Чем русский Garage
отличается от себя самого

Вчера в универмаге «Цветной» начались продажи первого номера российской версии журнала Garage, и начались так, что дай бог каждому: всего через два часа за последние оставшиеся экземпляры приходилось разве что не драться на кассе. Garage во многом похож на предыдущие громкие открытия независимых журналов в России (в частности Numéro и Port): у него есть собственное лицо, внушительная история (два года — немало по нынешним временам), звездные контрибьюторы; все это оправдывает и повышенное внимание медиа к каждому новому номеру, и каждую потраченную на него издательскую копейку.

С русской версией все традиционно сложнее, и претензии к ней грозят перерасти в рефлексию по поводу феномена русских версий зарубежных изданий вообще. Как известно, самое последнее развлечение для людей, которым нечем себя занять, — переводить в Google любимые тексты на разные языки, а потом переводить обратно, и так до бесконечности. Кто-то делает из этого вирусные видео, остальные просто убивают время (я сама провела так пару неизбывно печальных вечеров); кто-то, к сожалению, делает целые журналы — разве что вооружившись переводчиками получше. Это даже не то чтобы сильно неправильно — имея в запасе интервью Тистера Гейтса, сложно не напечатать его еще раз хотя бы ради гениальной реплики «Почему ты берешь у меня интервью, Даша?». Но множить сущности и делать журнал — все-таки немного разные профессии.

Garage удалось этого удивительным образом избежать — хотя заявленные 50 тысяч экземпляров очевидно рассчитаны на обладателей свободного английского и, следовательно, свежего зарубежного номера. Конечно, русский выпуск — не очень новый, а скорее, адаптированный. Вместо писем Дерека Бласберга о проблемах первого мира — переписка художника Виктора Пивоварова и Ольги Серебряной с вопросами в духе «Можно ли продукт сознания определить как энергию?»; вместо Корки Хейл — прекрасное интервью с Ириной Антоновой. Съемка «Бумажная кукла» есть и там, и там — но для русского номера добавили пару местных дизайнеров. К квесту по миру дендизма с Barney’s и Томом Вульфом добавился «Штандер» дизайнера Никиты Алексеева — игра, запомнить правила которой мои детские приятели пытались не один год. В продолжение традиции русских коллекционеров искусства — интервью с арт-консультантом Санди Хеллером, который произносит восхитительную фразу «Двигателем арт-рынка являются коллекционеры. Художники, впрочем, тоже важны — они создают произведения». Если прибавить к этому горячо любимый всеми шрифт «Бетина скрипт» (если что — страница 106), который сопровождает любого русского человека как минимум на всех поздравительных открытках ко дню рождения, получается совсем другой журнал. Хорошо, даже если не «совсем» другой, то как минимум интонационно другой.

К «Гаражу» можно предъявить много претензий. Да, Джей-Зи почему-то превратился в Джей-Зет, а корректор Марина Шапошникова по иронии судьбы стала Марной. Да, можно было и не ставить на обложку кадр из той же съемки, что и у зарубежного номера. Но первый русский номер для того и посвящен идентификации, чтобы в интервью Микки Бланко (вспомните страницу 106) «Бетиной скрипт» было написано «Я существую, следовательно, я существую» — а с этой фразой, одновременно очень общей и очень русской, можно, пожалуй, идентифицировать почти все происходящее вокруг нас.