Мнение2013 — год новых сюжетов: Главный фильм года
не нужно смотреть

Подводим итоги года. В 2013 году все окончательно устали от кино, а Ларс фон Триер даже громко высказался на этот счёт: промокампания его «Нимфоманки» явно громче будущей премьеры. Сам фильм, кажется, Триера не волнует — монтаж он отдал продюсерам. Пока возмущённые кинокритики гадают, что случилось с Ларсом Фон Триером, Максим Сухагузов специально для Look At Me объясняет, почему главным фильмом года стала картина, которую никто не видел.

Читайте также

Психотерапевты комментируют
постер «Нимфоманки»
Ларса Фон Триера

25 декабря в одном из кинотеатров Копенгагена Ларс фон Триер вместе другими зрителями впервые увидит отредактированную прокатную версию своей «Нимфоманки». Дело в том, что датский режиссёр-компилятор самолично отдал свой пятичасовой проект товарищам-продюсерам с монтажными ножницами наготове — те вырезали из фильма почти 90 минут материала и разделили картину на две серии. С одной стороны ясно, что это просто очередной постмодернистский выпад гения-провокатора, который на протяжении всей карьеры выкидывает подобные коленца — то отказывается от идеи киноавторства, то монтирует фильм при помощи генератора случайных чисел (тут ещё нужно разобраться, кто лучше монтирует — генератор или продюсеры).

С другой стороны, как не относись к Ларсу фон Триеру, каждый его шаг становится важным контркультурным высказыванием, всегда к месту и ко времени, жёстким комментарием к общему положению дел и духу времени. Собственно, это превращает фон Триера из простого пижона и сумасброда из Дании в важного вестника современной европейской культуры (пускай и с шарлатанской ухмылкой). Поэтому сейчас так любопытно разобраться, что вообще фон Триер хочет сказать этой своей новой выходкой. Тем более что сам режиссёр в прямом смысле заклеил себе рот и отказался от публичных высказываний, комментариев и интервью.

Конечно, на первый взгляд это полное безобразие — продюсеры режут фильм без права последнего слова режиссёра. Со стороны фон Триера это такой поступок Медеи, которая убивает собственных детей (неслучайно в его фильмографии имеется постановка «Медеи»). Однако он уже не первую картину работает с этими людьми, продюсеры Петер Ольбек Енсен и Марианна Слот являются давними приятелями Ларса. Поэтому очевидно, что это спланированная акция режиссёра и его партнёров по продвижению фильма.

Вообще, вокруг «Нимфоманки» возведена такая пиар-кампания, что она уже воспринимается прямым продолжением художественного замысла фильма, почти такой же важной, как сама картина. То есть если пользоваться секс-терминами («Нимфоманка» вроде как обещает быть порнодрамой) — прелюдия также важна, как и сам акт. Как тут не углядеть прямое высказывание о современном состоянии кино и широкого проката, где само кино всё больше выносится за рамки экрана, а акт искусства перемешивается с маркетингом. Вот поэтому мы любим «Нимфоманку» Ларса фон Триера ещё до её премьеры, толпами постим трейлер, засматриваем до дыр каждый кадр и отрывок из фильма — эта важная часть современного кинопроцесса. Ведь современный зритель практически лишён возможности ничего не знать о фильме до просмотра — нас обвешивают информацией о фильме, картинками, спойлерами, кучей трейлеров и отрывков, из которых можно по кусочкам буквально собрать весь фильм. Нас приучают к тому, чтобы любить фильм ещё до его просмотра.

В итоге получается так, что при просмотре кино ты всё уже знаешь про него заранее — дай бог какой-нибудь один неожиданный поворот в конце будет. Фильм создаётся у зрителей в голове ещё до того, как в зале погаснет свет. Конечно, самое печальное, когда фильм на экране окажется гораздо хуже того, который ты уже сложил у себя в голове за просмотром роликов и спойлеров. Вот отечественные зрители пятнадцать лет ждали «Трудно быть богом» Алексея Германа — уже такое у себя в голове накрутили, что, как после этого смотреть сам фильм, решительно непонятно. Вдруг в кино всё не так будет.

По сути, в том, что фон Триер без оглядки отказался от режиссёрского монтажа «Нимфоманки», легко можно углядеть желание режиссёра хоть немного освободиться от своего авторского присутствия в кадре, хотя бы на миг притвориться сторонним наблюдателем своего кино и простым зрителем. Это шаг к тому, что в современном театре называется «ноль позицией» — автор всеми силами старается максимально не вмешиваться в ткань произведения. Как любой режиссёр-старожил фон Триер испытывает некоторую усталость от заранее сформулированных правил кино и каждый раз пытается перепридумать кино для себя заново. Такие творческие забавы укладываются в прошлые концепции режиссёра отказа от авторства — в той же «Догме 95», где он и его подельники отказывались от имени режиссёра в титрах и излишней публичности. Возможно, это большой жирный плюс Ларса фон Триера в пользу теории о смерти автора в современном авторском кино, о которой сейчас многие судачат. А может, он просто хотел сделать себе подарок на Рождество — прийти в кинотеатр, сесть в уютное кресло и посмотреть хорошую пятичасовую порнодраму со своими любимыми актёрами. Вроде как сам всё снимал — за качество можно не переживать, но как будто чужой фильм смотришь.