«Язык вещей» директора
лондонского Design Museum
Деяна Суджича

«Черный уже много лет используется производителями, уделяющими внимание дизайну, в качестве символа серьезности, но для Apple этот цвет был в новинку. Отсутствие цвета означает, что вы отдаете потенциальным покупателям дань уважения: относитесь к ним достаточно серьезно, чтобы не пытаться привлечь их блестящей мишурой».

Суджич начинают свою книгу с того, что пытается разобраться, почему он решил купить в аэропорту Хитроу черный Apple Macbook — уже пятый ноутбук за восемь лет. На этом примере он пытается объяснить, какую роль играет дизайн в мире чрезмерного, иррационального потребления, когда многие люди все время приобретают товары-заменители. Автор уверен, что дизайн в не меньшей степени подталкивает нас к покупке, чем реклама, — у него есть свой язык, научившись понимать который, мы можем разобраться в мире окружающих нас вещей. На примере ноутбука Суджич объясняет, как это работает: среди множества гаджетов мы выбираем тот, который льстит нашему самолюбию и является знаком принадлежности к некому якобы привилегированному кругу.

«Он мечтал о вещах, которые станут вечными, избавившись от поверхностности, воплощая собой интеллектуальную строгость, а не слишком усердные попытки понравиться. Однако результат оказался до боли плачевным: его крайне продуманная и благородная попытка отделить дизайн от моды увенчалась созданием объектов, чья продолжительность жизни оказалась не длиннее, чем у "обтекаемых" паровозов Раймонда Лоуи».

Автор рассматривает два подхода к дизайну. Один из них основывается на убеждении, что дизайнеры должны осознавать свою ответственность перед обществом и создавать предметы, которые могут улучшить жизнь людей и общество в целом. Такой точки зрения придерживался британский дизайнер XIX века Уильям Моррис, который ненавидел свой индустриальный век и выступал против обезличивающего предметы массового производства. Взамен он предлагал обратиться к чистым и продуманным формам средневековых предметов, созданных ремесленниками с особой тщательностью. Дитера Рамса можно отчасти можно считать наследником идей Морриса. Хотя легендарный дизайнер Braun и не испытывал ненависти к «веку машин», он выступал против украшательства и стремился создать предметы, которые будут служить долгие годы. К сожалению, идеально продуманные калькуляторы и радиоприемники Рамса быстро устарели, однако их дизайн послужил источником вдохновения для Джонатана Айва, который разрабатывал дизайн техники Apple, основываясь на тех же принципах, что и Рамс, и отчасти Моррис.

«Старку можно было бы простить его безграничный эксцентризм, если бы за ним не пошло целое поколение, убежденное в том, что для того, чтобы стать гением дизайна, надо лишь обладать безграничным самолюбием и способностью говорить без умолку».

Второй подход к дизайну, о котором говорит Суджич, связан с именем Раймонда Лоуи — человека, придумавшего дизайн бутылки Coca-Cola, упаковки сигарет Lucky Strike и «мускулистых» паровозов обтекаемой формы. Лоуи никогда не хотел изменить мир вокруг себя, он просто придумывал, как сделать так, чтобы предметы, над созданием которых он работает, хорошо продавались. Кроме того, Лоуи был одним из первых дизайнеров-суперзвезд, продававших не только свои работы, но и свое имя. Его наследником можно считать Филиппа Старка — гения саморекламы, который создает коммерчески успешные работы (взять хотя бы его стулья Louis Ghost, которые наводнили, кажется, все магазины, отели и кафе, претендующие на звание «стильных») и при этом на протяжении многих лет поддерживает свой статус одного из главных дизайнеров-суперзвезд современности.

«Эрнесто Натан Роджерс утверждал, что, тщательно изучив обычную ложку, можно определить, какой город построит общество, в котором она была сделана».

Конечно, высказывание Роджерса — это преувеличение, однако Суджич объясняет, почему в нем все же есть доля правды. Дело в том, что часто благодаря незначительным на первый взгляд деталям мы можем определить, в какой стране или каким дизайнером была сделана та или иная вещь. Например, шрифт Helvetica ассоциируется с Швейцарией, а шрифт Interstate — c американскими дорогами, потому что именно он используется на дорожных знаках в США. Также мы можем легко отличить немецкую машину от французской или узнать многое о США и СССР 1970-х, посмотрев на спутники «Аполлон» и «Союз»: один из них обтекаем, как паровоз Лоуи, а второй, по словам Суджича, кажется сошедшим «со страниц романа Жюля Верна».

«Дизайн Mini, Moulton и Anglepoise базировался на сочетании технических инноваций и новых внешних форм... Подобно iPod и первому поколению бакелитовых дисковых телефонов, они имели настолько своеобразную форму, что смогли положить начало новым категориям изделий».

Одна из самых сложных задач для дизайнера — не просто придумать, как будет выглядеть некий предмет с давно известными функциями, а создать новую категорию вещей. Далеко не каждому дизайнеру это удается: часто для создания архетипа нужно не только умение творчески мыслить, но и инженерное образование. Например, первую регулируемую настольную лампу Anglepoise придумал специалист по автомобильному дизайну и инженер Джордж Карвардин. Кроме того, дизайн предмета-архетипа должен сам «говорить» людям, как пользоваться новым предметом. Cейчас это особенно сложная задача для дизайнеров, так как появляются все новые категории предметов, а уже привычные объекты обрастают множеством новых функций.

«В прошлом столетии архитекторы и дизайнеры не могли устоять перед обаянием моды, но относились к ней с пренебрежением. Этот плохо скрываемый антагонизм выразился, например, в словах Ле Корбюзье, заметившего как-то: в архитектуре стиль важен не более, чем перья на дамской шляпке, — мило, конечно, но реального значения не имеет».

Еще одна важная тема, рассматриваемая Суджичем, — изменившаяся роль моды в современном мире. Если раньше предметный дизайн и архитектура считались намного более серьезными и важными занятиями, чем создание одежды, то сейчас мода подчинила себе и то, и другое. Знаменитые архитекторы с удовольствием строят бутики знаменитых марок, а дизайнеры мебели придумывают предметы интерьера, которые выпускаются под знаменитыми модными именами. Более того, cам дизайн превратился в моду: знаменитые мебельные марки выпускают сезонные коллекции, которые показываются на ярмарках в Милане и Париже, и эти события часто привлекают столько же внимания, сколько и Недели моды, и становятся центром притяжения не только для специалистов, но и для модников, тусовщиков и богачей.

«Творчество художника оправдывается его способностью к сомнениям и критике. Для дизайнера же создать "критический" объект — все равно что кусать руку, которая его кормит».

Хотя дизайн осознается нами как нечто, имеющее художественную ценность, так было далеко не всегда: например, первые дизайн-объекты появились в MoMA только в начале 1930-х. Хотя некоторые стулья так же важны, как и картины, они часто недооцениваются из-за того, что имеют некую функцию; так, знаменитый красно-синий стул Геррита Ритвельда стоит намного дешевле, чем картина его товарища по группе De Stijl Пита Мондриана. Чтобы исправить эту несправедливость, современные дизайнеры все чаще придумывают объекты, которые лишены функциональности и напоминают скорее произведения искусства. Однако такие работы создают дизайнеры-наследники звезд вроде Старка и Лоуи — сложно представить Дитера Рамса или Джонатана Айва, разрабатывающих бесполезные дизайн-объекты.