Дух в пластмассе: интерпретируя современное японское искусство

Не смотря на то, что Японию во всем мире принято считать страной восходящих технологий, современное актуальное искусство не спешит разрывать связи с традицией. В Главном штабе Эрмитажа открылась выставка «Моно-но аварэ. Очарование вещей» грустное повествование о положении человека в пластмассовый век.

Моно-но аварэ – эстетический принцип характерный для японской культуры, который дал название выставке, означает печальное очарование вещей, чувство завороженности явной и неявной красотой вещей и явлений, с обязательным оттенком беспричинной грусти вызванной чувством иллюзорности и бренности всего видимого. Он неотъемлемо связан с традиционной японской религией синтоизмом. Синтоисты верят, что все вещи наделены духовной сущностью «ками». Она существует в любом объекте: и в дереве, и в камне. «Ками» бессмертны и включены в круговорот жизни и смерти, через которые все в мире постоянно обновляется.

И хотя современное искусство говорит на языке интернациональном, на японское современное искусство, представленное на этой выставке, лучше взглянуть под углом зрения их традиций.

Вводная инсталляция художника Хираки Сава заняла целую комнату, и представляет собой театр теней, где актеры  домашняя утварь. Она построена по принципу детской железной дороги. Паровозик с фонариком проезжает по созданному художником ландшафту, луч света рождает из микро мира вещей – макро мир. И вот это уже березовая роща, а не вертикально стоящие карандаши; а это ЛЭП в полях, а не подвешенные прищепки; а перевернутый пластмассовый тазик с ручками - это туннель. Работа называется «Внутри», она была показана на Венецианской биеннале ранее.

Живопись Синисиро Кано можно назвать примитивным сюрреализмом. На натюрморте Кано в одной тарелке оказывается баскетбольный мяч, планета Земля и фрукты.

На картине нет самой картины, а лишь написанная маслом рама. На одном полотне фигурка божества в красном кимоно сочетается с повешенным на крючок красным полотенцем на другом. Не об иллюзорности ли мира эта живописная серия? Или, может, о том, что у каждой вещи есть «ками».

На картине Масая Тиба на фоне прекрасных джунглей две фигуры: ветшающие из белой материи атропоморфные существа едва напоминающие мужчину и женщину. Они закреплены на палках как восточные театральные куклы. Материя бренна, это лишь оболочка – словно хочет сказать нам автор. Другая его живописная работа «Спящий человек» об этом же. Человека на картине нет, есть только горстка вещей на тахте: старые фотографии и открытки, выращенные кактусы, перчатки, любимые кассеты, банка со специями и набор инструментов.

Художник Тэппэй Кануэдзи по такому же принципу «лепит» (built-up object) своего человека: бытовой мусор он склеивает в виде антропоморфного существа и покрывает белой краской.   

На полу солью выложена огромная мандола, это традиционный для Японии храмовый ритуал, по-видимому, пришедший из буддизма. Дух захватывает от такой ювелирной работы не то лабиринта, не то карты загадочной земли и как хорошо, что в музее нет ветра. Эта инсталляция уникальна, художник делал ее несколько дней в стенах музея. Еще есть интересная японская традиция: перед поединком борцы сумо посыпают землю солью.

Инсталляция Хироаки Морита «Из «Эвиан» в «Вольвик»» открывает довольно интересную тему современную для Японии - переработка пластмассы. На стеклянной полке лежит бутылка с водой «Эвиан» тень от нее точно попадает в горлышко другой бутылки стоящей на полу фирмы «Вольвик». Создается иллюзия, что вода переливается из бутылки в бутылку. Абсурд на первый взгляд. Для японца эта концептуальная работа не только символизирует круговорот «ками», то есть духовной сущности, но и в прямом смысле принцип recycle - переработки вторсырья. Как островное государство Япония одна из первых научилась собирать, сортировать и перерабатывать пластмассовый мусор. Из получившегося материала повторно производятся не только новые бутылки и кроссовки, а даже создаются искусственные острова.

Инсталляция Тэппэй Кунэудзи на первый взгляд напоминает мусорную сортировочную станцию. Здесь разложены в разной последовательности пластмассовые предметы: совки, формочки, разные игрушки, вешалки, цветные зубные щетки, шланги, очки и другие. Присыпанные белым порошком, кажется, что они лежать здесь вечность. Когда ходишь среди этих знакомых предметов, но теперь не используемых, созерцая их уже отстраненно, складывается ощущение сродни медитации в саду камней. В своих фото коллажах Тэппэй Кунэудзи «мысленно» выстраивает из строительного мусора башенки. Но это не такие кинетические цепочки как у художественного дуэта Фишли и Вайса, а как буддистское священное строение, в котором камень держится на камне без скрепляющего материала.

Художник Суда Ёсихиро между стекол в окне музея с видом на Мойку поместил искусно сделанную деревянную розовую розу с одним опавшим лепестком. Глядя на эту очень тонкую и поэтичную интервенцию в музей, хочется начать говорить японскими стихами в жанре хокку, типа: «Зима. Даже роза в музее цветет навсегда».

Другая не менее поэтичная работа «Противоположность объема» Ониси Ясуаки отсылает к творчеству живописца средневековья и дзэнского монаха Тоё Сессю. Этот японский классик славится тем, что перенес в страну восходящего солнца китайский рисунок монохромной тушью.

Инсталляция Ясуаки представляет собой серый полиэтиленовый объемный силуэт горы, со спадающими на нее с потолка струями (словно дождевыми) застывшего жидкого пластика. Поговаривают, чтобы сделать «пустую» гору под ливнем, словно с монохромной картины Тоё Сессю, художнику пришлось построить гору из коробок, накрыть ее тонким полиэтиленом, а затем с потолка капать раскаленной пластмассой.

Напоследок, инсталляция Кэнго Кито: свисающие вниз гирлянды из цветных пластмассовых спортивных обручей, как будто «японский привет», привезенный в Россию к Олимпийским играм. Любопытно, что на выставке «Очарование вещей» пластик используется как материал, с помощью которого японские художники касаются не только экологических, но и духовных вопросов.

Евгения Лаптева