ИнтервьюКак параметрическая методология меняет работу архитектора
Эдуард Хайман о возможностях параметрической архитектуры и её перспективах в России
Материал подготовила
Маргарита Попова
Понятие «параметрическая архитектура» (она же интерактивная, генеративная, дигитальная и так далее) столь же широко, сколь и популярно, однако правильное определение следует искать не в области стиля, а в области методологии проектирования, которую она предлагает архитекторам. Проще говоря, благодаря параметрическим технологиям архитектор может обрабатывать большие объёмы данных и результаты долгих исследований и именно на этой основе определять форму здания. Более того, полученные объекты настолько сложны, что создать их традиционными способами было бы невозможно.
Архитектор и сооснователь проекта «Точка ветвления» Эдуард Хайман рассказал Look At Me, как меняется работа архитектора и каковы перспективы параметрической архитектуры в России.
Параметрическая архитектура — в большей степени понятие для любителей. Скорее, следует говорить о вычислительной парадигме, которая принципиально затрагивает и архитектуру, и дизайн, и искусство. В архитектуре, например, использование вычислительной парадигмы помогает выводить концепцию объекта из очень абстрактных вещей. Архитектор проводит масштабное исследование территории и создаёт алгоритмы, которые должны максимально отвечать его требованиям. А компьютер считает большие массивы данных.
Исследование часто заключается в возможности создать большое количество разных вариантов и эти варианты оценить. Месяца два назад, например, я разрабатывал фасад для комплекса «Империя Тауэр» в Москва-Сити. У меня была неделя, и именно параметрические технологии и инструментарий позволили перебрать 20—30 разных вариантов работы с этими фасадами. Ни одним другим способом это было бы невозможно сделать.
Таким образом, архитектор придумывает не форму, а большое количество связей — в результате их работы появляется форма, и она или выживает, или не выживает. Эта работа по-прежнему связана с конструктивными, эстетическими, функциональными вещами, но важно не только придумать её, но и процедурно описать. Этот процесс делает необходимым понимание каждой детали, роли каждого человека в команде. Ничего не появляется случайно. Поэтому параметрический архитектор должен учиться общаться с людьми, задавать вопросы и находить точки соприкосновения.
Основная проблема находится на грани технологии и психологии. Небольшой традиционный архитектурный объект три месяца придумывается, а потом год строится. Когда мы говорим о параметрической архитектуре, мы говорим об очень мощном исследовании, и это несильно отражается на бюджете, но существенно меняет соотношение времени. К сожалению, не все готовы на это идти: часто бывает так, что и проекта нет, а котлован уже вырыли.
Шигеру Бан, Центр Помпиду в Метц (Франция)
Заха Хадид, Железнодорожная станция в Инсбруке (Австрия)
Может показаться, что роль архитектора размывается — у него просто есть компьютер, который сделает покривее, если хорошо попросить. Но на самом деле архитектор контролирует каждый момент — насколько кривее, что это такое, как каждая деталь от кривизны этой будет изменяться. Может, изменится вся конструкция целиком, раз меняется кривизна. Напоминает традиционный вопрос, кто круче – Бог, который придумал человека, или скульптор, который его слепил. То есть, по факту, использование параметрических инструментов означает гораздо больше ответственности, а роль архитектора значительно увеличивается, хотя ему не пришлось брать ручку в руку и что-то рисовать.
Отдельное перспективное направление — это динамическая архитектура. Архитекторы грезят этим с 20-х годов (вспомните, например, русский авангард), но в нынешнем понимании динамическая архитектура стала возможной в 90-е годы. Это произошло во многом благодаря развитию компьютерных технологий и появлению новых алгоритмов, которые пришли из физики, химии, биологии. Постепенно появляются технологии, электроника и инженерные системы, они дешевеют, накапливаются знания. Эстетика меняется в сторону сложных форм, а параметрическая методология как раз позволяет с ними работать.
Есть два понимания интерактивной архитектуры: обывательский и более сложный. Если всё моргает, мерцает и везде сенсоры — это не обязательно интерактивная архитектура, а, к примеру, интерактивная оболочка или фасад. Непосредственно интерактивная архитектура подразумевает изменяемые пространства, роботизированные экосистемы, материалы, реагирующие на изменение окружающей среды и так далее. И это делает возможной развивающуюся во времени архитектуру, к примеру, это трансформируемые, пересобирающиеся и постепенно достраиваемые здания.
В моём представлении это означает постепенный уход от статического представления об архитектуре. Сейчас у нас есть некая среда, разделённая на субпространства, а мы постепенно приходим к состоянию, когда сможем разные пространства перемешивать. Сейчас достаточно установить раскрывающиеся окна, чтобы пространство комнаты смешивалось с уличным пространством, но постепенно это будет развиваться благодаря, например, роботехнике.
Напоминает традиционный вопрос, кто круче – Бог, который придумал человека, или скульптор, который его слепил.
Проекты по использованию роботехники начались примерно с 2005 года, а спустя четыре года с роботами работали уже не на концептуальном уровне, а как с конкретными технологиями. В 2013 году этих проектов уже уйма. И если всё будет идти, как идёт, то в какой-то момент просто появятся компании, которые быстро начнут переводить технологии с человеческого труда на роботизированные системы. А это значит, что у нас будет не человек кирпичи класть, а робот, что означает, что нам уже не нужен кирпич — полностью поменяются стратегия развития и само представление о том, что такое здание. Появляется очень много материалов мембранного типа, текстильные и плёнчатые материалы, идёт мощное развитие текстильной промышленности. Раньше архитектура упиралась в каменные структуры — бетон или стекло (что, по сути, камень, только прозрачный). А сейчас появляются пластики, какие-то плёнки, которые переносят нас в другую историю и дают другие способы работы с формой, функциями и так далее.
В России дела обстоят несколько хуже. Во-первых, образование в России не ориентировано ни на новые технологии, ни на производство нового архитектурного знания. Во-вторых, девелоперский рынок очень сконцентрирован, очень купеческий, с уже сложившимися архитектурными взглядами, и внедриться туда почти невозможно. В-третьих, у нас отсталые технологии, в том числе и в производстве строительных материалов. Соответственно, не формируется правильный спрос. Наш проект «Точка ветвления» появился как попытка собрать какое-то количество людей, которые начнут изучать проблему с разных сторон, объединяться и делать просветительские и исследовательские мероприятия. Это замена всего институционального образования для тех людей, которые понимают, что всё должно быть по-другому. Поэтому одна из наших целей (которая, к сожалению, пока не случилась) — это пытаться выйти на какой-то уровень, который можно было бы назвать институциональным.
Многие вещи, условно говоря, проекты BIG или других звёздных архитекторов, которые хоть и не причисляют себя к параметрической методологии, чисто технически уже выполнены с применением параметрической методологии. Это очень распространено. Даже если идеологически никто не собирался работать над сложными формами как с чем-то параметрическим, практически это будет сделано именно этим инструментарием.
Фотографии: Alexandre Prévot/flickr.com, Wolfgang glock/Wikimedia Commons
Комментарии
Подписаться