2014Какие технологии помогали людям протестовать в этом году

Сами по себе акции гражданского протеста не приводят к смене политического курса. Но массовые демонстрации влияют на общество, и любой власти приходится с ними считаться. Ещё никогда не было так просто собрать на площадях десятки, а то и сотни тысяч людей, как в 2014 году. Впрочем, государство нашло, чем ответить: против активистов использовали элементы информационной войны, кибератаки и, к сожалению, насилие.

Революция 2004 года на Украине была одной из первых в истории, когда протестующие использовали интернет. Тогда к нему было подключено менее 11,5 % жителей страны. Facebook и Twitter ещё не существовали, так что участники протестов получали информацию из сетевых изданий, которые не попадали под цензуру, и координировали по сети акции протеста и наблюдение на выборах.

К 2014 году в интернет вышли почти 40 % украинцев, а контроль за сетью усилился. Как отмечают сотрудники Нью-Йоркского университета, участники «Евромайдана» чаще использовали Facebook, чем Twitter. Если в Twitter молодые украинцы много писали на английском языке, чтобы рассказывать о происходящем иностранцам, то более зрелая аудитория Facebook отвечала за координацию и логистику акций протеста. Подписчики группы «Евромайдана» на Facebook могли узнать, как получить юридическую помощь и не поддаваться на провокации, а также — где можно бесплатно выпить чаю и согреться. Альтернативой телевидению стали прямые трансляции с площади и потоковые каналы в интернете, а видеоролики на YouTube, где полиция применяла силу к протестующим, быстро расходились по интернету. Наконец, некоторые участники «Евромайдана» принимали пожертвования в биткоинах и других криптовалютах, а их тактики позднее перенимали протестующие в Египте.

11 февраля более 6 000 сайтов поучаствовали в акции The Day We Fight Back.
Её целью было продавить «законопроект о свободе», который должен был ограничить сбор данных Агентством национальной безопасности США. По итогам акции американские конгрессмены получили более 90 000 звонков и сотни тысяч электронных писем от людей, поддерживавших законопроект.

Но это просто цифры. На деле, как писала колумнистка The New York Times Николь Пёрлрот, большинство пользователей интернета ничего не заметили. Крупные IT-компании вроде Facebook, Twitter и Google поддержали акцию только на словах, а для американских политиков она стала не более чем назойливым и быстро исчезнувшим шумом. Тем обиднее, что The Day We Fight Back проводился в память об интернет-активисте Аароне Шварце, покончившем с собой после продолжительного судебного преследования. А сам законопроект о свободе серьёзно переписали, и за него отказались голосовать некоторые из тех, кто изначально поддерживал идею. Тем не менее The Day We Fight Back стал одним из немногих примеров пусть и неудачной, но общенациональной интернет-акции, а также прообразом более крупных и удачных сетевых кампаний в будущем.

Хотя из азиатских протестов больше всего запомнилась «Революция зонтиков», тайваньское движение «Подсолнухи» во многом предвосхитило выступления гонконгцев. Студенты, недовольные тем, что материковый Китай получает всё больше рычагов экономического давления на Тайвань, заняли здание местного парламента. Все усилия они сосредоточили на максимальном медийном охвате, рассчитывая на то, что президент Тайваня Ма Инцзю, окончивший Гарвардский университет, не сможет игнорировать давление международного сообщества. Но выбраться в главные новости ведущих мировых СМИ было непросто: внимание прессы захватил пропавший малазийский «Боинг». Для того чтобы протест не теряли из виду, кто-то из студентов, вдохновлённый активистами «Евромайдана», записывал на YouTube обращения со словами «Не дайте нам стать следующим Гонконгом», а другие студенты круглые сутки разговаривали с иностранными журналистами.

Ставка на медийный охват сработала. Когда студенты захватили помещения не только парламента, но и правительства, они встретили жёсткий отпор полиции. Благодаря прямым трансляциям разгон студентов увидел весь Тайвань, и равнодушных стало куда меньше. Более того, на насилие со стороны полиции отреагировали и в других странах. В итоге, придя к компромиссу с властями, студенты навели в здании парламента порядок и дисциплинированно покинули его. Без широкого медийного охвата настолько мирный финал мог бы и не случиться.

Залогом успеха тайваньцев стала мощная инфраструктура. Первым делом «подсолнухи» озаботились тем, чтобы в здании парламента бесперебойно работал Wi-Fi. Затем они устроили прямые трансляции из здания правительства и с прилежащих улиц на сайте g0v.today. Веб-дизайнеры и программисты создали приложение, привязанное к Facebook, через которое студенты организовывали круглосуточное дежурство. Google Docs использовали для того, чтобы отслеживать запасы продовольствия, Google Maps — для координации. А в решающий момент они за несколько часов собрали $ 208 000 на рекламную полосу в газете The New York Times с помощью ресурса FlyingV, местного аналога Kickstarter. Даже мессенджер FireChat они опробовали на полгода раньше гонконгцев: правда, пользовались тайваньцы в основном Line, а совсем новый тогда мессенджер скачивали на «чёрный день» — если власти вдруг отключат интернет. Этого, впрочем, не произошло.

Во время протестов в США большинство изданий следили в первую очередь за Фергюсоном. Из-за этого многие упустили, что в Калифорнии участники митингов против милитаризации полиции и расизма в ней спускали гнев не только на государство, но и на стартаперов. Переезжая в Сан-Франциско и другие технологические центры страны, молодые люди взвинчивают цены на жильё, от чего страдают бедняки. На их взгляд, технологические компании и государство заодно: полицейское государство они строят вместе. Лозунги против яппи звучали и в августе, и на прошлой неделе, когда на одном из митингов толпа прогнала со сцены технологического инвестора Питера Тиля.

В других штатах США шло противостояние, где обе стороны не хотели уступать друг другу. Особенно отличился Нью-Йорк: там на улицы выходили ветераны Occupy Wall Street. Они доставляли полиции хлопоты тем, что носили с собой так называемые «burner phones» — предоплаченные и постоянно сменяемые мобильные телефоны, из-за которых за их владельцами сложно следить. Протестующие наблюдали за действиями полицейских и резко меняли тактику, используя социальные сети, а полиция не успевала реагировать оперативно. В правоохранительных органах их называют «молодыми и богатыми бездельниками, которые путешествуют по стране на деньги родителей и присоединяются к любым демонстрациям». Против них полицейским не помогают даже новейшие мобильные коммуникационные центры, куда стекаются данные со всех источников. Помимо них полиция прибегала к вещам, которые для бывших активистов Occupy Wall Street не в новинку: резиновые пули, акустические пушки и слезоточивый газ.

Вдобавок к информационной войне в Гонконге развязалась кибервойна.
В городе, где проникновение смартфонов превышает 85 %, вряд ли бы получилось её избежать. Как сообщали аналитики компаний Lacoon Mobile Security и «Лаборатория Касперского», на смартфоны гонконгцев вместе с приложениями, якобы предназначенными для координации протестующих, попадал зловредный код: за теми, кто их установил, начиналась удалённая слежка. В атаке на активистов далеко не впервые подозревали власти Китая, но доказать их причастность никто не сумел.

В ответ участники протестов в Гонконге массово перешли на ячеистые сети, установив мессенджер FireChat, который разработал русский программист Станислав Шалунов. FireChat связывает смартфоны напрямую через Bluetooth или Wi-Fi, при этом ему не нужны ни мобильная связь, ни интернет. На этом гонконгцы не остановились: они использовали беспилотники для прямых трансляций, мобильные видеопроекторы для информирования участников, а группа программистов Code4HK создала сайт, помогавший с логистикой и медийным охватом. Таким образом, участники «Революции зонтиков» продолжили технологическую традицию ещё материкового Китая, где в 1989 году диссиденты обменивались сводками и фотографиями с площади Тяньаньмэнь по современным факс-машинам. Тогда всё закончилось намного более трагично, что в очередной раз показало: сами по себе новые технологии не гарантируют того, что протестующие добьются цели.