ИнтервьюАвторы нового учебника русского языка: «Мы против уныния»
Как сделать так, чтобы детям было интересно учиться
материал подготовил
Коллектив СПбГУ совместно с дизайнером Жданом Филипповым выпускает уже второе издание для школьников, по которому интересно не только изучать предмет, но и просто рассматривать сам учебник. В начале недели Ждан Филиппов рассказал, как нужно оформлять современные учебники, а сегодня авторы учебника рассказывают о его информационном наполнении.
Школьный энциклопедический словарь русского языка
СЕРГЕЙ МОНАХОВ
Доцент кафедры истории русской литературы филологического факультета СПбГУ
ДМИТРИЙ ЧЕРДАКОВ
Старший преподаватель кафедры русского языка филологического факультета СПбГУ
Чем отличается учебник от словаря,
созданного тем же коллективом
Это самостоятельные величины, поэтому отличий здесь больше, чем сходств.
Во-первых, у книг разные адресаты. Дело прежде всего в возрасте, но не только в нём. Словарь, хотя и называется «школьный», в замысле претендует и на то, чтобы быть полезным и интересным для любого взрослого читателя, которому почему-либо оказалась нужна информация о русском языке. Учебник же предназначен, прежде всего, для обучения в школе.
Во-вторых, словарь — самодостаточная книга, книга для самообразования в его различных формах. Учебник же — это, прежде всего, средство коммуникации между учителем и учеником, эта книга обретает себя в их живом общении, это орудие, инструмент, способ организации учебного процесса.
В-третьих, словарь, как бы он ни стремился к концептуальной цельности, всё равно распадается на множество самостоятельных составляющих — словарных статей. Между ними устанавливаются связи, но это именно связи — своего рода канаты или тросы, по которым можно перебраться с одной площадки на другую. Учебник же — это в полной мере единое целое, к этому жанру предъявляются гораздо более строгие требования в отношении композиционной гармоничности, своеобразной внутренней сюжетности. Как таковой это гораздо более сложный жанр, чем словарь.
Такой словарь, какой получился у нас, не может написать небольшая группа авторов: слишком много надо знать. Учебник же, напротив, не может быть создан излишне большим коллективом: эклектичность в таком случае неизбежна.
Работа над словарём в прямом смысле авторская: авторы пишут собственные тексты. Работа же над учебником во многом носит составительский характер, собственного текста у авторов немного, основной объём занимают чужие тексты, на материале которых происходит обучение и которые надо найти, подобрать. Второй тип работы — составительский, — если подходить к нему ответственно, сложнее первого. Он сродни работе дирижёра, который сам ни на чём не играет, но при этом определяет характер и слаженность общего звучания.
Нужно ли делать учебник более неформальным, развлекательным
Нет, это неточные слова. Учение — это труд, а не развлечение. Другое дело, что мы хотели бы создать в книге психологически комфортную и эмоционально привлекательную среду, в которую погружаются и ученик, и учитель.
Здесь в первую очередь стоит сказать о том, о чём применительно к учебникам по русскому языку вообще не принято говорить. Это дизайн. Дизайну здесь впервые отведена существенная роль. Все российские школьные учебники по русскому языку всегда отличались скудными, неяркими, неоригинальными дизайнерскими решениями. Нам бы хотелось, чтобы сам учебник, в своём материальном воплощении, внешнем облике, стал в некотором роде книгой-интригой, заключал в себе определённую мотивацию к изучению русского языка.
Второй важный момент — это речевая среда, которая формируется в книге, проще говоря — набор текстов, на материале которых происходит обучение. Здесь мы тоже за яркость, против уныния, бесконечных текстов про берёзки и бурундуков, хотя и они тоже нужны. Конкретный текст выбирается, конечно, автором учебного текста, исходя из целого ряда факторов, но есть общая стратегия — представить разнообразие русского словесного мира, причём не только в области художественной речи.
О работе над учебником
Сразу, конечно, просится ответ в стиле Ильфа и Петрова: один сторожит рукопись, другой бегает по редакциям.
Если более серьёзно: в самой последовательности этапов работы нет ничего необычного: концепция учебника — программа обучения — образцы параграфов и инструкции для авторов — создание рукописи — многоэтапная редактура — дизайнерская работа — рецензирование и апробация в школах — снова редактура и т. д.
Безусловно, важна общая композиционная идея. Для комплекса 5–9-х классов такой идеей стало стремление построить книгу для каждого класса вокруг одной большой темы. Например, ведущей темой для учебника 5-го класса является «Как в языке отражается мир?», для 6-го класса — «Как устроен язык?», для 7-го — «Как развивается язык?» и т. д. Вокруг этой общей темы группируются более частные лингвистические, в том числе орфографические и пунктуационные, темы. Одна и та же частная тема в разных классах может быть рассмотрена в различных аспектах. Русский язык таким образом каждый год открывается для учащегося заново, с какой-то новой стороны.
О взаимодействии авторов и дизайнеров
Вообще делать этот учебник было очень страшно: он слишком долго и трудно рождался. К тому же мы только что развязались со школьным энциклопедическим словарём и учебником для старших классов, а тут вся морока предстояла по новой. Брррр, специфические были ощущения.
Мы начали искать старые советские учебники. Нам почему-то казалось, что советское — это хорошо. Мы просмотрели довольно много книг по самым разным предметам — от букварей до учебников физики, изданных в промежутке где-то между 1930 и 1970 гг.
Хорошего в них было не очень много, как и во всём советском, при этом пóзднее советское было гораздо хуже раннего. Одни только буквари произвели на нас чрезвычайно сильное впечатление. Возможно, всё дело было в том, что мы просто забыли, как они выглядят. Чистая визуальная роскошь. Желтоватая, истончившаяся бумага, акварельные пятна, размазанные по страницам, буквы — как следы птичьих лап на снегу, и — самое главное! — маленькие, неприхотливые рисуночки, стоящие по соседству с буквами, плечом к плечу с ними, на равных правах графического знака, складывающиеся в красивые и точные, самые важные суждения о мире. Мальчик поёт. Он поёт один. Девочка поёт. Она поёт одна. Просто как у Набокова.
Мы обсудили все свои наблюдения со Жданом и решили: что бы там ни было дальше, наша главная задача — передать то ощущение доверия к миру, простоты сознания и гармонии восприятия, которое отличает эти книги. Сделать учебник, который не хотелось бы выпускать из рук.
Ждану иллюстрации не очень понравились; он ругал всех, включая себя, дураками и грозился всё перерисовать
Дальше закономерно встал вопрос об иллюстрациях. Мы решили, что внутрь теоретических абзацев будем внедрять ту самую — из букварей — мелкую графику, а к упражнениям станем давать цветные фотографии блоками — по две, по три в ряд. Такие гугл-иконостасы. Сквозная тема учебника — язык и мир, поэтому было важно выдавить в книгу немного свежего сока. Естественно, отбирали в первую очередь вещественные существительные. Но, во-первых, не везде они попадались — а попробуй проиллюстрируй какую-нибудь «книжную и разговорную речь». Да и там, где попадались, тоже голову порой сломаешь: «День у папы / Выходной. / Не ушёл / Сегодня / Папа. / Значит, / Будет он со мной». Что ты будешь делать? Нарисовали в итоге диван, две ноги, большую развернутую газету и поверх неё очки и челку.
Ждану иллюстрации не очень понравились; он ругал всех, включая себя, дураками и грозился всё перерисовать, но в итоге осталось так. По крайней мере, на данный момент.
Сделали, посмотрели. Поняли, что получается жидковато. Поразмыслили. Решили, что нам нужны цветные, яркие полосы, на которых разместились бы — традиционные для такого рода книг — цитаты из классиков. Про величие и мощь родного языка. Ждан сказал: каллиграфия. Только каллиграфия. И даже есть, дескать, один ветхий старичок, которому это нарисовать — всё равно что раз плюнуть. Мы сочинили для старичка духоподъёмный текст, но он не воспрял. Попробовали ещё несколько вариантов. Не то, не то и не то. Договорились, что если будут хорошие цитаты, то что-нибудь придумаем, а если нет — значит нет.
Но с цитатами поначалу тоже всё складывалось совсем непросто. Слишком много было требований к идеальному высказыванию: 1) незаезженное; 2) посвящённое окружающему миру/человеку/языку/Родине; 3) сказанное по-русски красиво и чётко; 4) понятное — хотя бы интуитивно — пятикласснику. Провозились мы, в общем. Но нашли — и в целом более или менее то, что нужно. Получилось, кажется, хорошо. «Слово должно быть не ящик, в который заключается мысль, но проводник, который передаёт его другим; не подвал, куда складываются сокровища ума и знания, но дверь, через которую они выносятся».
В последнюю очередь была обложка, но с ней всё сложилось на удивление быстро; не то что со словарём, над обложкой которого мы месяц пыхтели, а в итоге получилось такое, что, кажется, вообще ни одному человеку непонятно. Нет, тут мы сразу поняли, что нужно изображение коня в противогазе, грустного бобра и мартышки с музыкальным инструментом — по одному на каждую из трёх частей учебника. Это было довольно очевидно.
Комментарии
Подписаться