Микеле де Лукки о будущем дизайна, архитектурном образовании и Грузии

Практичными дизайн-объекты Микеле де Лукки для Memphis не назвать, но именно такие яркие и экстравагантные предметы помогли встряхнуть мир дизайна в 1980-е и избавить его от чрезмерной серьезности. C 1988 по 2002 де Лукки возглавлял отдел дизайна в итальянской компании Olivetti, производящей офисную технику. Одна из самых знаменитых его разработок в эти годы — дизайн ноутбука Philos, который начал выпускаться в 1993 году.

В 1990-м году Микеле де Лукки основал компанию Produzione Privata, чтобы производить маленькими партиями дизайн-объекты, которые не подходят для массового производства. Все предметы интерьера, которые создаются под этим брендом, сделаны вручную опытными итальянскими ремесленниками.

Вы всегда отлично чувствовали дух времени и даже опережали его — взять хотя бы вашу работу в постмодернистской дизайн-группе Memphis, произведения которой удивляли всех в 1980-е, но затем стали легендарными. Что, на ваш взгляд, особенно важно для дизайна сегодня?

Прежде всего это использование новых технологий, которые позволяют делать вещи, немыслимые еще вчера. Например, такими революционными устройствами являются 3D-принтеры — они меняют саму концепцию промышленности. Раньше вещи производились из пресс-форм, а сейчас их можно просто напечатать. Еще одна важная тенденция — это поиски новой атмосферы, потому что в эпоху индустриального производства предметы деперсонализируются, теряют свою индивидуальность. Люди страдают от того, что все стало единообразным, и ищут свою идентичность. Сейчас модно быть экстравагантным, дизайнеры пытаются обратить на себя внимание — для многих важно преодолеть стандартизацию. Мне кажется, растет пропасть между индустриальными продуктами и продуктами, сделанными вручную. Совершенство машин или совершенство рук — вот главное противоречие. В основном самые дорогостоящие и желанные товары сделаны вручную, как, например, аксессуары Louis Vuitton, Hermès, Prada. Ручное производство является символом роскоши. С другой стороны, существует Apple. Продукты этой компании создаются с помощью механической обработки, а не штамповки. Это очень трудоемкий процесс, специальная машина вырезает все металлические детали, и поэтому мобильные устройства вроде iPhone и iPad так дорого стоят.

А как новые технологии и все эти устройства влияют на работу архитектора? Они меняют вашу практику?

Конечно, это абсолютно неизбежно. Но я разделяю активность в интернете на общение, исследование каких-то важных тем и отвлекающее от работы и ненужное самопродвижение. Нужно искать баланс, потому что новые возможности можно использовать и на пользу себе, и во вред. Я стараюсь обращаться к новым технологиям, чтобы развиваться, получать знания, но я уверен, что пытаться засветиться в сети, выложить туда проекты, чтобы поддерживать интерес к себе, — значит мешать персональному развитию. В работе я тоже стараюсь разделять уединенную работу и общение. У меня есть студия, где нет никого, кроме меня, а в моих мастерских в Милане и в Риме работают 70-80 человек. Я настаиваю, чтобы все мои подчиненные самостоятельно занимались дизайном и архитектурой: в офисе они делают только совместную работу. Важно быть независимой творческой единицей.

Вы сказали, что многие сейчас хотят выделиться и быть оригинальным. Мне кажется, именно поэтому Memphis сейчас снова популярен: всех восхищают ваши оригинальность и смелость. Вы замечаете рост интереса к Memphis в последние годы?

Я не думаю, что Memphis может вернуться, это была группа 1980-х и только. Подражания мне не нравятся, но наследие Memphis может учить тому, что нужно использовать современные технологии и смело придумывать что-то новое. Самое важное в этой группе — это дух экспериментаторства, который может вдохновить современных дизайнеров на создание новых вещей.

Olivetti Gioconda Калькулятор

В последние годы вы много работали в Грузии, где по вашему проекту был построен мост Мира и здание министерства внутренних дел. Что было самым интересным и запоминающимся во время работы в этой стране?

Меня поразило грузинское гостеприимство — иногда оно даже кажется чрезмерным. Еще я заметил, что грузины очень гордые, им нравится писать по-грузински, жить на Кавказе. Что касается архитектуры, то я увидел огромное желание создавать что-то новое, изобрести новую грузинскую архитектуру. Но я уверен, что нельзя насадить ее, приглашая зарубежных архитекторов. Желание — это большой стимул, но должна быть эволюция во времени.

Может ли архитектура влиять на общество и демократизировать его?

Конечно, потому что архитектура влияет на повседневную жизнь и тем самым меняет ее. Кроме того, новые постройки могут стать национальными символами. Мы часто забываем, как важен этот язык символов: это фундаментальный язык искусства, с помощью которого оно взаимодействует с окружающим миром и влияет на него.

В последние годы в Москве открылось несколько новых учебных заведений для молодых архитекторов, которые пытаются предложить современные программы, но идеал еще не найден. Каким, на ваш взгляд, должно быть современное архитектурное образование?

Нужно собрать весь мировой опыт. В идеале хотелось бы организовать школу, в которой преподавали бы англичане, французы, итальянцы, немцы — архитекторы из всех стран. Это была бы школа для специалистов будущего. Возможно, это реальный проект. Сейчас мир глобален, и важно, каким успешным опытом может поделиться каждая страна. Студенты должны изучать новые технологии и образ жизни в разных странах, потому что архитекторы часто строят за рубежом и должны понимать специфику жизни в другой стране. Отличным примером того, как работает архитектура в глобальном мире, является архитектор Джеффри Бава из Шри-Ланки. Cейчас его творчество популярно в Италии, все знают и любят его проекты. Это удивительно, потому что в Италии иностранцы редко становятся популярными.

Вы разрабатывали дизайн ламп, стульев, техники для Olivetti и придумывали интерьеры офисов и банков — кажется, вы должны знать все о том, как организовать рабочее пространство. Какие советы вы можете дать?

Самое важное в организации рабочего места — это не предметы, а его расположение. Для меня очень важно сидеть перед большим окном, и чтобы из него открывалась далекая перспектива. Кроме того, важны не только ручки, карандаши и техника: я делаю вручную маленькие макеты домов и другие объекты из дерева и всегда ставлю их на рабочий стол — это «живые» предметы, на которые приятно смотреть и которые располагают к работе.  

На автопортрете, который вы показали в конце лекции, вы с тревогой идете в будущее. С какими проблемами дизайн и архитектура могут столкнуться в будущем? Что беспокоит вас больше всего?

Я хотел бы рассказать скорее не о своих переживаниях, а об одной идее, связанной с будущим. Мне очень нравится образ моста — с одной стороны, это соединение двух противоположных берегов, а с другой — нечто, ведущее тебя вперед. Должны быть мосты, чтобы соединить прошлое и настоящее, настоящее и будущее. К сожалению, люди сейчас не стараются перекинуть хотя бы один мост, сейчас нет связей между людьми, не говоря уже о культурах и религиях. Мир объединяется и становится глобальным, но этих индивидуальных мостиков нет.