Эксперты советуютНиколай Кононов советует, как рассказывать истории

Я хорошо запомнил тот двор, железную дверь с облупившейся краской и надписью «Редакция» — и приступ отчаяния, когда выяснилось, что дверь закрыта. Дело было во Владикавказе, вечером играла «Алания» и все журналисты ушли на стадион. А мне был очень нужен компьютер с интернетом, чтобы написать и отправить в свою газету специальный репортаж — на первую полосу, о выборах первого президента Чечни в горном селе Итум-Кали, на которое недавно напали бандиты.

Мне было тяжело не только потому, что в Чечне всё оказалось фальшивым, жизнь делилась на парадную и настоящую — и, например, председателя избиркома могли увезти в багажнике и застрелить за комментарий журналисту, — но и из-за режима контртеррористической операции, а также из-за расстояний. Чтобы успеть к дедлайну, пришлось убедить пограничников вылететь на вертолёте раньше и отвезти во Владикавказ к их друзьям-журналистам. И вот теперь оставался час до сдачи номера общенациональной газеты «Известия», а где искать компьютер, подключённый к интернету, было решительно непонятно, потому что в 2003 году на Кавказе он проник не везде.

Вдруг в глубине двора я заметил распахнутое окно и мужчин, выпивающих за кружевной занавеской. Подойдя ближе, увидел логотип у их подъезда — DHL. Выяснилось, что филиал службы доставки. Стакан вина, тост за Большого Бога (иначе осетины пить не начинают), и я сидел перед их единственным компьютером. И тут меня схватил за горло ужас. Блокнот был переполнен сценками, диалогами, фактами, деталями. Требовалось передать самое важное, яркое, любопытное, ничего не забыть и не переврать. Как?! Оставалось 45 минут.

Отложив блокнот, я представил, что моя память — это военный ангар, враг целится в него ракетой, и надо быстро успеть вынести уникальные документы. Я стал записывать всё, что ум автоматически определял как важное. Ну, как когда ты вернулся из путешествия, тебя посадили за стол и расспрашивают, что интересного, — и сам собой неосознанно отбираешь, что рассказывать, что нет, чтобы не обмануть ожидания вопрошающего.

Николай Кононов

главный редактор secretmag.ru

Через 10 минут тело письма выпускающему редактору было испещрено короткими зарисовками, цифрами и пояснениями к ним. Ещё пять минут ушло, чтобы придумать структуру текста. Тоже без премудростей — хронологическая последовательность: три дня до выборов, два дня, день, ночь в сырой армейской палатке, приезд урн для бюллетеней на бронетранспортёрах, сами выборы и чем они кончились. Оставалось полчаса. Пришлось писать коротко, без прилагательных, описывать события, вставлять самые яркие детали, сценки и куски разговоров.

За пять минут до дедлайна письмо ушло. Я откинулся на спинку стула. Затем бросился открывать папку «Отправленные» и лихорадочно перечитывать. Послал ещё одно письмо с уточнениями, выверенными словами и деталями. Редактор ответил, что всё принято. Назавтра репортаж появился на первой полосе.
Прошли годы. Я уволился из «Известий», прекратил писать о конфликтах, терактах и их последствиях, но переключился на другую, не менее важную войну — тех, кто пытается что-то изменить, против безволия большинства. Я писал о предпринимателях в журнал Forbes, объездил, разыскивая героев, полстраны от Ледовитого океана до Азии. Выпустил две книги. Сделал как главный редактор два медиа — сайты о бизнесе новой волны Hopes&Fears и Secretmag.ru (перезапуск ежемесячника «Секрет фирмы»).

Однажды, просматривая пожелтевшие газеты в ящике с архивом, я наткнулся на текст, написанный дрожащими пальцами под аккомпанемент осетинского застолья, и понял: это один из самых моих удачных репортажей. Я был потрясён — другие тексты писал днями, некоторые даже неделями, а тут меньше часа — и пожалуйста.
Позже я понял, что случилось. В те экстремальные 45 минут спрессовались многие приёмы — ещё не осознанные, но интуитивно понятные даже неопытному автору. Как это часто бывает, стресс ведёт к прорыву, и у меня соткался удачный текст. Принцип, по которому мне пришлось его изготавливать, можно описать как «краткость плюс выразительность».

Я стал осмыслять этот подход и развил его в метод обучения — от формулировки темы до сдачи текста. Этот метод опробован на моих редакциях, а затем на курсах нон-фикшна, то есть документальной литературы и журналистики. Слушатели за десять занятий разобрались, как придумывать, проектировать и писать яркие, захватывающие истории.

Готовясь к занятиям, я искал поддержки у предшественников. Есть же «русскоязычные библии для редакторов» Аркадия Мильчина и Лидии Чуковской. Неужели нет аналога англоязычной Elements of Style или On Writing Well?
Мне не удалось найти исчерпывающего и точного учебника по письму, зато YouTube вывалил на меня гору ссылок на мастер-классы, где литераторы рассуждали по полчаса, можно ли научиться писать, овладеть «магией слова».

Можно. Никакой магии нет. Пятнадцать лет непрестанной работы с текстами и их авторами убедили меня, что каждый носит в себе потенциал рассказчика. Но как разбудить этот потенциал?

Лестница к умению писать оригинально и при этом по делу состоит из уроков-ступенек. Важна каждая из них. Не выйдет писать классные тексты, не заморачиваясь драматической структурой или подробным планом. Или, например, автору гарантированы мучения, если он не способен быстро формулировать и записывать придуманное. Или есть такой навык, как «говорить по делу», — кажется простым, но требует усилий. Или как выбрать из 20 приёмов борьбы с writer's block реально работающие. И так далее.

После первого сезона курсов несколько очерков вышли в популярных изданиях и получили успех — например, история о самом актуальном художнике России Павленском от Марии Михантьевой или текст Михаила Левина, исследовавшего феномен женщин-доминатрикс через личный опыт садомазо. А главное, студенты разобрались в себе — о чём на самом деле они хотели рассказать, каково их уникальное послание миру.

Мои приёмы не претендуют на какую-то особенную уникальность, но работают. Я рассказываю, как писать и письма, и слоганы, и статьи, и очерки. Уверен, мой метод подойдёт и учёным, и репортёрам, и редакторам, и копирайтерам, и менеджерам — всем, кто воздействует словом на ход событий.
Если же кто-то сомневается в необходимости уметь писать в эпоху видеокоммуникаций, то у меня есть следующие серьёзные аргументы.

Во-первых, фото и видео, конечно, победили буквы, но парадоксальным образом мы пишем всё больше. По тому, как адресат формулирует мысли в почте и мессенджере, решаем — тратить время на общение с ним или нет. Мы всё сильнее устаём плавать в потоке кусочков информации. Тем ценнее люди, которые умеют доступно объяснять сложное. Видеть удивительное в невыдуманном, реальном мире. Рассказывать так, чтобы читатель не смог оторваться от текста. Я помогал и помогаю таким людям обретать свой голос и делать имя.

Во-вторых, ремесло рассказчика вечно. «Романисты» в тюремной камере бытия ценятся всегда. Презентация, питч инвестору, легенда о компании создаются по законам драматургии. Учиться сторителлингу — вложение, окупаемое с первой же книги, раунда инвестиций или громкой статьи.

В-третьих — важно для журналистов, — в отличие от сценариста в кино и игровой индустрии, писатель не стеснён техническими требованиями. Продюсер не заставит его вводить новых героев, ваш текст минует семь нянек-скрипт-докторов. При этом кинопродюсеры охотятся за классными историями для экранизации. Это поможет сделать вам имя.