Арт-директорыИгорь Гурович о дизайне для культурных институций
и о работе с клиентами

Look At Me продолжает серию интервью с российскими арт-директорами, которые не только меняют современные СМИ, рекламу и интернет-сервисы, но и формируют визуальные привычки людей, обучают коллег и задают мировые тенденции в рамках отдельно взятой страны. Новое интервью из серии — разговор с Игорем Гуровичем, участником Ostengruppe, работавшим со множеством театров, музеев и других культурных институций.

За  прошедший год вы работали над фирменным стилем фестиваля «Пешком на Масленицу» и Городского новогоднего фестиваля. В чём заключается специфика работы над такими проектами?

Когда я делал плакаты для театральных постановок и брендинг культурных институций, было проще, потому что я общался с конкретными людьми, которые платили деньги и принимали решения. Если ты находишь общий язык с одним человеком, то дальше всё идет без проблем. С городом работать сложнее, потому что большая ответственность — всем и всё должно понравиться.

Когда ты имеешь дело с городом, то ты должен сделать проект не для нескольких сотен человек, а для пятнадцати миллионов. Конечно, всем сразу понравиться никогда ничего не может, — это такая абсурдная невыполнимая задача, и приходится идти на множество компромиссов. Ты должен сделать что-то, что не противно тебе и при этом не противно горожанам.

Эта задача, конечно, сложнее, чем проект для театра. Понятно, что для локальной аудитории работать проще. Чем меньше аудитория, тем больше позволительно доверительного, личного текста. Для аудитории театра им. Ермоловой, где есть известный художественный руководитель, можно проектировать более сложные тексты, а обращаясь от Москвы к горожанам, нужно придумать какой-то общий, никого не обижающий текст.

Помимо айдентики для фестивалей и культурных институций вы делали сувенирную продукцию для Политехнического музея. Что нужно помнить, работая с такими проектами?

Нужно представлять аудиторию музея и её возможности. В Политехническом музее это вполне лояльная аудитория. Также важно было учитывать, что оптимальная величина чека в магазине музея не должна была превышать 500 рублей. Я представил себе, что в музей водят своих детей небогатые папы, и старался отталкиваться именно от этого. Мы позволили себе делать вещи довольно ироничные, потому что это позволяли и коллекция, и концепция музея, в которой есть много ретротехники, смешных гаджетов.

Создание сувениров отличается от создания, например, айдентики для городского фестиваля тем, что мы можем представить себе портрет того самого папы, который приводит мальчика в Политехнический музей — это научный сотрудник с высшим образованием, который довольно много читает и склонен к какой-то иронии и лёгкой игре ума. Конечно, этот портрет совершенно не похож на портрет среднего москвича, которого мы представляли, делая фирстиль новогоднего фестиваля. У этих фестивалей другая, в целом более быковатая, аудитория. Я не говорю, что есть хорошие или плохие люди — есть померенная аудитория со своими пристрастиями, поэтому количество иронии по отношению к Москве должно быть сильно меньше.

А как тип заказа влияет на состав команды и срок работы над проектом?

Бывают разные задачи, и если заказ делают городские власти, а не небольшой театр, это не значит, что команда должна быть большой. Иногда создание книжки в 32 полосы требует работы двадцати человек, а иногда я могу сам всё сделать. Я собираю команду, когда понимаю, что есть люди, которые сделают лучше меня и, что самое главное, быстрее.

Иностранная дизайн-студия работала бы над фирстилем городского новогоднего фестиваля месяца три. Планирование — не самая сильная сторона российских институций, и мы сделали всю работу за месяц. И правительство Москвы, и театры, и клубы одинаково не умеют планировать и одинаково поздно вспоминают, что у них есть событие и к этому событию нужно сделать графическое оформление. Умение работать быстро — это один из самых нужных арт-директору навыков, потому что много времени никогда не бывает.

Какие ещё качества и навыки важны для арт-директора?

Самое главное качество —  умение слушать сколь угодно долго, смотреть влюбленно и не моргать. Желательно после этого ещё и понимать, что тебе сказали, а потом попытаться придумать оптимально быстрый процесс, потому что наша работа — это даже история не про качество, а про то, что любая проектная машина должна работать как отлаженный механизм и за фиксированное время выдавать предсказуемый результат.

Изменили ли вашу работу новые технологии?

Когда я знаю, что есть 20 человек, которые сделают что-то лучше меня, я стараюсь не браться за дело. Конечно, я могу освоить новые навыки, но я предпочитаю по старинке делать то, что я понимаю хорошо. А хорошо я умею придумывать миры. Это, наверное, моя самая сильная сторона. Если на этой территории есть место плакатам, книгам, сувенирам, игрушкам, мебели или каким-то технологическим вещам, то это здорово.

Как эти миры связаны с проектами, над которыми вы работаете?

Мир — это ответ на поставленную кем-то задачу, и нужно понимать, что в каждом мире человек ведёт себя по-разному: он по-разному сидит, лежит, разговаривает. Как только ты этот мир придумываешь, очень легко делать для него реальные предметы. Любой театр и музей — это отдельный мир, и внутри него есть свои законы, своя красота, картины или спектакли. Чтобы этот мир жил в агрессивной городской среде, считывался и был доступен для людей, которые проезжают мимо на машине, его надо придумать, потому что дело не в плакате или в чём-то ещё, а в том, что это кусочек большого целого.

Важно ли для вас быть частью дизайн-сообщества?

Конечно, я слежу за коллегами и ощущаю себя частью сообщества. Я очень благодарен арт-директорам Андрею Шелютто и Лене Китаевой, Васе Цыганкову, Борису Ефимову, Игорю Майстровскому, которые меня многому научили, и я сам преподаю. У нас такой «клан», что как бы ты к этому не относился, важно передать свои знания следующему поколению, так как раньше передавали эти знания нам. Правда, я не совсем понимаю своё место в этом сообществе, потому что я ощущаю себя больше дизайнером, чем арт-директором. Я не могу сказать, что люблю руководить полками, и мне не очень нравится такое англосаксонское представление об арт-директоре как о человеке, который носит в себе сакральную правду и всех строит. Я скорее старший брат, мне симпатичнее эта ипостась.

Кроме того, мне больше нравится отождествлять себя с европейскими процессами, а не с российскими. Есть страны, в которых дизайнеров много, и они выпускают много хороших проектов, там есть профессионалы, на которых хочется равняться, новые генерации, большое количество событий. Конечно, в России тоже есть очень хорошие дизайнеры, но зона их влияния очень мала, и их работы может видеть только узкая группа лиц, а достойны они большего.