Репортаж с Каннского кинофестиваля, часть 4

Претендент на победу и сквозные мотивы

Все влюбились в фильм Кешиша про лесбиянок с синими волосами и  хором обещают ему завтра золотую пальмовую ветвь, ну и ладно. Его тут показывали в недомонтированном виде, идет три часа, много откровенных лесбийских сцен — все это конечно трогательно, но немножко непонятно, зачем. Нелепо с Адамом Куком предлагают жюри критики проставлять фильмам оценки по степени хард-она, так вот по этой шкале, несмотря на все вышеперечисленное, Кешиш получает приблизительно ноль баллов. Хотя, не исключено, конечно, что это с нами что-то не так. 

Кстати, если говорить о главном каннском развлечении — искать в программе какие-то сквозные мотивы, — то в этом году фестиваль посвящен поиску красоты и осознанию возраста. У Кешиша фильм, разумеется, про молодость. Александер Пейн тем временем снял фильм про сумасшедшего дедушку — традиционно занудный и фальшиво-сентиментальный. Но вот Сазонов, например, говорит, что во-первых, во время показа почувствовал себя старым, а во-вторых, у него на середине фильма выпал зуб. 

Райан Гослинг в море крови

С рефновским «Только Бог простит», между тем, проблемы: местами довольно круто, но в единое целое хорошие эпизоды собраны как-то бестолково. Грандиозная Кристин Скотт Томас в роли вульгарной violent bitch, унижающей сына (Райана Гослинга) за то, что он не хочет мстить за смерть брата. Отличные разноцветные тайские интерьеры (это к вопросу о том, что у Рефна общего с Вонгом Кар-Ваем), есть карликовый таец с самурайским мечом, который вершит судьбы, Райан Гослинг опять же. Море крови, людям на камеру разрубают ребра, а потом склейка — и кто-нибудь стоит на маленькой сцене в окружении пластмассовых цветочков и поет романтические песни в караоке перед притихшим отрядом полицейских. Для Рефна это вроде как очень личный проект — он собирался его снимать лет десять назад, но все как-то не складывалось. Теперь же выясняется, что у него, судя по всему, какие-то напряженные отношения с женщинами: герой весь фильм ходит и сует руки во всех женщин подряд, включая мертвую маму. Там вообще много фрейдистских мотивов — начиная с царя Эдипа (и в целом сюжета античной трагедии), заканивая тем, что таец в какой-то момент символически Гослинга кастрирует (символически, но не без членовредительства). Это, соответственно, оммаж Ходоровскому — с ним у Рефна тоже, по его словам, глубокая личная связь. 

Чилийский «Амаркорд» Ходоровского

Что касается Ходоровского, то его «Танец реальности» — два часа чистого счастья. Сделанный силами собственной семьи, дико стариковский, слегка маразматический, его фильм — автобиография, пересказанная в режиме абсурдистской комедии, такой чилийский «Амаркорд». Там герой — маленький мальчик, живет с отцом-сталинистом, владеющим магазином женского белья, и мамой, которая общается с миром исключительно оперными ариями. Мальчик встречает на своем пути клоунов-гомофобов, философа-теолога, королеву кружек, убивает всю рыбу в океане, периодически в кадр заходят поющие полуголые инвалиды, а отец ходит на собрания компартии в бордель с трансвеститами, ну и так далее — много приятных деталей, в общем. Интересная, кстати, вырисовывается тенденция в автобиографических фильмах заслуженных авторов. В прошлом году, например, Рауль Руис сделал то же самое, но принципиальная разница между Руисом и Ходоровским в том, что у последнего самоирония превыше всего — загляни в глаза зрителю и пошути про самого себя, ведь про что еще шутить, когда смерть уплывает в открытое море. 

Особый взгляд Лава Диаса

скрытая метафизика будничных вещей

В «Особом взгляде» показывали четырехчасовой «Север, конец истории» филиппинца Лав Диаса — тоже грандиозное кино. Местами похоже на ситком по Картасару, сюжет — парафраз «Преступления и наказания», при этом все четыре часа не оторваться. Лав Диас находит в реальности потаенную драматургию, выхватывает ее крупным планом и отыскивает в привычных, будничных вещах скрытую метафизику. Есть мнение, что это лучший фильм фестиваля, и в какой-то степени с этим утверждением очень хочется согласиться. 

Титанический Мадс Миккельсен, принцесса и Дени Лаван

Другой потенциально лучший фильм фестиваля (шутка) «Михаэль Кольхаас» — увы. Действие знаменитой повести Генриха Фон Клейста перенесено во Францию, и из-за этого теряется большинство мотивов первоисточника. Потрясающий сюжет: герой, честный торговец лошадьми, пал жертвой коварства Венцеля фон Тронки, уснаследовавшего замок на саксонской границе — тот поставил шлагбаум, установил фальшивую служебно-пропусную систему, и в результате доверчивый Кольхаас лишился сразу всего (жены, лошадей и имущества). Поскольку правосудие тут бессильно, Михаэль исключительно за неимением лучшего собирает ополчение и идет войной на Венцеля фон Тронку и все его края — отстаивать справедливость. Поначалу выглядит довольно круто: есть, например, потрясающая сцена налета на дом фон Тронки (тут его все зовут просто «барон»), похоже на «Цель номер один» Бигелоу. Титанический Маддс Миккельсен, у которого тут два выражения лица — бронзовый памятник и плачущий бронзовый памятник. Но спустя час к нему приезжает принцесса, пока он на на холме принимает ванну, и кино начинает постепенно разваливаться — лезут наружу сюжетные нестыковки, появляется Дени Лаван в роли Лютера (во Франции!), ну и так далее. Дико жаль, в общем, блистательный материал, но у Шлендорффа и того лучше получилось.

Роберт Рэдфорд борется со стихией

Вообще, в этом году было много фильмов с похожей проблемой — через двадцать минут они начинают надоедать. В «Особом взгляде», например, был неплохой фильм Дж. С. Чандора, автора «Предела риска» — Роберт Рэдфорд два часа сражается со стихией, потому что пошел в плаванье на яхте по индийскому океану, и в яхте внезапно обнаружилась пробоина. Ноль диалогов, единственное произнесенное в кадре слово — «Fuck», в какой-то момент Рэдфорд меняет яхту на надувной матрас и плавает уже на нем, больше ровным счетом ничего не происходит. Все это страшно увлекательно до того момента, пока не понимаешь, что фильм закончится только в тот момент, когда режиссеру надоест его снимать. Та же история с «Magic Magic» Себастьяна Сильвы, чей фильм «Служанка» пару лет назад показывали на фестивале 2-in1. Там Джуно Темпл никак не может уснуть, а потом умирает, чем беспокоит своих друзей — Эмили Браунинг и Майкла Сера. Тоже интересная проблема, но на этом фестивале начинает хотеться спать ровно через час после начала каждого фильма — вот это нормальный сюжет для хоррора, а бессонницей кого нынче удивишь, ей-богу. 

Джеймс Грэй и Джим Джармуш — лучшие

Ну и напоследок — два по-настоящему лучших фильма фестиваля, «Иммигрантка» Джеймса Грэя и «Выживут только любовники» Джима Джармуша. Грей снял совсем нетипичную для себя историю: впервые его главный протагонист — женщина, впервые это костюмная драма (дальше, впрочем, будет сай-фай, ойойой). Марийон Коийяр играет польскую иммигрантку, которая приезжает в Америку искать свободу, а находит любимого актера Грэя, Хоакина Феникса. Здесь он играет начальника борделя, где ей придется работать, чтобы вытащить больную туберкулезом младшую сестру из карантина.

Грэй тщательно воссоздает атмосферу Нью-Йорка двадцатых с картин американских художников, продолжает свою любимый разговор о том, как кровные узы и семья погружают человека в ад, а катастрофа — это не чья-то смерть, а диалог с близкими людьми. Когда каждый сам за себя, но нет ничего личного. Когда любовь и соперничество неотделимы от заботы и доверия, когда поднимаются фундаментальные вопросы: деньги, работа, будущее. Тем сложнее принять предательство — у каждого одна жизнь, но слишком своя, и поэтому родственники могут не пустить на порог, а мужчина, поцеловав ноги любимой, заставить ее переспать с чужим хмырем. Вселенная Грэя, в которой все взаимосвязано, в какой-то момент сжимается до точки, а потом разлетается на части. Пропадут все, а выживут только любовники — потому что он лучше всех знает, что такое настоящая жестокость.

У Джармуша пропавшие — то есть люди — это зомби, ходячие мертвецы, живые телом, но мертвые душой, последовательно истребляющие всех великих мыслителей. Еще есть вампиры — их полная противоположность, — ценители наук и искусств, чья любовь исчисляется тысячелетиями. Джармуш снял усталое, но при этом хрупкое и нежное кино — опять же — об осознании возраста, склеенное из любимой мызыки, его лучших фильмов и цитат. Стемительное и отчаянное, меланхоличное и скромное, совершенно чудесное и выгядящее нежной сказкой на фоне остальных фильмов конкурсной программы. Там так много приятных сюрпризов в каждом кадре, что про него правда лучше ничего не знать. Но для тех, кто до сих пор считает, что Джармуш уже двадцать лет не снимал хороших фильмов, остается только сказать: «Выживут только любовники» — это праздник. В метрополитене, по колено в крови, душа летит, но, вы знаете, — слишком много любви.