ИнтервьюКевин Спейси о том, как стать режиссером, о кино в России и о своих кумирах

Кевин Спейси

актер, продюсер, художественный руководитель лондонского театра «Олд Вик», председатель совета директоров Фонда художественных фильмов и телевидения США

Когда-то и вам нужно было ходить на прослушивания и пытаться сделать так, чтобы вам заметили. Что бы вы посоветовали себе тогда, если бы был такой шанс?

Мне очень повезло — я могу выделить сразу нескольких людей в жизни, которые верили в меня и брали под свое крыло. Без них моя карьера никогда бы не стала такой, какая она есть. Одним из таких людей был Джек Леммон — выдающийся актер и прекрасный человек. У него была своего рода жизненная философия, которую я у него унаследовал и впоследствии даже сделал девизом своего фонда. Он сформулировал ее так: «You have to send the elevator back down» (Всегда отправляй лифт обратно вниз — прим. ред.). Если ты можешь изменить чью-то жизнь к лучшему, ты просто обязан это сделать. Так что в моем положении не принимать участие в такого рода конкурсах — практически преступление. Мне даже стыдно, что не так много людей моего уровня возможностей участвуют в подобных проектах. Это же на самом деле невероятно, если подумать, — простой конкурс может полностью перевернуть жизнь какого-нибудь молодого таланта и или даже дать миру нового гения. Хорошее дело, короче говоря.

Сейчас участники конкурса сражаются за ваше внимание — а что для этого вообще можно сделать?

Ох, ну вот так прямо, наверное, сложно сказать, — там важен целый ряд вещей, не то чтобы мы ориентируемся на один какой-то конкретный фактор. На самом деле, больше всего ответственности на Уиллеме Дефо, он вообще больше всех рискует в этом проекте. Обычно у каждого актера, который соглашается принять участие в создании какого-то кинопроекта, есть хотя бы сценарий и примерное понимание того, как картина будет выглядеть. А тут мы его пытались уговорить согласиться на все даже до того, как узнали, кто будет автором фильма. Так что в какой-то момент я чуть ли не за руку его взял, взглянул в глаза и сказал: «Просто поверь, это не будет таким уж дерьмом». К счастью, театральный бэкграунд Уиллема сыграл свою роль — он верит в импровизацию и согласился на наши условия. Кроме того, он никогда не играл в короткометражках, так что, мне кажется, ему понравилась сама идея сняться в коротком метре.

Я в первую очередь имел в виду, что быть русским — значит как можно больше быть собой. Не пытайтесь нам угодить и написать что-то, что понравится жюри.

Короче говоря, когда смотришь на сценарий у себя в руках, то начинаешь думать параллельно о нескольких вещах. Первое — есть ли в этом сценарии какой-то интересный и отличающийся от остальных персонаж, которого мог бы сыграть наш актер. Второе — ты смотришь на сложность продакшна: сможем ли мы снять это кино за два дня? Потому что если мы не в состоянии спродюссировать все эти сложные спецэффекты, то не сможем запустить кино в производство. Я знаю реальные случаи отказа кандидатам только потому, что они придумывали какой-нибудь космический корабль, который приземляется на Эмпайр-стейт-билдинг.

Всем кандидатам нужно было снять промо-видео, в котором бы они описывали то, как будет выглядеть их картина и почему важно снять фильм на эту тему. Затем кому-то из них мы выдавали по конкретной сцене, которую нужно было снять, чтобы посмотреть, на что они способны в деле и как они ведут себя на площадке. Потом мы связывались с ними по скайпу и задавали миллион вопросов, ответы на которые помогли бы нам получить хотя бы примерное представление о том, каково с ними вместе работать. Потому что очень важно найти людей, с которыми легко установить контакт. Вы даже не представляете себе, сколько геморроя можно получить, работая с молодыми режиссерами. В общем, когда все параметры сошлись в одном сценарии, мы поняли, что нет смысла искать что-то дальше.

В прошлом году в интервью вы сказали, что самое главное для успешной истории — быть настолько русским, насколько это вообще возможно. Что это значит — быть русским?

Хороший вопрос. Думаю, что я в первую очередь имел в виду, что быть русским — значит как можно больше быть собой. Не пытайтесь нам угодить и написать что-то, что, как вам кажется, понравится жюри. Пишите просто то, что вы хотите, от себя, пишите то, что вам нравится. Посмотрите на кинорынок сейчас: сколько удивительных историй получили шанс стать фильмами — только потому что какому-нибудь сумасшедшему когда-то взбрело в голову их написать. Если бы он ориентировался на запросы индустрии, то произвел бы на свет очередной второсортный отстой. Так что мы всегда пытаемся поощрить людей, чтобы они как можно меньше думали о том, как их воспримут, и как можно больше о том, о чем они хотят рассказать миру с помощью своего лэптопа или пишущей машинки — если кто-то ими еще пользуется.

Что мне еще нравится в этом конкурсе, так это то, что язык тут не имеет вообще никакого значения. Неважно, откуда ты, неважно, где ты живешь, — главное, что ты пытаешся рассказать какую-то интересную историю о людях, которые тебе интересны.

И все же, этот проект легче назвать ориентированным на космополитичных и мультикультурных участников или это скорее про патриотизм и аутентичность?

И то, и другое, конечно. В этом году, наверное, мы уделяли меньше внимания историям с сильной национальной составляющей, но, естественно, никогда не игнорировали желание участников поделиться опытом, связанным с проживанием в своей родной стране. Но требований, конечно, таких не было.

А что делает русскую историю для вас именно русской? Кто такой «русский» в западном культурном контексте?

Ох, ну я все-таки не настолько самоуверен, чтобы так просто согласиться вешать ярлыки. Ни на русских, ни на американцев, ни на жителей ЮАР. Для меня очевидно одно — в России молодым кинематографистам не хватает поддержки со стороны правительства. Именно поэтому я приехал сюда и пытаюсь обратить внимание общества на то, какие таланты на самом деле есть в области киноиндустрии. В России столько богатых людей — давайте делиться этими деньгами и помогать тем, кому они действительно нужны.

В главной роли в короткометражке
«Человек Улыбка» снялся Уиллем Дефо.

То есть весь этот конкурс — это такой «Оккупай Уолл-стрит»
для режиссеров?

Если вся эта наша затея подтолкнет хотя бы одного олигарха на создание какой-то спонсорской программы хотя бы для 10 молодых режиссеров, то я буду прыгать и кричать.

Для своих участников вы стали своего рода гуру, ну или как минимум учителем. Кто был таким ментором для вас, и какой его совет стал для вас определяющим?

Парочка кинорежиссеров действительно поверили в меня задолго до того, как я поверил в себя сам. Один из них — Майк Николс. Я встретил его, когда был на прослушивании какой-то пьесы, которую он ставил на Бродвее. Он увидел меня и сказал, что есть два варианта нашего сотрудничества: или я немедленно еду с ними на гастроли, или остаюсь в Нью-Йорке в качестве дублера и выхожу на сцену только, когда кто-нибудь заболеет или не приедет вовремя. Я поехал с ним и не пожалел: затем он пригласил меня принять участие в двух его фильмах. Первый назывался «Ревность» с Мерил Стрип и Джеком Николсоном. Там я должен был подмигнуть Мерил, но волновался так, что у меня, кажется, парализовало глаз. Именно это знакомство и стремление Майка бороться за меня и продвигать меня вперед стали решающими в моей судьбе.

Я до сих пор поддерживаю отношения с ним и помню его лучший совет: «Всегда поддерживай все свои контакты». Оставайся на связи, мелькай перед глазами, поддерживай отношения с людьми. Сейчас со всеми этими социальными медиа, конечно, эта задача стала попроще. Но в целом оказаться в нужное время в нужном месте — это единственное, что работает до сих пор, и всегда будет работать. Поэтому всегда нужно быть готовым к тому, что твой шанс может выпасть тебе через 5 минут. Ты должен всегда быть начеку, правда.