовать себя перед лицом опасности, которая превосходит нас во много раз, и зомби оказываются идеальным образом для этого — одновременно человечным и дегуманизированным.

Наши отношения с собственным телом

Зомби не зря появились в западной культуре тогда, когда она отказалась от концепции души в пользу психики. Человек вышел на новый уровень отношений с собственным телом, и у него возникло множество вопросов, в том числе — тождественно ли тело личности. Оказалось, что можно попробовать разобраться в этом вопросе с помощью зомби. Живые мертвецы — это чистые тела, абсолютное проявление воли, очищенной от рефлексии, на них люди транслируют страх, что их собственный организм оказывается вне контроля сознания. Славой Жижек отмечает, что распространённый в фильмах о зомби образ — превратившийся в ходячий труп близкий человек — тоже говорит о подобном интересе к телу. Человек испытывает шок, что кто-то столь знакомый оказывается иным существом. При этом зомби олицетворяют как бы базовый уровень человеческого — его телесность. Жижек говорит, что шок, который мы можем испытать, встретив зомби, — это не страх от встречи с «другим», а страх перед контактом с материальной базой собственного существования.