Много букв: 5 больших статей о литературном туризме

Look At Me представляет новую рубрику «Много букв», в рамках которой будет собирать большие интересные статьи на заданную тему длиной примерно в один вечер чтения. Тема этого выпуска — литературный туризм: попытки вытащить Сэлинджера из убежища, возвращение в «Мир Диккенса», соревнования в квиддиче, Стокгольм Стига Ларссона и Блумсдэй.

«Судя по его рассказу, в шестидесятые, когда они еще были подростками, он и пара его таких же зацикленных на Сэлинджере друзей разработали чертовски, как им казалось, умный план того, как заставить Сэлинджера выйти из-за своей Стены. План заключался в следующем: приехать в Корниш и подъехать к дому Сэлинджера, разорвать на себе одежду и покрыть всего себя кетчупом так, чтобы было похоже на кровь — будто бы его зверски избили. Машина с визгом подъехала к стене у дома С., выбросила «жертву» и с шумом уехала, оставив ее там стонать. Идея была в том, что С. придется выйти — он не сможет не поддаться на крики о помощи от человека, лежащего на его крыльце. С. придется выйти за Стену, поднять жертву и облегчить ее страдания»

«Я прибыл в "Мир Диккенса" в полдень серого, ветреного дня. Прежде всего я обратил внимание на большие часы на фасаде здания, стрелки которых шли в обратную сторону. (Я не уверен, был ли это символ мистического путешествия во времени или же просто ошибка при установке.) Как только я подошел поближе, часы начали бить, что сопровождалось небольшим представлением: из приоткрывшегося циферблата показался Чарльз Диккенс в деревянной лодке с двумя детьми и собакой. (Я понятия не имею, почему.) Фигуры начали разговаривать, но я почти ничего не разобрал из-за поп-музыки, кричащей из Nando’s, португальского ресторанчика по соседству, а также из-за трейлера к фильму "Маппеты", который показывали на огромном экране кинотеатра Odeon. Рядом с этим шквалом мультимедиа Диккенс и его команда выглядели безжизненными. Я бросил слушать и зашел внутрь»

«Жизнь редко подражает искусству, но иногда они пересекаются. В этом году в субботу на Пасхальной неделе Городской музей Стокгольма разработал пешую экскурсию по местам, которые появляются в книгах серии "Миллениум". Эти экскурсии стали популярным развлечением и теперь проходят круглый год на разных языках. Группа собирается на Бельмансгатан, холмистой улице в Стокгольме, где располагалась квартира Блумквиста; затем останавливается на тропинке, в апреле все еще покрытой льдом, на утесе с прекрасным видом на Риддарфьорден, залив, отделяющий Седермальм от Гамла-Стан, Старого города, и остального Стокгольмского архипелага. Седермальм, где происходит много событий, описанных в книге, более-менее похож на стокгольмский Бруклин — бывшая беднота и рабочий класс, довольно быстро облагороженный и ныне служащий домом для продавцов виниловых пластинок, крутых магазинов с винтажной одеждой и самыми модными ресторанами. Ларссон, который определенно любил этот район, взял за правило использовать в книге реальные места и адреса»

«При адаптации к действительности любимого Гарри, Роном и Гермионой вида спорта пришлось сделать поправку на многие волшебство-разрушающие силы вроде гравитации. Результат этих трудов лучше всего поймут те, кто преуспел на школьных экзаменах: к примеру, официальные правила игры содержат иллюстрации двадцати двух разных ручных сигналов, которые может использовать судья, дудя при этом в свисток одним из четырех предложенных способов.

Вот, однако, основные правила. Игра проходит на яйцеобразном участке длиной в пятьдесят ярдов. Каждая команда состоит из семи игроков, двое из которых обязательно должны быть женщинами, и все игроки должны носить командную форму и цветные повязки. Что особенно важно, каждый должен постоянно сидеть верхом на метле длиной как минимум сорок шесть дюймов, чтобы симулировать полет»

«Пока я ждал в очереди, я случайно услышал, как дублинец объясняет своему сыну, из-за чего вокруг такая суета. Он пересказал "Улисс" настолько кратко, насколько это возможно, но для ребенка это все равно было чересчур. Он постоянно играл с воздушным шариком и не проявлял к истории ни малейшего интереса, пока она наконец не подошла к концу.

— Так что это, она все это время лежала в кровати?

Ребенку было лет десять»