Кинокритики о 66-м
Каннском кинофестивале

В это воскресенье в Каннах завершился 66-й Международный кинофестиваль. Мы пристально следили за его главными событиями, а теперь подводим итоги.

Материал подготовили: Анна Сотникова, Олег Баранов

Для этого мы попросили пятерых кинокритиков из раличных изданий (от MUBI до Cahiers du Cinéma) поделиться личными впечатлениями. 

АДАМ КУК

редактор MUBI

Джеймс Грей со своей «Иммигранткой» попал мне в самое сердце — общая, классическая красота и редкая элегантность формы делают этот фильм не похожим ни на что из того, что показали в Каннах. Каждый кадр, даже пропав с экрана, продолжает резонировать где-то внутри.

А вот «Только бог простит» — фильм породы худших на свете: ужасный, но уверенный в своей безупречности. Образы, тщательно выстроенные Рефном, существуют только ради самих себя и совершенно не складываются в фильм.

БОРИС НЕЛЕПО

кинокритик и консультант
фестиваля в Локарно

Любимые — Джим Джармуш и Джеймс Грэй — два фильма, которые хотелось по окончании увидеть снова как можно скорее. Нелюбимые — все остальные в конкурсе (за редкими исключениями вроде Миике и Харуна), плюс «Ублюдки» Клер Дени в «Особом взгляде». В принципе, «Ублюдки» по соотношению ожиданий и результата — худший фильм фестиваля для меня. Клер Дени надо не в кинотеатре показывать, а закольцовывать и вешать на стену в галерее современного искусства. «Выживут только любовники» Джармуша и «Иммигрантка» Грэя выбиваются из конкурса по той причине, что это единственные фильмы, которые не занимаются традиционным повествованием и психологизмом, а работают с формой и возможностями режиссуры.

АНТОН ДОЛИН

кинокритик

Отличный был фестиваль. Разумеется, не без нудежа окружающих — мол, «слабая в этом году программа». Но за пятнадцать лет не припомню ни одного раза, чтобы эти стоны не слышались. Причина, на самом деле, элементарна, Канны — это непрекращающийся стресс (очереди, дождь, перманентный недосып, эмоциональная и информационная перегрузка и т.д.). Ну, об этом неинтересно. Хотя забавный пример: в последний вечер, уже после награждения, ужинал с интеллектуальными критиками из США и Австрии – так они, в отличие от ликовавших французов, англичан и многих русских, были страшно недовольны результатами, объясняли, что «Жизнь Адели» Абделя Кешиша — фальшивое барахло, а награждать надо было «Небраску» Александра Пейна. По мне, так наоборот, то есть, Спилберг все решил правильно.

Распределение призов, мне кажется, близко к идеальному. То есть, будь я Спилберг, раздал бы иначе, однако объединение столь разных картин в одну, так сказать, картину мира – свидетельство ума и широты взглядов. Даже награждение Амата Эскаланте – концептуальный и сильный жест (и сам фильм, многих взбесивший, тоже концептуальный и сильный, хоть и несовершенный). А два главных приза просто безупречны: «Жизнь Адели» — новаторское чувственное европейское кино, «Внутри Льюина Дэвиса» — дань благородной, уже неоклассической американской традиции. Два, возможно, лучших фильма конкурса.

Посчитал и понял с немалым удивлением, что из примерно полусотни просмотренных фильмов получил сильные позитивные эмоции от десяти, что непривычно много. Без комментариев и пояснений просто перечислю: 1) «Жизнь Адели» Абделлатифа Кешиша, 2) «Выживут только любовники» Джима Джармуша, 3) «Внутри Льюина Дэвиса» братьев Коэнов, 4) «Великая красота» Паоло Соррентино, 5) «Печать греха» Цзя Чжанке, 6) «Каков отец, таков и сын» Хирокадзу Коре-эда, 7) «За канделябрами» Стивена Содерберга, 8) «Венера в мехах» Романа Поланского, 9) «Танец реальности» Алехандро Ходоровского (и примыкающая к нему документалка «Дюна Ходоровского»), 10) «Последний из нечестивых» Клода Ланцмана. И это не считая попросту хороших картин, тронувших чуть меньше, но все равно интересных для анализа: «Боргман» Алекса Ван Вармердама, «Молода & прекрасна» Франсуа Озона, «Эли» Амата Эскаланте, «Только бог простит» Николаса Виндинга Рефна, «Соломенный щит» Такаси Миике, «Конгресс» Ари Фольмана, «Торе Танц» и «La Jaula De Oro» — два дебюта из «Особого взгляда»… Прекрасный улов. Чего еще желать?

Взбесили, в общем, только три картины, все три – из «Особого взгляда»: любимец «Санденса» Райан Гуглер со слащавой доку-драмой «Fruitvale station», спонсируемый леваками-европейцами палестинец Хани Абу-Ассад с фальшивой антиизраильской агиткой «Омар» и любимица французских критиков и интернациональных интеллектуалов Клер Дени с невыносимо-схематичным и претенциозным триллером «Ублюдки», где несовершеннолетних девочек насилуют жареной кукурузой. Ну и пусть себе живут, со своими особыми взглядами: есть у них поклонники, и славно.

КАМИЛА МАМАДНАЗАРБЕКОВА

кинокритик

Открытием фестиваля стала Адель Экзархопулос из получившего главный приз фильма Абделя Кешиша «Жизнь Адели». Виртуозный монтаж сверхкрупных планов и абсолютное единение режиссера и двух актрис, которые перед камерой идут на все (то есть вообще на все), поражают в этом фильме. После этой необходимой оговорки отмечу остальное.

Сперва — о приятном. Сестра Карлы Бруни и наследница одного из крупнейших состояний северной Италии актриса и режиссер Валерия Бруни-Тедески сняла терапевтическую комедию а-ля «Вишневый сад» с собой и своим молодым бойфрендом Луи Гаррелем в главных ролях. Оба разыграли фильм про себя и смело смеются над своими неврозами. При виде стареющего режиссера, которому сын приводит показать свою зрелую возлюбленную, синефильская публика вспоминает отца Луи Филиппа Гарреля, а при виде театрального авангардиста, который заставляет актера позировать в женском платье, – канадского вундеркинда Ксавье Долана. «Замок в Италии» можно было бы принять за французский междусобойчик, если бы он не был так хорошо написан, смешно снят и не выходил на универсальные обощения о закате бобо – так во Франции называют boheme bourgeois. Сценаристом выступила Ноэми Львовски, которая знает толк в стареющих актрисах на грани нервного срыва (как мы видели в показанном прошлым летом в Локарно ее собственном фильме «Камий заново»).

Другой достойный француз в конкурсе – Арно Деплешан. «Джимми П. Психоанализ равнинного индейца» снят на английском языке в Америке. Бенисио Дель Торо играет индейца из племени блэкфут, который получил травму головы во время Второй Мировой, а Матье Амальрик – эксцентричного антрополога, пытающегося излечить его с помощью психоанализа. История о том, как румын, притворяющийся французом, победил с помощью культуры болезнь индейца, живущего как белый американец, построена на диалогах, актерском обаянии и интерпретации снов через верования коренных народов Америки. Все диалоги – из книги прототипа героя Амальрика Жоржа Деврё, которого долго не признавали в научном сообществе, но потом Леви-Стросс таки пригласил-таки его во французскую академию.

Если говорить о разочарованиях, то это, в первую очередь, «Михаэль Колхаас». Арно Депалье сделал из Мадса Миккельса Жанну д’Арк, перенеся действие пьесы Кляйста про вбунтовавшегося против насилия государства над человеком лошадника в средневековую Францию. Большим испытанием были и утонченные картины Хирокадзу Корээды и Цзя Чжанке. В первом случае это два часа снятых длинными планами неспешных разговоров про перепутанных в роддоме младенцев. Во втором — бодрый пролог с перестрелкой (у медитативного Цзя!) продожает вдалбливание прописных марксистских максим: в Китае все приличные мужчины работают на заводе, а все женщины — в секс-индустрии, поколениями продолжая замкнутый круг эксплуатации экономической, эмоциональной и сексуальной.

ФРЕДЕРИК МЕРСЬЕ

кинокритик,
контрибьютор Cahiers du Cinéma

«Жизнь Адели» — это такое достижение французского натурализма, по сравнению с которым все остальные французские натуралисты на сегодняшний день кажутся школьниками. Кешиш снял идеальный фильм о желании и долге — снял как моралист, и ему удалось — возможно, первому — использовать сексуальные сцены в фильме, не поставив зрителя в положение вуайериста. Эта «Пальмовая ветвь» — результат фестиваля под знаком ретроспективы, подведения итогов. Кроме Кешиша, награды заслуживают Джармуш и Полански, которым удалось переизобрести себя и найти новый взгляд, иногда слишком критичный и полный насмешки над своим кино и теми системами, что им удалось изобрести. Два старых мастера, которые снимают кино о том, как разрушается их собственный стиль. Но если всё это довольно предсказуемо, то успех «Эли» (примера авторского кино от серого и церемонного режиссёра) — приз за режиссуру — объяснить сложно. Ещё один из множества учеников Ханеке, который путает кино и лабораторные эксперименты, резкость со зрителем и пытки — как, скажем, Зайдль. Эти кинематографисты на наших глазах изобрели новый жанр: авторское снафф-кино.