Много букв: 5 больших статей об ограблениях банков

Look At Me представляет новую рубрику «Много букв», в рамках которой будет собирать большие интересные статьи на заданную тему длиной примерно в один вечер чтения. Тема этого выпуска — ограбления банков: наследница медиаимперии с автоматом; Бонни и Клайд; гей, пытающийся заработать на операцию по смене пола для партнера; грабители в тренчкотах и упрямая женщина.

Была здесь одна несостыковка. Одна Патти была наследницей миллионов Херста, каталась на арабской лошади в доме её семьи в Сан-Симеоне, плавала в Burling Country Club, ходила в лучшие школы и воспитывалась в доме в двадцать две комнаты. Другая Патти, обычная Патти, жила простой скучной жизнью. Как только произошли все эти события, появилась серия из новых Патти, в зависимости от того, что Патти делала и говорила и, более того, какой её хотели видеть люди. На аудиозаписи САО (Симбионистской армии освобождения), записанной 9 марта 1974 года, Патти была социалистом-радикалом, заботилась о правах рас и классов, говорила об условиях содержания заключённых и о фашизме в Америке. К середине апреля она стала грабительницей банков — размахивала полуавтоматическим карабином и использовала имя «Таня», псевдоним женщины, агента Че Гевары, которая умерла в Боливии —а к середине мая стреляла с двух рук в фасад магазина в Лос-Анджелесе, пытаясь укрыть своих компаньонов по САО. К моменту своего ареста в 1975 году Патти также была феминисткой. В своём интервью, написанном членами САО Биллом и Эмили Харрис, Патти сравнила свои превращения с проявлением фотографии.

Клайд любил всегда быть в форме и мог резко ударить по тормозам, съехать с дороги или стрелять из автомата по деревьям или дорожным знакам ради практики. Он никогда не держал пистолет дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, даже в кровати, или на полу у кровати ночью, когда ему казалось, что все спят и не видят, как он стоит на коленях. Я замечал это несколько раз. Он молился. Мне кажется, он молился о своей душе; но может, и о своей жизни. Он знал, что скоро она закончится, но не хотел, чтобы она закончилась в тюрьме.

Бонни была единственной, кому Клайд доверял по-настоящему. Но даже Бонни не могла повлиять на его решения. Его лидерство было неоспоримым. Когда Клайд делал вид, что хотел бы услышать её совет, Бонни всегда с ним соглашалась. Насколько я знаю, Бонни никогда не носила оружия. Она могла перенести его из машины в комнату, но во время тех пяти перестрелок, в которых я участвовал, она ни разу не стреляла.

Сейчас Джон Войтович хотел поговорить с полицией. Он хотел обсудить переговоры, заложников, самолет, которые отвезёт его куда-нибудь далеко. Но более того, он хотел поговорить с человеком, который больше всех для него значил. Как все тревожащиеся женатые мужчины, он попросил возможности поговорить с «женой». Полиция отправила машину к психиатрическому отделению близлежащей больницы и привезла оттуда 26-летнего Эрнеста Арона.

Ничто из прошлого Джона Войтовича не позволило бы предположить, что он будет отбиваться от полиции в банке и торговаться с ней, чтобы увидеть своего возлюбленного. Большая часть из 27 лет его жизни состояла из рутинной работы, верной жены и планов переехать в пригород. Его мать, Тереза, вспоминает хорошего мальчика, который не курил и редко выпивал. Он играл в софтбол, собирал марки и газетные вырезки о политике. Войтович закончил Erasmus High School со средней оценкой в 97%, блестяще успевал в математике и черчении, а его любимым развлечением была игра «Монополия».

Хотя нельзя сказать, чтобы о женщинах-грабителях ничего не известно — установлено, что женщины совершают почти 5% из всех банковских ограблений в год — почти все они, как и большинство мужчин, грабят банки, чтобы добыть денег на наркотики, и совсем немногие успевают ограбить больше одного-двух банков перед тем, как их поймают. Поэтому, когда в 1992 году Пауэлл и его команда агентов ФБР поймали Пегги Джо рядом с её домом, они решили, что вряд ли ещё когда-нибудь будут иметь с ней дело. Пегги Джо была, по их мнению, одной из тех женщин, которые впали в странное подобие сумасшествия средних лет. Она не была бедна, у неё не было пристрастия к наркотикам или алкоголю. И судя по тому, что о ней говорили люди, она была абсолютно безвредна — «милая женщина, которая один раз поболтала со мной о том, как растить цветы на крыльце», как отозвался о ней один сосед. Изображая раскаяние, Пегги Джо созналась в банковском ограблении и спокойно отсидела свои три года. Казалось, на этом дело и закончится.

Объясняя, почему он согласился со мной встретиться, Боуман сказал: «Мне кажется, для меня это шанс немного побыть собой, и может быть, потом люди скажут, что я не чудовище». Вопросы об ограблениях или о его напарнике были запрещены, потому что тогда рассматривалась его аппеляция к первому приговору. (К нынешнему времени он исчерпал своё право на аппеляцию, но до сих пор отказывается отвечать на вопросы о деле). Так что мы говорили о его работе газонокосильщиком, которая, по его замечанию, «никогда бы ни к чему не привела», о чтении Платона — которое, по его признанию, шло слишком медленно. Он говорил о своих дочерях, останавливаясь, чтобы снять очки и вытереть слёзы. Его жена сказал им, что из отец в тюрьме, потому что нарушил закон. После этого она переехала с детьми в Джорджию.

Один раз адвокат Боумана проболтался: «Как вышло, что вы никому ничего не говорили?». Но Боуман ничего не ответил.

«Неважно, кто грабил эти банки, — сказал я, — он делал это хорошо».
«Неважно, кто» — ответил Боуман, засмеявшись.
«ФБР против воли восхищается тем, кто это сделал»
«Я нахожу это любопытным», — ответил Боуман с едва заметной улыбкой, которая предполагала, что он всё ещё знает такое, чего не знаем мы все.