Интервью«Вся научная фантастика
— политическая»

Этой весной издательство «АСТ» выпустит в России «2312», один из лучших научно-фантастических романов последних лет. Он повествует том, как человечество заселило Солнечную систему и делает пригодными для жизни планеты и астероиды. Look At Me связался с автором книги Кимом Стэнли Робинсоном и расспросил его об ошибках капитализма, экологии и андрогинах.

«2312» — уже семнадцатый роман Кима Стэнли Робинсона, классика американской фантастики. Книга получила восторженные отзывы западных критиков. Её действие происходит в 2312 году: человечество заселило Солнечную систему, люди живут повсюду — на спутниках, планетах и астероидах. Главная героиня профессионально занимается терраформированием и оказывается вовлечена в заговор, цель которого — изменить баланс сил в Солнечной системе.

В «2312» собраны все любимые темы Робинсона: критика капитализма, расслоение общества, экология и освоение новых миров. Кроме того, в мире XXIV века люди больше не делятся просто на мужчин и женщин: будущее населяют разные варианты гермафродитов, андрогинов и так далее. При этом Робинсон описывает такое состояние человечества как нечто естественное и неизбежное.

Ким Стэнли Робинсон

Я вырос в Южной Калифорнии — думаю, это всё объясняет. Детство я провёл в Ориндж-Каунти, это округ на юге от Лос-Анджелеса. Там были апельсиновые и лимонные рощи: меня окружало сельское хозяйство. Потом, когда я был уже подростком, все фруктовые сады вырубили и на их месте встал большой город. Это был шок, разрушительная экологическая перемена. Сейчас, когда смотришь на Южную Калифорнию, ясно, что это не сбалансированная территория. Тут живёт слишком много людей и не осталось свободной земли для сельского хозяйства. Мы не смогли бы прокормить себя, если бы были ограничены только этой территорией.

В колледже, когда я столкнулся с научной фантастикой, Айзеком Азимовым и Клиффордом Саймаком, я почувствовал, что они описывают нечто вроде того, что я видел в детстве — столкновение разных миров. Это было примерно в 1970 году, когда в фантастике началась новая волна: Ле Гуин, Джоанна Росс, Джин Уоллес, Роджер Желязны, братьев Стругацких перевели на английский. С того времени я начал смотреть на мир через призму научной фантастики.

Вы разочаровались в капитализме и заинтересовались левыми идеями в то же время?

Примерно тогда же, да. Я учился в Калифорнийском университете в Сан-Диего. Моим учителем был Фредерик Джеймисон, один из величайших американских литературных критиков и один из главных западных марксистов. Так что моё культурное и литературное образование прошли с точки зрения марксизма. Впрочем, я не считаю себя марксистом, скорее американским левым. На меня повлияли самые разные вещи: научная фантастика, марксизм, как его понимал Джеймисон, буддизм, как его понимал Гэри Снайдер — это такая калифорнийская версия буддизма, в которой большую роль играет природа. Также я много времени проводил в горах Сьерра-Невады. Я проходил тысячи миль в высоких горах и думал обо всех этих вещах — как соединить их, когда спущусь обратно к цивилизации.

 Мне кажется, в научной фантастике редко обращаются к левым идеям. Как вы думаете, почему?

Вся научная фантастика — политическая. Когда ты рассказываешь о будущем человечества, нужно продумать историю, которая привела людей к этому моменту. В ней ты неизбежно продвигаешь какие-то политические идеи. В научной фантастике всегда был политический элемент: от правых и реакционистов до левых утопистов и анархических либертарианцев. Все эти идеи выражены в фантастике.

Если говорить именно о левых идеях, то есть длинная традиция утопий, она восходит к Эдварду Беллами в США и Герберту Уэллсу в Англии. Утопии — это левый феномен. Кстати, странный момент: Маркс и Энгельс выступали против утопического мышления, но их идеи на самом деле — тоже форма утопической мысли. Я никогда не чувствовал, что я одинок, — я часть большого левого крыла в научной фантастике.

Сюжетные главы в «2312» разбиты отрывками из вымышленных книг:
в них, например, содержатся инструкции по терраформированию астероидов и история человечества в XXIV веке — это помогает описать мир, в котором происходит действие романа.

Это первый раз, когда я попробовал такое. Я позаимствовал структуру «2312» из трилогии «США» Джона Дос Пассоса. В своё время это были знаменитые книги, Дос Пассос попал на обложку Time, его романы были бестселлерами. В «США» выходили три книги: «42-я параллель», «1919» и «Большие деньги». В середине 30-х в Америке не было более популярных книг. С тех пор их почти забыли, а на уроках литературы всегда рассказывают в первую очередь о Хемингуэе, Фолкнере и Фицджеральде, и никогда о Дос Пассосе. Это связано с политикой: «США» была очень жёсткой критикой американской политической жизни — и Дос Пассос защищал левые идеи.

Потом, после Второй мировой он стал антикоммунистом, правым. На факультетах литературы в университетах (они обычно очень либеральные) не хотят рассказывать о Дос Пассосе, потому что он был радикальным правым в последние годы своей жизни. Тем не менее «США» — великие романы. Оттуда я и взял этот формат: то, что называется у меня «списками» и «отрывками», у него подаётся как «взгляд камеры» и «новости дня». То, что он использовал для 1930-х, я перевёл в 2300-е. Это хороший способ представить целую культуру, не замедляя темп истории.

В то время как в «2312» приводится целых
20 терминов для описания гендера и сексуальности, большинство персонажей в книге — гинандроморфы, то есть обладают и мужскими и женскими половыми органами.

Мне хотелось шокировать читателей идеей, что через 300 лет человечество начнёт дробиться. Мы будем как разные породы собак. Все собаки — это один вид, но при этом породы заметно отличаются. Мы сможем сделать такое с собой. Но, конечно, есть и второй, аллегорический, уровень. Я живу рядом с Сан-Франциско, где многие меняют пол. Некоторые из моих друзей поменяли пол. Это реальность для меня, и я очень горд за Сан-Франциско: это толерантный и прогрессивный город. Мне хотелось об этом рассказать — о том, что мы близки к позитивному и обнадёживающему будущему.

Кстати, с научной фантастикой это тоже связано. Фантастическое сообщество в США всегда было толерантно к инаковости, к людям, которые отличаются от других. Можно вспомнить роман Ле Гуин «Левая рука тьмы»: там у людей есть пол только в определённый отрезок месяца, когда они становятся заинтересованы в сексе. Примерно так выглядит наша жизнь. Большую часть времени ты просто человек, делаешь человеческую работу, и пол не имеет значения, а потом, когда это нужно, ты выбираешь.

Я как писатель много времени проводил дома и воспитывал детей. Моя жена — химик, она ходит на работу, она тот, чью гендерную роль вы назвали бы мужем, а я в нашем браке делал то, что делает жена. В США это называется «мистер мама», в честь отличного фильма с Майклом Китоном. И я много думал об этом: я воспитываю ребёнка, это очень интересная и важная работа — но это женская работа, или она никак не связана с полом? «2312» вышла из моего личного опыта и из моего окружения, и, кроме этого, из желания сделать то, что обычно делает научная фантастика — ударить читателя по голове и заставить посмотреть на человечество по-новому.

→ Лекция Робинсона, посвящённая экологии
и посткапитализму

В романе много точных научных и технических описаний, особенно в отрывках между главами. При этом в научной фантастики с наукой поступают по-разному. Как вы проводили исследование? Вы консультировались с учёными?

Мой подход — сочетание нескольких вещей. Во-первых, есть журнал Science News, который выходит каждые две недели, — из него я получаю самую последнюю информацию из мира науки. Последние 35 лет я читаю каждый выпуск, так что чувствую себя достаточно научно образованным. Также за свою карьеру я сдружился со многими людьми в научном сообществе. Это было просто: некоторые учёные находятся прямо здесь в Калифорнийском университете в Дэвисе, другие — в NASA, недалеко от Кремниевой долины. Мой знакомый организует регулярные ланчи с учёными, куда я прихожу и где могу задавать им любые вопросы — они отвечают. Ну и, конечно, мне помогает интернет.

В своих романах Робинсон часто критикует современный капитализм как устаревшую систему, выросшую из феодального строя: писатель считает, что для развития человечеству необходимо принять более демократичную экономическую систему. «2312» — не исключение; расслоение общества из-за капитализма — одна из больших тем книги.

Может ли художественная литература поменять то, как мыслят люди, — всегда открытый вопрос. Попробовать стоит. Художественная литература — как телепатия: вы живёте другой жизнью, попадаете в новые места, это может поменять ваши взгляды, когда вы возвращаетесь в реальный мир.

Что же до экологии — есть несколько критериев, по которым всё выглядит довольно плохо. Во-первых, экологический след, то, сколько земли нужно, чтобы поддерживать ваш образ жизни — и с теми технологиями, которые вы используете. Для всех стран эта цифра разная, но экологический след всего человечества в целом больше Земли. Понадобится две или три Земли, чтобы поддержать всех людей на этой планете с западным образом жизни.

Есть ещё один критерий — то, с какой скоростью за год мы тратим обновляемые ресурсы Земли. Обычно к середине августа мы истощаем ресурсы текущего года, а остальное время тратим невозобновляемые ресурсы. Это как тратить капитал вместо доходов. Скоро этот капитал кончится, и мы разрушим биосферу. Глобальный капитализм в том виде, в каком он существует сейчас, истощает Землю: мы используем больше, чем отдаём. Капитализм систематически обесценивает человеческую жизнь и ценность природного мира. Мы продаем всё слишком дёшево, потому что реальная цена выше денег, которые мы платим. Это правда, например, в отношении человеческого труда — поэтому в мире столько несчастья.

Капитализм — это ошибка. Ни в одной стране это не понимают лучше, чем в России, из-за того, что с вами было в XX веке. Россия модернизировалась очень резко и быстро и получила из-за этого множество побочных эффектов, некоторые из которых были экологическими. Я часто рассказываю на своих лекциях о Челябинске-65, городе на Урале. Это одно из самых загрязнённых мест на планете. Весь мир — это Челябинск-65, мы отравили и загрязнили мир, и это уже не исправить. В Китае сейчас происходит то же самое: экономика растёт, но они используют старые, грязные технологии и уничтожают свою страну в процессе. У России естественное преимущество: у вас огромные леса, и это экосистема, которая может быстро излечить саму себя, но для этого нужно правильное устройство общества. На самом деле очень интересно, как дела могут пойти на планете, если они пойдут хорошо. Мы можем достичь баланса в экологии, но над этим нужно работать.

Робинсон известен в первую очередь своей марсианской трилогией, написанной в начале 90-х. В неё входят книги «Красный Марс», «Зелёный Марс» и «Синий Марс», и в ней рассказывается о колонизации и терраформировании Марса.

Не думаю, что могу точно сказать. Я не так много читаю. Я вижу, что научная фантастика меньше интересует молодёжь — её место заняло фэнтези. Во многом благодаря «Гарри Поттеру» и «Властелину колец». Мне кажется, что у молодых людей всё меньше веры в светлое будущее. Они прячутся в фэнтези-миры, где больше порядка и контроля. В фэнтези обычно ясно, где плохие парни, а где хорошие — и плохому парню можно отрубить голову мечом. В реальности же не так легко отличить плохих парней от хороших. Зачастую мы сами оказываемся плохими парнями — и это даже не один злодей, не конкретные люди, а цивилизация в целом; капитализм как система, в которой мы заперты и из которой трудно выбраться, потому что на ней всё завязано. Перемены нужно начинать с себя — это всегда страшно.