ИнтервьюВладимир Шрейдер
о миссии художника,
патриотизме и Glitché

Из известного российского арт-директора и дизайнера Владимир Шрейдер за год превратился в автора одного из самых модных мобильных фотоприложений в мире. О Glitché мы уже писали, сегодня же поговорим о том, как было придумано приложение, почему Владимир Шрейдер ушёл из «Яндекса» и что значит патриотизм для дизайнера в России.

Расскажи о концепции Glitché. Когда ты об этом первый раз задумался? Есть ли у тебя на этот счёт какая-то сформировавшаяся штука в голове?

Наше приложение — это результат работы группы художников, который превратился в глобальное культурное явление. Концепция была предельно простой: сломать привычное. Ошибка как способ создать новое. Если я отмотаю Instagram на пару-тройку лет назад, то смогу найти какие-то подобные свои попытки, но тогда всё было на другом уровне. Полноценная работа над проектом началась, когда мы познакомились с Борисом Головнёвым и поняли, что этот проект нам одинаково интересен. Потом к нам присоединились Иван Шорников и Дмитрий Яковлев. Вместе мы работаем над тем, чтобы превратить Glitché в полноценную творческую платформу, создавать оригинальные инструменты для работы с изображениями и развивать новые направления визуального искусства. Скоро станет возможной работа с видео.

С чего у вас началась работа? Ты сразу понял, что эта штука потенциально популярна?

Мы экспериментировали, и вдруг стало понятно, что приложение невозможно выпустить из рук. Это гораздо интереснее, чем играть в игру — ты можешь управлять неуправляемым, создавать красоту из хаоса. И дело не во всеобщей востребованности: диджитал-арт нельзя назвать общедоступной темой, но, если тебе что-то по-настоящему интересно, единомышленники найдутся. Недавно к нам присоединились Shlomo & Jeremih, The Glitch Mob, Travis Scott, Mmoths, Rose McGowan, A Magazine Curated By и многие другие люди из мира искусства. Но, кроме признанных художников, есть те, кто только в начале своего творческого пути, и, возможно, Glitché поможет им изменить взгляд на мир.

Ты считаешь себя художником? Чем, на твой взгляд, сейчас должен заниматься художник? Должен ли художник сегодня стать популярным?

Чтобы разобраться в этих вопросах, я поступил в Институт проблем современного искусства и сформулировал для себя такую точку зрения: если твоя цель — решение задач клиента, то ты профессионал, который безупречно выполняет свою работу, а если ты стремишься реализовывать независимые идеи, то ты художник, творчество которого оценивает арт-сообщество. В любом случае в твоей деятельности всегда должна быть стратегия, художественная или маркетинговая, и я уверен, что Сальвадор Дали думал как раз об этом, когда разрабатывал логотип «Чупа-Чупса». Я начал заниматься дизайном в 14 лет, потому что эта профессия не имеет рамок и позволяет реализовать творческие идеи любых форматов. Как известно, дизайн придумали художники Баухауза, и только дизайнеры без фантазии настаивают на том, что дизайн является подобием сферы бытовых услуг. Среди моих работ есть объекты дизайна, в которых я намеренно отодвинул функциональность на второй план, уступая место концептуальной идее. При этом одна из главных задач искусства — обрести своего зрителя, это к вопросу о популярности.

Расскажи, как на твой взгляд, сейчас выглядит настоящее искусство? Явно, ты не считаешь, что Glitché — это просто приложение. Это система, в которой ты, как художник, приватизируешь любую созданную пользователем картинку и делаешь её собственным произведением искусства.

Я не считаю, что «Фотошоп» приватизирует себе всё, что с его помощью создано. С другой стороны, если перед нами четыре одинаковых портрета с разными цветными фонами, вы тут же понимаете, что это привет Уорхолу. И если Уорхол не мог себе позволить пригласить десятки тысяч художников в свою студию, чтобы поболтать об искусстве, то мы можем сделать это запросто. Когда видишь, как большинство приёмов из Glitché вдруг начинают появляться в клипах Дэвида Боуи и Эминема, то понимаешь, что люди с удовольствием принимают участие в этом явлении. Вдохновлять людей на создание собственных произведений — вот как выглядит настоящее искусство.

Ты считаешь Glitché искусством. Почему?

Glitché — это реакция на засилье идеальных картинок из мира глянца. Художественный протест, в котором может поучаствовать любой желающий, достаточно установить приложение на телефон. В прошлом году мы приняли участие в биеннале нового цифрового искусства The Wrong, где были представлены художники со всего мира, работы которых вдохновлены цифровыми искажениями. Кстати, почему ещё нет памятника нашему главному вдохновителю — «Фотошопу»? Или, например, «Коуб» — прямое воплощение тиражирования. Когда нам нравится образ, мелодия или ощущение, мы готовы повторять это снова и снова, что делал, к примеру, Энди Уорхол в своих работах.

Должно ли искусство продаваться? Как ты относишься к галерейному искусству? Как ты относишься к идеям о том, что настоящее искусство не должно быть коммерциализировано?

Разумеется, должно. Однажды, музыкант Boys Noize предложил нам создать одноимённый фильтр, чтобы продвигать свою музыку среди наших пользователей, но получил отказ, потому что решил, что мы должны сделать это бесплатно. А вот лондонский офис бренда Diesel был готов нам заплатить разумную сумму, чтобы мы придумали фильтр для их рекламной кампании, но так как это было перед новогодними праздниками, мы решили направить все свои силы на необходимые нам обновления. Когда независимые художники, такие как Been Trill, Jeanette Hayes, Yung Jake или комьюнити S[edition] совершенно искренне рассказывают о нашем приложении, это значит, что мы нашли верный баланс между коммерцией и искусством. Но когда художник присваивает себе огромный культурный пласт, разумеется, найдутся люди, которым это не понравится, потому что теперь им придётся придумать что-то новое.

Как ты думаешь, ведёт ли интернет-искусство к демократизации? Или в конечном итоге интернет-художники оказываются в галереях?

Думаю, интернет [для искусства] — это временное явление, и искусство, которое родилось в Сети, рано или поздно окажется в галерее, независимо от того, хочет этого художник или нет.

Можешь примерно в двух словах рассказать о том, что тебя вдохновляет? Как выглядит инфографика из разных школ, направлений, жанров, личностей, которая приводит к Владимиру Шрейдеру?

Один мой друг сказал, что мои предпочтения не просчитываются. И я понимаю, что это действительно так — хаос даёт полную свободу. Сегодня — одно, завтра — другое, так больше шансов найти вдохновение. Наверное, поэтому я так люблю Берроуза — никогда не знаешь, чего ждать на следующей странице. Glitché отчасти о том же. Мистеру Ли понравилось бы наше приложение. Очень часто я нахожу ответы в деятельности людей, никак не связанной с моей собственной.

Я слышал, что вы сейчас что-то делаете с DZA и Ромой Литвиновым, и это связано с телевидением. Можешь рассказать об этом подробнее?

Это немного искажённые слухи. С DZA и Муджусом у нас некоммерческое сотрудничество, чистое искусство. Телевидение — моя основная деятельность в качестве арт-директора проекта, который пока держится в секрете.

Расскажи, кто удачнее всего, на твой взгляд, внедрил Glitché в свой собственный проект?

Определённо, это Ник Найт. Он сделал большой фотопроект для Independent, снимая с помощью нашего приложения Лили Аллен, Игги Азалию, Келли Брук и других знаменитостей. Кроме этого, вместе с Николой Формикетти, известным своим сотрудничеством с Леди Гагой, Ник снял рекламную кампанию бренда Diesel, используя Glitché. Эти кадры облетели весь интернет, на улицах городов были расклеены постеры с нашими фильтрами и тегом #dieseltribute, а твиттер бренда призывал скачивать наше приложение, чтобы как можно больше людей были вовлечены в творческий процесс. После всего этого Ник Найт признался в любви к Glitché от лица своей SHOWstudio в «Фейсбуке» и «Твиттере» и даже поздравил меня с Новым годом.

Ты бесплатно даёшь людям и брендам пользоваться своим аппом?

Не совсем так. Приложение бесплатно — это делает его доступным. Именно поэтому Glitché нет ещё и года, а про нас знает весь мир. Никакой рекламы и затрат на маркетинг. Но если тебе нужен файл для печати или дальнейшего редактирования, то придётся заплатить — мы, как и наши пользователи, считаем, что это честно. А так как мы независимая команда, то это ещё и необходимо.

Проект Parking Douche. «Parking Douche для газеты The Village мы придумали с Лёшей Артюховым в 2012 году. Наш проект принёс первое и единственное Каннское золото в истории российской диджитал-индустрии в самой инновационной категории. Это такая машина, автомобиль, который паркуется в центре твоего экрана и мешает тебе точно так же, как мешает прохожим на улице, а в целом — проект по борьбе с неправильными парковками, который работает при помощи мобильного приложения».

С одной стороны, ты очень независим, с другой — пошёл работать, к примеру, в «Яндекс». Зачем тебе работать в больших компаниях? Почему ты всё-таки ушел из «Яндекса» и куда собираешься теперь?

Когда меня пригласили в «Яндекс», он был любопытным полем для экспериментов начиная с логотипа на кириллице, что кажется недопустимым для бренда глобального интернет-поиска, и заканчивая рекламными кампаниями, направленными мимо потенциального пользователя. За полгода работы мне удалось придумать несколько идей, одну из которых в итоге реализовал «Гугл», принять участие в качестве приглашённого креативного директора в стороннем проекте для Nintendo и попутно получить с ребятами звание самой перспективной команды Рунета за Glitché, после чего задачи «Яндекса» стали казаться не такими амбициозными. Обсудив планы с руководством, мы тепло расстались. Сейчас я работаю арт-директором над совместным проектом «Афиши» и одного телеканала, планируем вдохнуть новую жизнь в современное телевидение.

Как к российскому дизайну относятся на Западе? Мне, к примеру, кажется, что про российский дизайн и дизайнеров на мировом уровне в общем-то не очень слышно.

Увы, это так, и, многие российские лидеры индустрии боятся принимать участие в международных профессиональных фестивалях и предпочитают вариться в собственном соку, хотя мне кажется, на западе российский дизайн воспринимают очень хорошо. Однажды, например, японский бренд Uniqlo выпустил коллекцию футболок с моей иллюстрацией. Когда я пытался купить эту футболку в лондонском Uniqlo на Риджент-стрит, продавец сказал, что вся коллекция распродана, но у него остался экземпляр — и задрал толстовку, хвастаясь мне редкой покупкой. Похожие рассказы были из Нью-Йорка, Токио, Москвы — эта коллекция оказалась очень удачной была настоящим хитом продаж.

Сайт Heart of Moscow (2012)

Постер «Сгущёнка» (2008)

Кажется, ты очень патриотичен. Как ты научился позитивно смотреть на окружающую реальность, и как это восприятие влияет на твою работу? Что из истории советского и российского дизайна тебя вдохновляет?

В 2008 году Студия Лебедева выпустила мой плакат со сгущёнкой, но вряд ли источником вдохновения для меня послужил советский дизайн. Скорее это был способ напомнить о том, что у нас есть свой «Кэмпбелл» и другие культовые бренды. «Душевные палочки для еды» о том же: придать патриотизма поеданию суши и роллов.

Я здесь родился и вырос, а мне говорят, что это плохо. Вместо пропаганды безнадёжности я стараюсь улучшать, ведь в этом заключается моя профессия. Необходима новая мода на улучшение мира вокруг себя, соблюдение своих обязанностей. К примеру, я с радостью сделал сайт для Heart of Moscow, потому что они продвигают любимый всеми, но, увы, утерянный образ России. Но мои соотечественники пока слишком беззаботны.

То же самое в дизайне: в России всё больше людей думают, что дизайн — абстрактное понятие, и на нём можно зарабатывать, если ты хорошо продаёшь, как все эти креативные агентства, качество услуг которых измеряется жирностью клиентов или популярностью в тусовке. Я стараюсь держаться от таких подальше. А дизайн-образование у нас похоже на обучение вождению по игре GTA. К счастью, есть те, кто делает свою работу на мировом уровне: Charmer, Freeger, Лебедев.